Убийственно жив - Питер Джеймс

— Я люблю тебя, — шепнул он.

— И я тебя ужасно люблю, — прошептала она в ответ.

В час ночи Грейс еще сидел в офисе, готовясь к встрече с адвокатом, когда Клио позвонила ему в полном смятении. Он сразу приехал к ней, утешая и одновременно названивая по телефону в поисках двух полицейских, которые первыми прибыли на место происшествия. Позднее он вышел на работавшего под прикрытием констебля Тревора Сэллиса, занимавшегося розыском угнанных автомобилей, который очертил план по задержанию главаря банды.

По словам Сэллиса, местный подонок пошел на сотрудничество с полицией и по случайному совпадению, как иногда бывает в жизни, нацелился на машину Клио. Видно, он не сумел запустить двигатель, накоротко замкнув провода. Известно, что «эм-джи ТФ» не так-то легко угнать.

Объяснения успокоили Клио, но самого Грейса происшествие сильно обеспокоило. Предполагаемый угонщик лежал теперь в палате интенсивной терапии в Королевской больнице графства Суссекс — помоги ему Бог, — и, если доживет, его в ближайшие часы перевезут в ожоговый центр в Ист-Гринстеде. Пол Пакер лежал в той же больнице с тяжелыми, но не смертельными ожогами.

Почему машина загорелась? Чокнутый подонок, ничего не понимая, замкнул провода, нарушив подачу горючего?

Грейс перебирал возможные варианты. Зазвенел будильник. Оставался всего час, чтоб доехать домой, принять душ, надеть чистую рубашку — нынче утром назначена очередная пресс-конференция — и отправиться в офис.

— Возьми отгул, — сказал он.

— Так и сделаю.

Грейс поцеловал Клио на прощание.

Крис Биннс, назначенный от прокуратуры вести дело Кэти Бишоп, был, по мнению Грейса, разделяемому очень многими, запредельным ловкачом. Прежде они не раз сталкивались и поэтому большой любви друг к другу не питали.

Грейс принципиально считал своим делом обеспечение общественного порядка, а значит, обезвреживание преступников и передачу их в суд. Крис Биннс видел свою главную цель в том, чтобы избавить прокуратуру от лишних расходов при разбирательстве дел, если нельзя обоснованно предъявить обвинение.

Несмотря на ранний час, Биннс вошел в кабинет Грейса свежий и пахнущий, как роза. Это был высокий стройный мужчина двадцати с лишним лет, с модной спортивной стрижкой, с длинным носом, который, казалось, вынюхивает добычу, в слишком теплом для такой погоды темно-сером костюме от портного, в белой рубашке, строгом галстуке и в грубых оксфордских башмаках, начищенных до блеска.

— Очень рад видеть вас, Рой, — высокомерно протянул он, подавая вялую влажную руку. Сел на маленький круглый стул за столом в конференц-зале, поставил рядом с собой на пол черный кейс, мельком бросил на него строгий взгляд, как на собаку, которой приказано сидеть на месте. Потом открыл его, вытащил большой блокнот в твердой обложке, а из нагрудного кармана авторучку.

— Спасибо, что так рано пришли, — сказал Грейс, подавляя зевок и стараясь не опускать уставшие веки. — Выпьете чаю, кофе, воды?

— Если можно, чаю. С молоком, без сахара, спасибо.

Грейс поднял трубку, попросил Элинор, пришедшую по его просьбе пораньше, заварить чай и кофе покрепче. Биннс, проглядев свои пометки, поднял глаза.

— Значит, вы задержали Брайана Десмонда Бишопа в воскресенье в восемь вечера?

— Правильно.

— Готовы предъявить обвинение? Есть какие-то вопросы, на которые мы должны найти ответы?

Грейс обобщил основные улики — анализ ДНК по семенной жидкости во влагалище Кэти Бишоп, страховка ее жизни ровно за полгода до убийства, супружеская неверность. Упомянул, что Бишоп дважды обвинялся в насилии по отношению к женщинам. Потом затронул вопрос об алиби, но предъявил адвокату график, который отпечатал прошлой ночью, вернувшись из Лондона, доказывая, что Бишоп мог приехать в Брайтон, убить жену и вернуться в столицу.

— По-моему, в пятницу утром на поле для гольфа он чувствовал бы себя довольно усталым, — сухо заметил Крис Биннс.

— А играл потрясающе, — вставил Грейс.

Биннс вздернул бровь. Грейс приуныл на минуту, гадая, не собирается ли адвокат придраться к мелочам и потребовать показаний от партнеров Бишопа по гольфу. Но тот, к его облегчению, только добавил:

— Возможно, играл на чистом адреналине. Прилив после убийства.

