Похождения штандартенфюрера CC фон Штирлица - Павел Асс

— Дорогуша, ты бы оделась! Нехорошо на моем корабле в розовом купальнике ходить.

— Что?

— Ты что, оглохла? Посмотри на свой вид, дура!

Лея обронила взгляд на свой лифчик. Он был синий с оттенком зеленого, но не красный. И тут ей стало ясно, что этот развратник пытается выиграть время, но было уже поздно. Вейдер с ловкостью горона прыгнул на принцессу. Бластер выпал и она потеряла сознание. Очнувшись, она вновь почувствовала, что ее тонкое, упругое, изящное и нежное тело страстно насилует подлый Верховный.

Но забыл Дарт о Великой Силе джедаев и недооценил Люка Скайуокера, который постепенно выползал из-под люка и ловко подкрадывался к своему уже кровному врагу. Велика была ненависть молодого джедая, ненасытна и неукротима была страсть Вейдера и безразлична была ко всему молодая принцесса, трижды трахнутая за тот злополучный цикл, грозно опустившийся на ее несчастную систему и всю Галактику.

ГЛАВА 13. КОММАНДОС «ЗАРИ КОММУНИЗМА»

Штирлиц смотрел трансляцию съезда по телевизору. Через час разведчик понял, что партия, ради которой он готов был отдать жизнь, разваливается, и коммунистические идеалы идут в тупик. «Какой еще Эндор в такое время? Здесь бы разобраться!»

Зазвонил телефон, штандартенфюрер снял трубку и услышал голос Горбачева:

— Максим Максимович, немедленно собирайте команду и отправляйтесь во Внуково. Там вас ждет звездолет. Помните о секретности…

— Но, Михаил Сергеевич! Ведь это же крах!

— Что вы имеете ввиду?

— Как? На съезде…

— Это дезинформация, генерал Исаев. Пока еще я — главнокомандующий! Так что извольте, дружище, подчиняться моим приказам! Отправляйтесь на Эндор, и все тут!

— Слушаюсь, товарищ генеральный секретарь.

Три часа понадобилось опытному разведчику для окончательной подготовки экспедиции. В шесть вечера все уже были в сборе. Штирлиц выстроил свою команду в зале ожидания перед кассами аэропорта.

— Равняйсь! — приказал он. — Смирно! — командир достал из правого кармана галифе помятую бумажку, развернул ее и уверенными звонкими шагами, как на параде, прошел мимо строя.

— Айсман! — начал перекличку генерал Исаев.

— Здесь! — глухо вымолвил друг Штирлица.

— Вижу, что здесь! Подтянитесь, дружище. Вы должны быть достойны этого эсэсовского мундира. Почему нет повязки?

— Так это… я…

— Без повязки, друг мой, вы похожи не на Айсмана, а на этого, как его…

— Слушаюсь, товарищ штандартенфюрер! — Айсман нацепил повязку на подбитый глаз и вытянулся по стойке «смирно».

— То-то же! Нам предстоят великие дела! Курсант Шлаг!

— Я здесь, командор! — проревел пастор.

— Вижу, что не в сортире у Евы Браун, — пошутил Штирлиц и нежно потрепал пастора по щеке. — Не робей, святоша! У тебя будет время прочитать свои проповеди нашим звездным собратьям, погрязшим в грехе.

— Да, мой штандартенфюрер!

— Не «да», а «так точно»! Холтоф!

Ответа не последовало.

— Холтоф! — повторил разгневанный разведчик.

— Я туточки, мой командир! — промямлил пьяный Холтоф, мирно дремавший на плече господина Мюллера.

— Нажрался, как свинья! Ты что думаешь, в космосе нужны алкоголики?

— Виноват-c!

— Мюллер!

— Здесь!

— Курсант Козлова!

— Здесь!

— Провокатор Дуров!

— Здесь! Но, простите, я не Дуров, я — Клаус.

— Знаю, знаю, дружище! Шутка! И как это только вы всплыли после нашей последней встречи, до сих пор не представляю…

— Гавно не тонет, штандартенфюрер…

— Вполне возможно! Сукина!

— Да здесь я…

— Мухина!

— Тут.

— Не «тут», а «здесь»! Сколько можно повторять! Не команда, а сброд шизиков из Кремлевской психушки! — прочеканил Максим Максимович. — Скотов!

— Здесь!

— Так, ладно, остальные, как видно, тоже здесь… А почему нет Бормана?!

— Я здесь, Максим! — крикнул подбегающий партайгеноссе с двумя чемоданами в руках.

— Ты что, толстый, опаздывать вздумал?!

— Я…

— Что?

— Виноват…

— Немедленно в строй, скотина! Пять дней карцера!

— Но, я…

— Десять дней карцера…

Мартин Рейхстагович потупил глазки и встал в строй. Через минуту раздался голос из репродуктора:

— Внимание! Внимание! Звездолет «Заря Коммунизма», рейсом 001 по маршруту «Москва-Татуин» отправляется с первой взлетной площадки. Пассажирам просьба пройти в зал регистрации багажа и проверки документов…

— Это же секретная операция! — возмутился Штирлиц и подозрительно взглянул на Холтофа.

