Скриптер - Сергей Соболев

Трое мужчин в полной тишине прошли по этому тоннелю шагов сто или около того. Пространство перехода заполняет серовато-зеленая полумгла, скрадывающая детали и искажающая пропорции предметов. Каких либо табличек или иных указателей не видно. Щербаков, судя по его уверенной поступи, прекрасно ориентируется в этом сумрачном бесцветном мире…

Помощник Авакумова остановился у одной из дверей. Сам крутанул «штурвал». Через образовавшийся проем можно разглядеть короткий – всего шагов десять в длину – и узкий, не шире метра, проход, упирающийся в такую же перегородку с механическим запорным устройством.

– Николай, вам в эту дверь! – распорядился Щербаков. – Вторую – «внешнюю» – дверь шлюза откроете сами! Выход – в подвальном помещении Пятой редакции, – уточнил помощник Авакумова. – Проверьте там на месте, все ли готово к работе… Удачи!

Когда сотрудник исчез в проеме, Щербаков, орудуя запорным устройством, закрыл эту дверь. Они – уже вдвоем – прошли еще шагов двадцать, не более, когда помощник Авакумова вновь остановился и принялся крутить «штурвал». На этот раз, когда открылась дверь переходного шлюза, редактор Третьего увидел в проеме не ставшую уже привычной серовато-зеленую мглу, а некое сияние, некую игру световых бликов в диапазоне от светло-желтого, почти белого, до темно-красного, багрового…

– Павел Алексеевич, это переход в Пятую зону, – сказал Щербаков. – Оцепление вокруг реального объекта выставлено, ваши коллеги из редакции Второго канала будут вас страховать. Часовщик уже выехал на место. Желаю удачи!

Павел Алексеевич пожал протянутую руку. Не проронив ни слова, – он был весь сконцентрирован на предстоящем ему уже в ближайшие часы, а то и минуты – сделал несколько шагов по переходу. На глазах Щербакова человеческий силуэт истончился, стал прозрачным; затем исчез, растворился в переливчатой волне магнетизирующего, диковинного, манящего света. Помощник Авакумова закрыл шлюзовую дверь и направился на выход из тоннеля. Ночь обещает быть длинной, полной событий; но по-другому здесь не бывало ни при прежнем Хозяине, ни при нынешнем Хранителе.

Павел Алексеевич обнаружил Даниила там, где и предполагал найти – у одной из могил на этом странном кладбищенском погосте.

– А-а… это опять вы, – не оборачиваясь, сухо сказал Логинов. – И опять один, без вашей второй тени, без этого вашего «Коли».

– Я уже говорил, что кроме нас с вами сюда, в эту «монастырскую зону», мало кто может проникнуть.

Редактор встал рядом с молодым человеком, взгляд которого в данную минуту был направлен в одну точку – на помещенную на временном кресте фотографию похороненной несколько дней назад девушки.

– Более того… возможно, это под силу лишь нам с вами.

– А некий «Гера», который объявлялся здесь намедни? И предлагал мне свое посредничество в обмен на некоторое количество дензнаков?.. А нищенка, которую я видел здесь не далее, как вчера? – Помолчав немного, Логинов добавил. – Конечно, это местечко не выглядит таким уж многолюдным и оживленным. Но те двое, о которых я сказал… как минимум двое!.. они все ж как-то смогли сюда проникнуть, хотя вы и говорите, что это «под силу лишь нам двоим»…

– Речь, уточню, идет о простых смертных, Даниил. Или называть вас, исходя из вашей прежней биографии? То есть, так, как вас звали до начала метаморфозы – Денисом?

– А вот это не суть важно… Мне решительно все равно, Павел Алексеевич, как вы будете ко мне обращаться. Спасибо, кстати, за то, что причислили и меня к «простым смертным», – глухо произнес Логинов. – А то я уже и не знаю, что мне думать о самом себе. С некоторых пор мне кажется, что я не такой, как все окружающие… Что-то со мной не так. А вот что именно со мной не так, понять пока не могу.

– Вы и в самом деле не такой, как подавляющее большинство окружающих, – мягко сказал Редактор. – У вас исключительные способности… Которые, впрочем, еще нужно подтвердить на практике.

– Она погибла из-за меня, – Логинов по-прежнему глядел перед собой, стоя в паре метров от изножия свежей могилы, убранной на удивление живыми, нисколечко не завядшими за прошедшее со дня похорон время цветами и венками. – И ее знакомый – тоже.

– А вот и нет, – сказал Редактор. – Все намного сложнее, чем вам сейчас представляется… Вашей вины в случившемся с этими двумя молодыми людьми точно нет.

– Думаете?