Грейс улыбнулся. Большая удача — адвокат на его стороне. Биннс поддернул рукав, продемонстрировав изящную золотую цепочку, и, нахмурившись, посмотрел на часы.

— Ну и что мы теперь будем делать?

Грейс строго следил за временем. Без пяти семь.

— Мы уведомили адвоката Бишопа. Он встречается с клиентом в семь. Сержант Брэнсон и констебль Николл предъявят обвинение.

В семь тридцать Гленн Брэнсон и Николл в сопровождении тюремного сержанта вошли в комнату для допросов, где уже сидел Бишоп со своим солиситором.

Бишоп, в хлопчатобумажном комбинезоне, с темными кругами под глазами, уже приобретал тюремную бледность. Брился явно при плохом освещении или в спешке, причесался не так аккуратно, как прежде. Проведя в предварительном заключении всего тридцать шесть часов, выглядел как тюремный старожил. Вот что делает с людьми пребывание за решеткой, Гленну это хорошо известно. Тюрьма подминает их под себя прежде, чем они это замечают.

Литон Ллойд поднялся им навстречу:

— Доброе утро, джентльмены. Надеюсь, вы пришли освободить моего клиента.

— К сожалению, сэр, в ходе вчерашнего расследования мы получили достаточно доказательств, чтобы предъявить обвинение вашему клиенту.

Бишоп обмяк всем телом, открыл рот, изумленно повернулся к адвокату.

Литон Ллойд вскочил:

— А как же его алиби?

— Все учтено, — сказал Брэнсон.

— Что за абсурд! — запротестовал солиситор. — Мой клиент был с вами абсолютно откровенен. Ответил на все ваши вопросы.

— Суд примет это во внимание, — ответил Брэнсон и, прекращая пререкания, обратился прямо к Бишопу: — Брайан Десмонд Бишоп, вы обвиняетесь в том, что четвертого августа сего года в Брайтоне, графство Суссекс, преступно убили Кэтрин Мэри Бишоп. Вы можете хранить молчание, иначе все сказанное вами может быть использовано против вас в суде. Понятно?

Бишоп снова взглянул на солиситора, потом перевел взгляд на Брэнсона и чуть слышно шепнул:

— Да.

— Мы доставим вашего клиента в магистратный суд Брайтона сегодня в два часа, испросив разрешение оставить его в заключении, — сказал Брэнсон Литону Ллойду.

— А мы потребуем выпустить его под залог, — решительно заявил Ллойд и послал Бишопу утешительную улыбку. — Мой клиент видный член общества. Я уверен, что он готов сдать паспорт и предложить солидную гарантию.

— Это будет решать магистрат, — сказал Брэнсон.

И они с Николлом вернулись в Суссекс-Хаус.

104

После ухода Биннса Грейс позвонил по внутреннему телефону своему коллеге и приятелю Брайану Куку и спросил его, что известно о горевшем «эм-джи», доставленном в полицию вчера вечером.

— Пока еще никого не подключил, Рой, — сказал тот. — Многие в отпусках, а все, кто здесь, заняты по уши двумя убийствами. А что, думаешь, тут есть связь?

— Нет, просто интересуюсь, что произошло. — Несмотря на болтливость Гленна Брэнсона, его отношения с Клио Мори еще не получили публичной огласки, чему Грейс был только рад, опасаясь, что кое-кто по разным причинам сочтет это недопустимым.

— Я так понял, что это машина Клио Мори из морга, — добавил Кук.

Грейс не разобрался, с намеком это было сказано или нет. Однако Кук развеял всякие сомнения, спросив напрямую:

— Она ведь твоя подружка, правда?

— Правда, мы друзья.

— Слышал. Везет тебе! Буду держать тебя в курсе. Наш человек в больнице, с тем типом, что лежит на аппаратах, так что у меня будет полный отчет. Только удвой мой бюджет и дай еще человек десять!

Грейс поблагодарил приятеля и стал просматривать напечатанные Элинор заметки для инструктажа. Закончив, проверил дневное расписание. По крайней мере, для утренней пресс-конференции есть несколько хороших новостей. В два часа надо быть на слушаниях в суде по поводу заключения Бишопа под стражу на случай, если возникнут проблемы. Потом инструктаж в шесть тридцать вечера. И если не возникнет новых серьезных поворотов, можно будет пораньше лечь спать. Очень надо поспать, пока от усталости он не начал делать ошибки. А грань уже близка.

Три мировых судьи — две женщины и мужчина — сидели в простом маленьком зале магистратского суда, с рядами деревянных сидений и небольшим пространством для публики и прессы. Если не считать торжественно висевшего на задней стене креста с надписью «Dieu et Mon Droit[33]», помещение больше смахивало на школьный класс, чем на зал инквизиции, о которой напоминают частенько помещения судов в этой части Суссекса.