Голос в репродукторе вещал по-английски.

— На-а-пр-раво! На штурм Татуина, шагом марш! Раз-раз-раз-два-три…

— Ситуация! — пробубнил Борман, подтягивая штаны.

Через час с планеты Земля стартовал первый межгалактический крейсер. А еще через два часа все газеты и информационные агентства мира передавали сенсационные сообщения об очередной операции КГБ по захвату звездного пространства и установлению диктатуры пролетариата на… иных мирах.

В то же время, уставшие жители Санта-Барбары ложились спать. И лишь некоторые понимали, что не все спокойно и в их мирном городке. На этот раз иранцы наступали с севера.

ГЛАВА 14. ОДНА СЛЕЗИНКА ГЕНЕРАЛЬНОГО СЕКРЕТАРЯ

— Графином по Иванидзе! — воскликнул Яковлев. — Вы опозорили нашу партию, дорогой мой человек.

— Не учите меня жить, товарищ Янаев! — спокойно сказал Горбачев. — Я знал, что делал и поэтому не нуждаюсь в оценке моих действий и поступков.

— Действия и поступки — одно и то же!

— Товарищи, не будем ссориться! — вступил в беседу товарищ Пуго. — Давайте спокойно разберемся в создавшейся ситуации.

— Давно пора! — сказал Лукьянов и отбросил блокнот со стихами.

— А какая ситуация? — удивился генсек. — Все спокойно на Эндоре. Через три дня звездолет уже будет там!

— На каком Эндоре? Какой звездолет! — закричал Лукьянов. — Михаил, ты в своем уме?!

— Да ты что, газет не читаешь?! Мы же отправили экспедицию, во главе с этим… Штирлицем, для построения коммунизма на Татуине.

— У нас здесь социализму скоро будет крышка! — пробурчал министр внутренних дел. — А вы об Эндоре.

— Ну это, товарищи, уже слишком! Мы, коммунисты, должны думать не только о себе, но и о наших звездных собратьях, гниющих под игом империализма коварного Дарта Вейдера! — небрежно сказал Михаил Сергеевич и посмотрел в окно, за которым шел дождь.

Присутствующие вздрогнули и переглянулись.

— Нет, я в своем уме! — гордо сказал Горбачев.

— Так, — сказал Янаев. — Не будем нервничать. Татуин — это хорошо. Эндор — замечательно. Вейдер — сволочь и негодяй. Но страна-то разваливается. Что делать?

— Читать, товарищи, роман Н. Г. Чернышевского! И, лучше всего, на ночь! Может там мы найдем ответ… Так-то! — Генсек подошел к окну. Его усталый взгляд замер, проступили небольшие слезинки, струйки пота нещадно застилали глаза. — Жарковато у нас в Кремле. — Он открыл окно. Дождь, похожий на ливень, не утихал. Опытный коммунист обернулся к своим соратникам по борьбе и тихо произнес:

Одна дождинка,Еще не дождь, еще не дождь;Одна слезинка, еще не рев…

Лукьянов вспомнил похожие стихи и начал, пританцовывая, петь песню. Товарищ Пуго пошел в присядку, а товарищ Янаев в стиле «рэп» кричал:

I am crazy! I am crazy!But I am happy, very well!

Михаил Сергеевич устало опустился в кресло и не заметил, как в кабинет вошел товарищ Хасбулатов.

ГЛАВА 15. ВЕЛИКИЙ МАГИСТР

Учитель Йода стоял на отвесной скале и пил холодное гниво, закусывая его гадюкой. Солнце Эндора клонилось к закату. Легкий ветерок с тихим свистом блуждал по огромному телу учителя всех джедаев.

«Сила проистекает из силы, — думал Йода. — А я и есть эта сила. Сила — во мне. Вокруг меня. Она струится, как кровь в моих жилах и выходит вместе со мной для мира и прогресса в нашей Галактике. Но злоба и боль пронзает мое сердце. Я вижу тебя, подлый Исаев. Я знаю, ты уже рядом. Ты уже прошел Великое кольцо. Но ты не завоюешь Эндор. Ты — не джедай. И никогда тебе им не быть!» — Гниво кончилось, от гадюки осталась только голова. Учитель прошел в свою хижину, где встал на колени и начал молиться, прося у Тайного Магистра волшебной силы для предстоящей борьбы.

— Я здесь, мой повелитель! Откликнись, заклинаю тебя! И прошу награды за мою веру! Отдай мне Грозный Арахис, напои его могучим спайсом. И пусть умрет тогда злобная сила глупых вурдалаков.

— Но тогда боль пронзит Тагому! — воскликнул древний голос из Скалы Архона.

— О, мудрый, ты услышал меня! О, небеса, я пью свое гниво за Вас и за тебя, о великий!