Биография нечисти (СИ) - Грегор Павел

— Ох, как влечёт свет, когда за тобой гонятся черти! — бросил Паха.

Он схватился за скобы и начал карабкаться по шахтному стволу наверх.

Напоследок Макс обернулся. Манившая своей недоступностью тайна ещё сильнее распалила его самолюбие, но если его разорвут кровожадные каннибалы эту тайну присвоит его попутчик. Возникшая ревность подстегнула и заставила шевелиться. Макс запрыгнул на первую скобу-ступень и пополз следом. В последний момент он краем глаза заметил как из трещины в стене, словно тараканы из картонной коробки, вываливаются разъярённые «ворчуны».

3

За долгие годы забвения железные скобы расшатались и обветшали. Скрежетали, скрипели под ногами, как не смазанные дверные петли. Макс с ужасом представил, что произойдёт если одна из них отломится и он не успеет перенести центр тяжести на другую.

«Опрокинусь в бездну, — Сержант возвращаться не станет, — подумал он. — Потом-то конечно помянет стаканчиком, да скажет пару слов в знак благодарности, но мне-то что?».

Гулко стучали подошвы ботинок, шуршал осыпающийся вниз щебень. За спиной уже бушевала и ярилась толпа голодных тварей. Их утробный рёв и рычание эхом разносились по стволу шахты и буквально резали слух, заставляя содрогаться от ужаса и отвращения.

«Паха прав — жизнь дороже! — подумал Макс. — А если всё обойдётся можно вернуться и довести начатое до конца…»

Поток свежего воздуха с поверхности стал интенсивнее. В какой-то момент показалось, что в какофонии звуков рвущихся снизу, слух различает щебет птиц и завывание ветра в вентиляционной решётке.

Напрягаясь из последних сил, они преодолели последние десять метров и увидели узкую полоску дневного света, пробивающуюся в зазор неплотно прикрытого люка.

— Только бы не запертый! Господи! Только бы не запертый! — Паха с разгона врезался в крышку люка и отбросил её в сторону.

Квадратная крышка пронзительно завизжала заскорузлыми петлями. Громыхнула о бетонное основание и подняла облако едкой пыли. Они выскочили из шахты как ошпаренные и тут же бросились закрывать люк.

Твари неслись по туннелю будто грязевой поток, и отделяло их от поверхности не больше пятнадцати метров. Макс видел насколько ужасны эти создания при дневном свете. Демоническим огнём пылали ненасытные глаза. На фоне серой, обезображенной язвами кожи лаковой чернью сверкали обломанные кривые зубы. Устоять перед такой мощью не смогли бы даже хорошо вооружённые бойцы. Куда уж им со своими «Береттами».

Крышка люка встала на место. Воробьёв тут же запрыгнул на неё сверху, а Паха сорвал с плеча подсумок и просунув в проушины вдвое сложенный ремень завязал несколькими узлами. Было бы надёжнее замотать проволокой, да где ж её взять.

Оба отскочили в сторону. Уставились на ржавое железо крышки, в которую секунду спустя ударила стремительная «живая» лавина. В какой-то момент Максу показалось, что преграда не выдержит и каннибалы вынесут её головами, но к счастью металлическая конструкция устояла — благо безвестные строители на материалах не экономили. Чего нельзя было сказать о «ворчунах». Кого-то основательно размазали о железо и в узкую щель тут же брызнула кровавая жижа от раздавленных тел. Пахнуло такой вонью что зачесалось в глотке.

Удары следовали один за другим. Рычание, вопли и душераздирающие стоны, доносившиеся из подземелья, могли свести неподготовленного человека с ума.

От греха подальше Сержант и Макс отбежали подальше и припали на колени, в любую минуту готовые сорваться в сумасшедший забег.

— Ремень из искусственного шёлка… Должен выдержать, — дрожащим от волнения голосом прокомментировал Паха. — Но лучше бы завалить этот проклятый ход камнями.

Вскоре возня в шахте прекратилась. «Ворчуны» немного успокоились, вопли стали редкими, а потом и вовсе смолкли. Возможно упыри отползли вниз или, обнаружив, что подохшие собратья тоже годятся в пищу, принялись за кровавую трапезу. Оставалось только надеяться, что потеряв людей из виду они и вовсе забудут об их существовании.

