Гурджиев и Успенский - Аркадий Борисович Ровнер

Один ум живет для завтрашнего дня. Каждый аспект имеет свои достоинства. Достоинство ума в том, что он глядит вперед. Но только два других аспекта способны ‘делать’[469]”.

Каждое последующее тело “вырастает” из предыдущего, но вовсе не является необходимой частью человека. Физическое, или плотское тело может обходиться без других тел, обладая всем необходимым для жизни. Оно имеет в себе все субстанции, из которых состоят высшие тела, но субстанции эти в нем не кристаллизованы и управляются функциями физического тела. Но физическое тело само управляется несогласованными и противоречивыми желаниями, зависящими от внешних влияний, и в случае, когда господствует физическое тело, все другие тела тоже зависят от него и воспринимаемых им внешних влияний. В том же случае, когда в человеке управляют высшие функции, физическое тело перестает зависеть от случайностей и управляется его постоянным “Я”. Эти два случая – первый, когда господствует физическое тело, и второй, когда господствуют “Я”, воля и сознание, – Успенский изобразил следующими двумя схемами:

Обыкновенный человек живет, движимый хаотичными импульсами желаний. “Внутри обычного человека нет хозяина, а там, где нет хозяина, нет и души, – говорил Гурджиев в другой беседе 1924 года. – Душа – цель всех религий, всех школ. Но это только цель, только возможность, а не факт”[470].

Только человека, обладающего всеми четырьмя развитыми телами, можно назвать человеком в полном смысле слова, вторит Гурджиеву Успенский. Такой человек обладает многими свойствами, которыми обыкновенный человек не обладает и которые он себе приписывает. Одно из таких свойств – бессмертие, которое получает человек, когда приобретает четвертое тело.

Другой любимой гурджиевской аллегорией, на которую ссылается Успенский в своей книге, является аллегория дома, состоящего из четырех комнат или имеющего четыре этажа. Человек живет в самой убогой комнате или на самом низком этаже, не подозревая, что он обладает многими сокровищами, и особенно четвертой комнатой или высшим этажом, получив доступ в которые, он становится господином всего дома.

О душе, или теле желаний Гурджиев говорил следующим образом: “Если говорить о душе, то следует объяснить, что есть несколько категорий души, но по-настоящему назвать этим именем можно только одну из них”[471].

Это высказывание интересно сопоставить с тем, что пишет апостол Павел в “Первом послании к Коринфянам”:

“Но скажет кто-нибудь: ‘как воскреснут мертвые? И в каком теле придут?’ Безрассудный! То, что ты сеешь, не оживет, если не умрет. И когда ты сеешь, ты сеешь не тело будущее, а голое зерно… Но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени свое тело. Не всякая плоть такая же плоть: но иная плоть у человека, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц. Есть тела небесные и есть тела земные; но иная слава небесных, иная земных. Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе. Так и при воскресении мертвых: сеется в тлении, восстает в нетлении… сеется тело душевное, восстает тело духовное”. (15: 35–42, 45).

В этом месте достаточно завуалированно говорится о том, что человек обладает больше, чем одним телом. Однако апостол Павел пишет о человеке как об обладающем вторым (или душевным) телом, что не согласуется с гурджиевским учением.

Все религиозные учения стремятся указать человеку путь к духовному сокровищу, выступающему здесь как четвертое тело, утверждал Гурджиев, но имеется много путей: одни из них короче, другие длиннее, одни легче, другие труднее.

Низшие и высшие центры

Говоря о работе трех низших центров в человеческой машине, Гурджиев указывает и на два высших центра, которые он называет высшим эмоциональным и высшим интеллектуальным центрами.

Успенского поразило соображение Гурджиева о том, что два этих высших центра полностью развиты в человеке и функционируют должным образом. Он пишет об этом факте следующим образом:

“Наличие в нас этих высших центров является большей загадкой, чем все сокровища, которые люди, верящие в существование таинственного и чудесного, ищут с глубокой древности. Все мистические и оккультные системы признают наличие в человеке высших сил и способностей, хотя в большинстве случаев они допускают их существование лишь как возможность и говорят о необходимости развития скрытых в человеке сил. Настоящее учение отличается от других одной особенностью: оно утверждает, что высшие центры не только существуют внутри человека, но и что они полностью развиты”[472].

По Гурджиеву, у современного человека недоразвиты не высшие, а именно низшие центры, и вся проблема, стоящая перед ним, заключается в том, что работа хорошо развитых высших центров плохо связана с работой его низших центров и с его обычной жизнью. Только недостаточное развитие и неполное функционирование низших центров мешает человеку воспользоваться безупречной работой высших центров.

Гурджиева сопоставляет понятие высшего эмоционального центра с понятием астрального тела у теософов. Астральное тело необходимо для работы высшего эмоционального центра в согласии с низшим эмоциональным центром, а высший эмоциональный центр необходим для работы астрального тела. Ментальное тело соотносится с высшим интеллектуальным центром. Но это далеко не одно и то же в этой системе рассуждения, уточняет Успенский, – это понятия, дополняющие друг друга, – одно не в состоянии существовать без другого и является проекцией некоторых сторон и функций другого. Четвертое, или причинное тело требует полной и гармоничной работы всех центров и осуществляет полный контроль над этой работой.

Для установления постоянной и правильной связи между низшими и высшими центрами необходимо отрегулировать и сделать более эффективной работу низших центров. Человек тратит много энергии на ненужную и даже вредную для него работу, такую как, например, выработка негативных эмоций, их выражение в беспокойстве, тревоге, спешке, и на целый ряд бесполезных автоматических действий. Успенский вслед за Гурджиевым перечисляет бесчисленные примеры такой ненужной или вредной деятельности, отмечая прежде всего постоянный поток мыслей нашего ума, который мы не в состоянии ни остановить, ни подчинить себе и который поглощает огромное количество нашей энергии. Другой пример – совершенно ненужное напряжение мускулов нашего организма даже тогда, когда мы ничего не делаем. Едва мы приступаем к самой незначительной работе, как вся система мускулов, необходимых для тяжелой и упорной работы, немедленно приводится в действие. Поднимая с пола иглу, мы тратим столько же энергии, сколько нужно для того, чтобы поднять упавшего человека. Мы пишем короткое письмо, а тратим на это столько энергии, что ее было бы достаточно для написания толстого тома романа. Мы растрачиваем мускульную энергию постоянно, все время, даже когда ничего не делаем. Мы даже спим с напряженными мускулами рук, ног, лица и всего тела, не понимая, что расходуем на эту постоянную готовность к работе гораздо больше энергии, чем на производимую работу.

Далее Успенский