Независимый отряд - Джеймс Дуэйн

Звериный рык эхом разнесся по капитанскому мостику как отклик на это ощущение, ибо оно означало настоящую победу в том ее виде, который уже очень давно считался константой космического поединка.

– Прицел самонаводящейся, – сказал кто-то.

От такой новости волоски на спине у Редера встали дыбом, едва не приподнимая тяжелую от пота форму. Бой теперь сделался безумно ближним – вражеские суда бросались на передовую часть союзного флота королев и в то же самое время пытались покончить с флотом Содружества.

А это означало, что тяжелые противокорабельные ракеты летели во все стороны как пули из ручного оружия. Один эсминец попытался протаранить «Непобедимый» – и лишь удачное попадание батареи ближнего боя в его силовую установку остановило врага. Антиводородная вспышка расцвела в опасной близости, и вторичная радиация стала просачиваться сквозь корпус авианосца, еще больше усиливая у членов его команды чувство предельной незащищенности.

– Слежение… слава Богу, один из наших «спидов» захватил цель… огневое решение…

Еще один шар ослепительно-белого цвета расцвел на фоне бархатно-черного космоса и равнодушных звезд.

– Очень хорошо, – услышал Редер собственный голос. – Запишите представление к награде премьер-министра за это попадание.

«Непобедимый» опять содрогнулся – и опыт позволил Редеру понять, что это был массированный запуск противоракет. «Теперь уже мало просто не подпускать их и клевать нашими «спидами», – подумал коммандер. – Хотя, если следовать руководствам, авианосец в основном только этим и должен заниматься». Но здесь ситуация была особой. Подобного космического сражения за всю историю человечества еще не бывало. Невооруженным глазом можно было разглядеть в космосе с полдюжины судов, а взрывы боеголовок полыхали безостановочно, как будто на празднике фейерверков…

В голодисплее флагманского корабля Содружества выплыли колонки цифр и развернулись конусы возможных траекторий. Лицо Греттирсона побелело.

– О Боже! – невольно выдохнул адмирал.

«Надо полагать, это его первое спонтанное высказывание со времен Академии», – подумал Скарагоглу. Внутри у него все сжималось от страха. Проходил такой тяжелый лом, что он перевешивал присутствующий здесь вражеский флот в отношении два к одному. Таким образом, ставки Космического Отряда теперь можно было оценивать как пять к одному. Невыносимая ситуация вдруг сделалась абсолютно безнадежной.

И вдруг:

– Сэр! Мы получаем маяк опознавательной системы «друг-враг» с кодом Содружества!

«Интересно, теперь-то зачем повианам такая маскировка? – задумался Скарагоглу. – У них вполне достаточно грубой силы, чтобы в темпе закончить всю работу. Тем более, что это, похоже, их стиль».

– Какой-то фокус, – произнес Греттирсон, силясь отвлечься от воплощенного отчаяния в голодисплее.

– Сэр, у меня есть сигнатуры моторов ведущего корабля…нестандартные… погодите, да ведь это…

В одном из секторов голодисплея вспыхнуло изображение – изящный корабль в форме гантели, абсолютно непохожий на механоорганические очертания повианских судов.

Ожил еще один сектор дисплея, и там появилось лицо – человеческое лицо. «Это же Редер», – понял Скарагоглу и покрепче ухватился за поручень вокруг голодисплея. Негоже было в такой момент от слабости падать. Особый вычислительный центр в генеральской голове, который никогда не спал, в темпе прикинул, что прямо сейчас лучше будет надеть на лицо уверенную улыбку. Тогда пойдет слух – который никогда не будет ни подтвержден, ни опровергнут, – что он, Скарагоглу, невесть каким образом все время этого ожидал.

–…дружественные силы! Повторяю, идущие за мной повианские суда – дружественные силы! Согласуйтесь с нашими движениями, и мы сможем взять врага в клещи…

– Сэр! –снова заговорил спец по датчикам, чей датский акцент резко усилился от волнения. – Сэр! Новые повиане открывают огонь по старым… корабль уничтожен, сэр! Класс линкоров… авианосцы… они выпускают «спиды»… залп противокорабельными ракетами…

С лица Греттирсона мигом смыло всю озадаченность.

– Сообщение всему флоту, – рявкнул он, каждым своим дюймом напоминая железного человека из легенды. – Генеральное наступление! Готовность к преследованию! И предельная осторожность, чтобы избежать любых – повторяю: любых – враждебных действий в отношении наших новых… – адмирал сделал секундную паузу, – друзей, – закончил он.