— Ну и натерпелся же я страху! — прошептал Сержант. — Наверное пару лет жизни точно потерял. Немцем это обойдётся в кругленькую сумму.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он посмотрел на приятеля и улыбнулся.

— Не вижу на твоей башке ни одного седого волоса, — добавил он. — Думаю, твоя психика намного устойчивее, чем у среднестатистического индивида.

— Ты врезал меня по затылку, — процедил Макс. — Было больно!..

— Ну извини! — На всякий случай Сержант отполз в сторону. — Другого варианта не видел.

— Ладно, прощаю! — ухмыльнулся Макс. — А твою методику возьму на заметку. Может когда и пригодится!

Настало время осмотреться. Выход из подземелья располагался практически у самого основания холма. Место закрытое от любопытных глаз зарослями терновника, потому до сих пор и не обнаруженное. Они выбрались из колючих дебрей, спустились по склону ниже. Вся низина под холмом заросла ёлками и соснами, в которых резвилось многочисленное племя диких голубей.

— Шесть утра! — заметил Паха. — Представляешь сколько времени мы там торчали?

Оба начали стаскивать с себя опостылевшие костюмы химзащиты, под которыми была сплошная слякоть.

— Божественно!.. — подставляя лицо прохладным порывам, проговорил Макс. — Острые ощущения мотивируют к активным действиям. Верно?

— Слишком пафосно! — хмыкнул Сержант. — Лично меня в данную минуту мотивирует желание кое-кому дать в морду!

4

Они обошли холм по низу и вскоре увидели край оврага, в котором располагался «Фатерлянд». Заходили с тыла. Несколько рядов колючей проволоки, всё те же искривлённые сосны и ели. Молочно-белый туман спрятавший от посторонних глаз бетонное здание лабораторного комплекса как будто стал гуще.

После всего пережитого это зловещее место вызывало у Воробьёва непреодолимое отвращение. Возвращаться ему не хотелось, напротив с каждым шагом всё больше росло желание повернуть оглобли и бежать без оглядки как можно дальше.

Стараясь не ободрать шкуру пролезли под колючкой, начали спускаться вниз. Издалека, приглушённым заливистым хором доносился бесноватый лай доберманов. Собаки просто изводились иногда переходя на отрывистый нетерпеливый визг.

— Не нравится мне эта грызня! — сказал Паха. — Похоже их со вчерашнего так и не покормили. С чего бы!?

Из-за тумана ничего не было видно. Мысль, что поблизости бродят злющие сторожевые псы мигом растревожила воображение. Впрочем, Макс сразу же взял себя в руки — в конце концов он имел полное право пустить в дело свою «Беретту». И плевать на всех зоозащитников вместе взятых.

Они выбрались на асфальтированную дорогу и через пару минут подошли к зданию лаборатории. Собак поблизости не было, и это радовало. То ли нашли себе какую-то забаву, то ли вырвались за периметр и теперь болтались где-то на задворках.

— Гляди! — кивнул Макс.

В глаза сразу же бросился дымящийся остов «Лендровера» рядом с которым валялись металлические контейнеры с пробирками. Тут же в траве обнаружилась россыпь автоматных гильз.

— Кто бы сюда не заявился, он устроил грандиозный шухер, — процедил Сержант. — С пальбой и смертоубийством.

Дверь в лабораторию была распахнута. На пороге валялись разбросанные документы, всё те же гильзы, раздавленные пробирки.

Паха вскинул пистолет, заглянул в холл, но заходить в здание не стал.

— Чёрт! — протянул он. — Боюсь как бы нас без гонорара не оставили.

В туманной сырости быстро стало зябко. Макс поёжился, огляделся.

— Может дёрнем отсюда пока не поздно, — предложил он. — Нельзя же бесконечно искушать судьбу. Она ведь может и поменять настроение…

— А я люблю искушать судьбу, — насторожившись, процедил Паха. — И потом я беден как церковная мышь. Хочу хоть что-нибудь с Зиберта взять.

Он постоял немного на крыльце, затем всё-таки переборол опасения и переступил через порог.

— Кто-нибудь есть!? — гаркнул он.

Крик компаньона показался чересчур громким, и Макс болезненно поморщился. Когда вдали примолкли доберманы, стало совсем уж неуютно, — псы могли заинтересоваться шумом, что ничего хорошего не сулило.