Дела магические - Даниил Клугер

Ницан посмотрел на Лугальбанду.

— То есть, вы хотите сказать, что секретарь и референт оставались здесь? После того, как вы ушли? — спросил тот.

— Нет-нет. Референт передала господину Тукульти папку с документами и тут же удалилась. А с секретарем мы вышли вместе. Господин Тукульти отослал нас обоих.

— Понятно. И что же — приступ действительно прошел? — спросил Ницан.

Посвященный в некотором раздумье почесал гладко выбритую макушку.

— Видите ли, если говорить откровенно, то никакого приступа не было, признался он. — Во всяком случае, пульс у него был спокойным... Даже чересчур спокойным.

— Что значит — чересчур спокойным?

— Как вам сказать... По моим сведениям господин Тукульти страдал серьезным пороком сердца. Врожденный дефект, редко встречающийся. Вы знаете анатомию?

— Увы, — ответил Ницан, имея в виду «увы — нет». Целитель же расценил ответ как «увы — да», и продолжил:

— В таком случае, вам известно, что в сердце существуют перегородки, делящие его на четыре камеры. У господина Тукульти в одной из таких перегородок имелось незарастающее отверстие. Так вот, при подобных заболеваниях даже более-менее длительная беседа, тем более, напряженная беседа, — вызывает перебои сердечного ритма. А тут — ровный пульс, прекрасное наполнение. Никаких сбоев, никаких шумов. Как у спящего.

— А что аура? — вмешался вдруг Лугальбанда. — Надеюсь, вы измеряли интенсивность и цвет?

Ницан с удовольствием посмотрел на друга, а затем на целителя. Думмузи-Хореф рассеянно играл астрологическим талисманом. Подняв голову, он бросил короткий взгляд на мага-эксперта. В его глазах появилось выражение уважения, смешанного со смущением.

— Вы правы, следовало провести проверку астральной оболочки. В отсутствие соматических проявлений и при субъективно хорошем самочувствии больного, любой профессиональный целитель так бы и поступил. И я тоже. Но увы, — посвященный развел руками, — мне запретили это делать. Но, повторяю, мне запретил проверку секретарь господина Тукульти. Признаться, меня это удивило. Сейчас я полагаю, что он опасался каких-либо недозволенных законом действий в отношении своего шефа.

— Недозволенных действий? — Ницан удивился. — Что вы имеете в виду? Вернее, что он имел в виду?

За посвященного ответил Лугальбанда:

— Измеряя ауру, маг-целитель обладает кратковременную, но по сути неограниченную власть над душой пациента. Между его сознанием и сознанием больного возникает астральная связь по типу «господин-слуга». Так что целитель может заставить своего подопечного делать много такого, чего тот никогда не сделал бы в обычном состоянии.

— Как хорошо, что я не обращаюсь к целителям, — пробормотал частный сыщик. — Подумать только, кто-то вдруг становится твоим неограниченным властителем! Бр-р... Скажи-ка, Лугаль, а может ли маг заставить подчиненного ему человека, например, покончить с собой?

— Ну, знаете ли! — Думмузи-Хореф вскочил. — Уже не хотите ли вы меня обвинить в убийстве Шаррукена Тукульти?!

— А вы могли бы это сделать? — спросил Ницан, невинно глядя на посвященного. — Если предположить, что у вас на то были основания. Разве нельзя установить астральную связь незаметно для посторонних? Для того же секретаря. А потом удалиться и спокойно дать распоряжение лишенному воли господину Тукульти ткнуть самого себя ножом в больное сердце.

Со стороны могло показаться, что посвященный Думмузи-Хореф сейчас бросится с кулаками на безмятежно улыбавшегося сыщика. Он даже стал выше, а глаза сверкали так грозно, что человек, более чувствительный, чем Ницан, непременно ощутил бы запах горелого. Но сыщик ничего такого не учуял.

— Да вы садитесь, — сказал он. — Мне неудобно смотреть снизу вверх, а стоять — ноги не держат. Садитесь.

Думмузи-Хореф еще какое-то время посверкал глазами, потом сел.

— Вот так и думают большинство профанов, — горько сказал он. — Будто каждый целитель в глубине души только и жаждет что-нибудь учудить с больным... Да, я мог бы заставить человека сделать все, что угодно. Убить себя, убить еще кого-нибудь. Выброситься в окно. Вскарабкаться на дерево. Но зачем, скажите на милость?

— Не знаю, — Ницан развел руками. — Из чистого любопытства. Из научного интереса. За деньги. Мало ли причин может быть? В конце концов, вам ведь почему-то помешали провести процедуру. Секретарь господина Тукульти. Как думаете, почему?

— Ну, это понятно, — угрюмо ответил целитель. — Как бы-то ни было, я все-таки маг-целитель, давший присягу политическому сопернику господина Тукульти... Отвечая на ваш вопрос: разумеется, я мог бы сделать все так, как вы только что сказали. Но, во-первых, чтобы провести процедуру незаметно, мне нужно было подготовиться заранее. И довольно тщательно. Во-вторых, я должен был бы позаботиться об орудии убийства. В-третьих — в таком состоянии проще было бы остановить ему сердце. В-четвертых... А, все это неважно. Я никого не убивал. Я мог бы испытывать чувство вины за то, что не все меры были приняты, если бы господин Тукульти скончался от сердечной недостаточности. Но насколько мне известно, умер по другой причине. Я могу идти?

— Нет, пока не можете, — отрезал Лугальбанда. — Допустим, вы не могли провести измерение ауры. Я понимаю это. Но хотя бы экспресс-гороскоп вы, надеюсь, составили?

Ницан был чрезвычайно рад тому, что приятель перехватил инициативу допроса Думмузи-Хорефа. Он даже чуть прижмурил глаза, рискуя в очередной раз задремать и вновь оказаться один на один с кубком парного молока.

— Экспресс-гороскоп? — голос Думмузи-Хорефа звучал растерянно. — Но... Позвольте, экспресс-гороскоп составляется в лишь критических случаях! В состоянии господина Тукульти не было ничего критического. Во всяком случае, я ничего такого не заметил.

При этих словах Ницан открыл глаза.

— Иными словами, с вашей точки зрения господин Тукульти не нуждался ни в какой помощи, — резюмировал он. — И сердечного приступа не было. Так?

— Да, так! — сердито воскликнул целитель. — Если хотите знать мое мнение, так ему просто понадобилось уединиться в этой комнате! И он не нашел ничего лучшего, как притвориться!

Ницан и Лугальбанда переглянулись.

— Вы уверены? — спросил Ницан.

— Уверен? — фыркнул целитель. — Да он с первой же минуты, едва мы пришли сюда, пытался меня выпроводить!

— А секретарь? Вы ведь говорили, что его секретарь при том присутствовал, — заметил Ницан.

— Секретарь? — Думмузи-Хореф задумался. — Нет, секретарь, по-моему, не... Нет, — решительно сказал он. — Секретарь как раз старался меня удержать. По-моему, он всерьез воспринял ситуацию. Да, конечно! — целитель энергично закивал головой. — Поведение секретаря как раз и вывело его из себя! Господин Тукульти накричал на него, так что он вышел вместе за мной... Послушайте, — сказал он нетерпеливо, — клянусь моим покровителем Мардуком, мне больше нечего вам сказать!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});