Легендарный Корнилов. «Не человек, а стихия» - Валентин Рунов

Появились фотографы; с покойника были сделаны снимки, после чего тут же проявленные карточки стали бойко ходить по рукам. С трупа была сорвана последняя рубашка, которая раздиралась на части и обрывки разбрасывались кругом. Несколько человек оказались на дереве и стали поднимать труп. Но веревка оборвалась, и тело упало на мостовую. Толпа все прибывала, волновалась и шумела. После речи с балкона стали кричать, что труп надо разорвать на клочки.

Наконец отдан был приказ увезти труп за город и сжечь его. Труп был уже неузнаваем: он представлял из себя бесформенную массу, обезображенную ударами шашек, бросанием на землю. Тело было привезено на городские бойни, где, обложив соломой, стали жечь в присутствии высших представителей большевистской власти, прибывших на это зрелище на автомобилях. В один день не удалось докончить этой работы: на следующий день продолжали жечь жалкие останки; жгли и растаптывали ногами и потом опять жгли.

Через несколько дней после расправы с трупом по городу двигалась какая-то шутовская ряженая процессия; ее сопровождала толпа народа. Это должно было изображать «похороны Корнилова». Останавливаясь у подъездов, ряженые звонили и требовали денег на помин души Корнилова.

Позже, белые, овладев Кубанью, на крутом берегу реки Кубань, в том месте, где погиб Корнилов, поставили скромный деревянный крест. Рядом стоял другой – это была могила жены, пережившей Лавра Георгиевича всего лишь на шесть месяцев. Но после ухода белых с Кубани в 1920 году большевики сожгли ферму, сорвали кресты и затоптали могилу.

В 2013 году силами приверженцев белой идеи на месте гибели Л. Г. Корнилова был установлен памятный знак.

Весьма драматичными были и судьбы родных Л. Г. Корнилова.

Его брат Петр Георгиевич Корнилов в июле 1918 года поднял восстание против большевиков в Туркестане, которое было жестоко подавлено. После этого он вместе со своей женой некоторое время скрывался в Ташкенте. В 1920 году он был кем-то выдан, оказался в застенках и уже через несколько дней расстрелян.

Дочь и сын Л. Г. Корнилова.

Сестра Анна Георгиевна после завершения Гражданской войны, жившая под фамилией мужа, работала учителем в городе Луге.

В 1926 году, также по чьей-то наводке, она была разоблачена и арестована «за антисоветскую агитацию». Ей было предложено подать прошение о раскаянии и помиловании. На это она ответила отказом, заявив, что готова умереть, как умер ее брат.

Вскоре она была расстреляна.

Сын Л. Г. Корнилова Юрий Лаврович родился в 1904 году. В эмиграции жил в США, работал инженером-энергетиком. Умер после 1980 года.

Дочь Л. Г. Корнилова Наталья Лавровна (по мужу Шапрон дю Ларре) родилась в 1898 году. Во время гражданской войны была сестрой милосердия. О своем знакомстве с ней вспоминал капитан Ларионов, в ту пору еще молоденький юнкер, раненый в боях за Ростов:

«…Третьей добровольной сестрой нашей палаты была дочь генерала Корнилова, Наталья Лавровна. Красавица, блондинка с удивительно нежной кожей и очаровательной улыбкой, открывавшей жемчуг ровных зубов. Наталья Лавровна не скрывала, что она республиканка. «Как и мой папа», – говорила она, улыбаясь. Эти ее слова приводили в ярость лежавших в нашей палате гардемаринов Морского училища Сербинова и Клитина, ярых монархистов, из коих один был ранен пулей в ключицу, а другой притворялся контуженным, явно не имея намерения вновь попасть под пули. Оба жаловались Клавдии Михайловне (медсестре, дочери генерала Алексеева) и просили ее устроить так, чтобы Наталья Лавровна за ними не ухаживала…» В эмиграции жила в Бельгии. Умерла 24 января 1983 года в Брюсселе.

Ее сын и внук Л. Г. Корнилова, Лавр Алексеевич, жил во Франции. Он приезжал в Россию в 90-е годы, скончался в 2000 году, похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Ныне потомки генерала Л. Г. Корнилова проживают в Париже и США. Его праправнук и полный тезка ежегодно бывает в России.

Глава восьмая

Сквозь призму времени

Воспоминания адъютанта

Разак-Бек Хан Хаджиев родился в Хиве в 1895 году. Воспитывался в Москве в 3-м Кадетском корпусе и, по окончании в 1916 году Тверского кавалерийского училища, в чине корнета вышел в Нерчинский казачий полк, которым в то время командовал войсковой старшина барон П. Н. Врангель – будущий вождь белого движения на юге России. Затем, будучи переведенным в Текинский конный полк, участвовал в боях на Западном фронте против австрийцев и немцев.

Летом 1917 года распоряжением командующего 8-й армией генерала Л. Г. Корнилова из полка был выделен отряд текинцев для охраны штаба армии, а начальником его был назначен поручик Хан Хаджиев. Он состоял при генерале Корнилове в занимаемой должности до смерти последнего.

Потеряв своего кумира, Хаджиев после завершения Первого Кубанского похода отбыл на свою родину, в Хиву. Оттуда он отправился через Багдад и Индию в Сибирь, где вступил в армию адмирала А. В. Колчака. После гибели Сибирской армии эмигрировал, проживал в Шанхае (Китай) и Японии, а затем переселился в Мексику. Скончался в городе Мехико 20 мая 1966 года на 71-м году жизни.

В 1948 году, когда Хан Хаджиев находился в Лагуне (Калифорния), один из корреспондентов, встретившись с ним по случаю 30-летия гибели Л. Г. Корнилова, задал 35 вопросов, касающихся Лавра Георгиевича, и получил на них ответы. Этот материал был опубликован в Вестнике первопроходца в 1968 году. Безусловно, он пропитан чувством личной симпатии текинца к генералу и поэтому не может быть полностью объективным. В то же время в конце 17-го и начале 18-го года у Лавра Георгиевича не было человека ближе его адъютанта. Поэтому воспоминания Хана Хаджиева представляют собой большую ценность для более полного представления о Л. Г. Корнилове. Я хочу предложить их читателю с небольшими примечаниями автора.

1) Как вы и приближенные называли и обращались к генералу Корнилову?

Звание Верховный закрепилось за ним по моему настоянию, несмотря на то что многие чины, в том числе генералы Лукомский и Романовский, а также два других его адъютанта – поручик Долинский и штаб-ротмистр Корнилов – неоднократно просили меня не называть генерала Корнилова «Верховным». Поручик Долинский никогда не называл генерала Корнилова «Верховным», а всегда именовал его просто «генерал». Полковник для поручений при Верховном Владимир Васильевич Голицын одобрил мое желание и согласился на мою просьбу именовать генерала Корнилова «Верховным». Текинцы конвоя Верховного величали его в переводе на свой язык «Сердар» («глава»), или, по старой памяти, «Уллы-Бояр» – «Великий Бояр (ин)».

Знамя Корниловкого полка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});