– Уверен! Более того, если бы не вмешалась некая внешняя сила, то жертвами того драматического происшествия стали бы не двое, а трое.

– То есть?..

– Вы тоже могли погибнуть, Дэн. И если этого не случилось, если я имею возможность с вами общаться, то лишь по одной причине: драматическое событие, имевшее место тридцатого апреля, было отредактировано таким образом, чтобы вы – лично вы! – остались живы и невредимы. Иначе говоря – вам была сохранена жизнь.

– Для чего? Каким способом мне сохранена жизнь, если я тоже должен был погибнуть в тот злополучный день тридцатого апреля? Кто за всем этим стоит? Почему выбор пал именно на меня?

– Хорошо, что вы задали эти вопросы. Вам же – кстати – самому предстоит найти на них ответы. Если и не на все, потому что некоторые ответы могут оказаться за пределами понимания даже такого одаренного человека, как вы, то хотя бы на часть из них.

– Я обыкновенный парень, – сказал Логинов. – Таких, как я – тысячи!

– Нет, это не так… Далеко не так! И вы сами понимаете, что прав в данном случае именно я. Кстати… Вы не забыли, о чем я вас просил во время прошлого нашего разговора?

– Это когда вам позвонили? После чего вы куда-то унеслись, оставив меня здесь одного? Гм. Кажется, вы советовали мне хорошенько напрячь память…

– По крайне мере, в данном случае память вас не подвела. Ну, так что? Появились ли – или же проявились – какие-нибудь воспоминания об интересующих нас обоих периоде времени? Вспомнили, где вы были и чем занимались начиная с момента вашего исчезновения из кафе «Энигма» и вплоть до вашего появления в офисе фирмы на улице Орджоникидзе?

Логинов бросил на него задумчивый взгляд.

– Знаете, вы оказались правы, Павел Алексеевич. Действительно, за время вашего отсутствия кое-что мне удалось вспомнить.

– Не откажетесь поделиться со мной этими вашими впечатлениями?

– Весьма отрывочными, – уточнил Логинов. – Впрочем, не откажусь, Павел Алексеевич. Кроме вас, мне ведь не с кем поделиться… Да и совета не у кого больше спросить.

– Что произошло, когда вы устремились на выход из кафе? Вы ведь побежали к двери сразу после того, как увидели в окно, что ваших друзей сбил огромный джип?!

– Да, да… так и было! Запомнилось… сам не знаю, почему, что дверь в том кафе выкрашена в черный цвет…

– И где вы оказались, когда выскочили в эту дверь?

– Не на улице… – глухо сказал Логинов. – Не на московской улице, вернее… Местность, которую я увидел, представляет из себя нечто вроде речной долины, лежащей между двумя горными грядами.

– Так, так. Уже интересно.

– По обеим сторонам русла реки тянутся альпийские луга. В центральной части долины почва ровная, как стол… – Логинов, подумав немного, уточнил. – Как бильярдный стол. Даже цвет совпадает, он ярко-зеленый… И вот что еще скажу. Ничего красивее этой долины с альпийскими лугами, я в своей жизни не видел.

– А запах? Вы ощутили какие-нибудь запахи?

– Помню, что ощутимо пахло мятой и полевыми цветами. Вполне естественные запахи для местности подобной той, в которой я оказался.

– Продолжайте.

– Знаете, я ведь не успел там даже толком осмотреться! Не говоря уже о том, чтобы понять, где именно я оказался и что со мной происходит… Помню, что ощутил сильный толчок; меня опрокинуло на землю!

– Опрокинуло на землю?

– Не совсем так, – Дэн с усилием потер переносицу. – Я потерял равновесие; упал на спину… Но контакта с землей не было. Это я хорошо помню, потому что происходящее меня сильно удивило. Я оказался… как бы это поточнее описать…

– Между небом и землей?

– Точно! Я как бы завис над этим ровным, как стол, альпийским лугом – лицом к небу и совсем близко к поверхности, так что лопатками ощущал близость травы-муравы, да и самой разогретой под солнцем земли.

– Как долго вы оставались на одном месте в таком вот «подвешенном» состоянии?

– Совсем недолго… В какой-то момент я ощутил, что перемещаюсь вдоль берега, параллельно ему… Знаете, я даже увидел самого себя – со стороны! – Логинов невесело рассмеялся. – Сначала мне показалось, что я сошел с ума. Ну а потом мне пришла в голову иная мысль…

– Какая?

– Я подумал, что – умер. Да, вот такая мысль пришла мне в голову, Павел Алексеевич!.. Иного объяснения тому, что я видел, ощущал, чувствовал, переживал, у меня тогда не было.