Скарагоглу почувствовал, как его лицо порывается расплыться в широченной ухмылке. Усилием воли он переработал ее в загадочную улыбку.

–Госпожа министр, – обратился он к Кларксон, вставая из кресла и беря ее под локоть. – Давайте позволим специалистам проделать свою работу. К счастью, один из планов моего отдела успешно сработал. И в этой связи я бы хотел получить ваше дозволение – разумеется, с одобрения премьер-министра – на…

Десантный генерал Кемаль Скарагоглу глотнул немного кофе и с закрытыми глазами продолжил слушать, как остальные старшие офицеры чешут пятки и делят пирог. В принципе со всеми их высказываниями он соглашался. Разумеется, сам он что-то сделал бы по-другому, каких-то подчиненных еще помариновал, прежде чем повысить. Однако за свою долгую карьеру Скарагоглу уже столько раз пускал в ход свое влияние, что у него элементарно не хватало духу критиковать тех, кто прямо сейчас это делал.

Сказать по правде, в данный момент Скарагоглу был просто благодарен судьбе за то, что он здесь находится. Генерал открыл глаза и оглядел комфортабельное помещение. «А ведь чуть было не вышли кранты, – подумал он. – Самую чуточку не хватило». Все человечество находилось в одном шаге от полного истребления.

Разумеется, остатки человеческой цивилизации продолжали бы отчаянно сражаться за свою жизнь – так что в итоге могло бы выйти новое начало. Однако генерал чувствовал, что повиане были превосходными охотниками и целеустремленными убийцами. Они бы не остановились, пока изничтожили бы всех до единого.

Тут Скарагоглу позволил себе улыбочку. Только повиане могли остановить повиан. Особенно когда у Содружества почти кончалось горючее.

– По какому это поводу вы так улыбаетесь, генерал? –осведомился генерал Греттирсон.

Скарагоглу взглянул на мрачную физиономию адмирала Космического Отряда.

– Да так, ни по какому, – ответил он, пренебрежительно махая рукой. А затем вдруг сел прямо и развернулся к адмиралу. – Хотя нет. Беру свои слова обратно. Я улыбался от удовлетворения. Я рад тому, как все повернулось. – Генерал обвел рукой помещение. – Вот мы опять здесь – продолжаем работать на Содружество, строить планы, связывать концы с концами. А меньше недели тому назад, – он слегка треснул по столу кулаком, – я всерьез думал, что все кончено. И вот, пожалуйста.

Остальные старшие офицеры ухмыльнулись ему в ответ. Настало время быть счастливыми, праздновать победу – короче, одно из тех исключительно редких времен, когда поздравление самого себя могло считаться вполне приемлемым.

– За личный состав Космического Отряда! – провозгласил Скарагоглу, поднимая чашку.

– За Космический Отряд! – откликнулись офицеры, поднимая свои.

Греттирсон тоже поднял чашку, отхлебнул немного кофе и поставил ее на место. Все это время на физиономии у адмирала сохранялось такое выражение, будто его живьем пожирают муравьи. Внезапно он уперся в Скарагоглу пристальными голубыми глазами.

– Вы счастливы тому, что этот ваш щенок притащил домой чертовски мясистую кость, – проскрежетал Греттирсон. – Вся эта ситуация очень вам на пользу пошла, не так ли, Скарагоглу? –Презрительным жестом он оттолкнул в сторону и чашку, и блюдце.

Десантный генерал ответил ему откровенно самодовольной улыбкой. Он знал, что от этой улыбки Греттирсон может совсем взбеситься, но чувствовал, что вправе немного себя побаловать. Затем Скарагоглу позволил своим губам расползтись еще шире и едва заметно кивнул.

«Ага, – подумал он, – это мне очень на пользу пошло. И вышло так потому, что я мордой к уставу Космического Отряда не приклеивался. И кое-что вокруг себя замечал».

– Я уже обратил внимание, – с мрачной угрозой произнес адмирал, – что единственная персона, которую за этим столом не обсуждают, как раз та, которой предполагается наш список возглавить. Почему так выходит?

– Вы, простите, о ком? – осведомился Скарагоглу, и его широко распахнутые глаза засветились детской невинностью.

Остальные офицеры слегка заерзали. Кто-то стал переглядываться через стол, другие внимательно наблюдали за двумя антагонистами.

– О Редере – Фамилию коммандера Греттирсон произнес так, словно она была достаточно острой, чтобы порезать ему губы. – Мне казалось, он ваш протеже.

– Прошу прощения, адмирал, но мой протеже – капитан Сьярхир. Если у меня вообще таковой имеется. Коммандер Редер – одно из моих орудий. Которых у меня много.