Раненые звёзды - Сергей Котов

по спасению детей. Максимально экономил время и ресурсы.

Их общество оказалось удивительно сплоченным. Никто не секретил информацию о будущей катастрофе. Все понимали, что ждёт — и работали как проклятые, чтобы спасти детей.

Возможно ли было такое на Земле? Мне не хотелось об этом думать. Но почему-то я был уверен: нет, невозможно. Мы слишком разобщены, слишком эгоистичны. Конечно, кто-то бы спасся. Но точно не все дети планеты.

Я долго размышлял об этом. Пытался решить — означает ли это, что мы хуже? И понял, что на этот вопрос нет однозначного ответа. Мы всё-таки никогда не были настолько развиты. Нам никогда не угрожал мощный внешний враг…

Когда я ходил по улицам, то старался не поднимать взгляд. Потому что на каждом шагу были сцены, способные запасть в душу навечно, и рвать изнутри ещё долгие годы. Родители, едва сдерживающие слёзы. Катающие своих детей на каруселях, радостный смех — это чтобы они запомнили только самое лучше. Чтобы почувствовали напоследок, как сильно их любят…

Кай старался быть рядом, помогал мне. Первое время он часто пропадал в храме Ареса. А потом перестал туда ходить — уж не знаю, почему: то ли нашёл все ответы, то ли потерял веру. Зато он больше времени стал проводить со своей матерью, что не могло меня не радовать.

В тот момент, когда проектная модель будущего звездолёта была окончательно готова и проложен курс к звезде, у которой, по данным астрономов, был наибольший шанс обнаружить пригодную для жизни планету в поясе Златовласки, я, наконец, решил, что пора действовать.

Конечно же, к тому времени у меня созрел план.

Мне было очень жаль марсиан, и я выбивался из сил, чтобы помочь им — но всё-таки это была не моя трагедия. Мой мир остался там, в невообразимой дали будущего. Мои родители ждали меня. Я сходил с ума, когда представлял себе, как они встречают неведомую угрозу с неба — а меня нет рядом…

И Катя…

Да, конечно, она профессионал. Поэтому не спала со мной — из принципа. Но про себя я поклялся, что это изменится. Как только мы снова увидимся.

Шанс на встречу нам подарили фаэтонские технологии. Точнее, не совсем фаэтонские. Поле стазиса они получили, изучая свойства генератора пятимерных переходов.

Я долго колебался — имею ли я моральное право отвлекать драгоценные ресурсы умирающего мира на реализацию своего плана. Но в конце концов решил, что такое право у меня есть. Своей работой я сэкономил им гораздо больше, чем собирался забрать.

Решение, которое мне нужно, мог принять только председатель Совета.

Поэтому — когда решил, что пришло время — я попросил о встрече через Камелию. И пригласил на встречу Кая.

Встречу долго не могли согласовать и я прекрасно понимал почему. Однако, продолжал настаивать.

Наконец, как-то вечером Камелия позвонила, и сообщила, что встреча назначена через час, в одном из залов столичного космопорта.

Кая я позвал с собой. К счастью, он по военной привычке продолжал меня слушаться, и не задавал лишних вопросов.

Председатель сильно сдал за эту неделю: карие глаза ввалились, под ними — глубокие черные тени, зеленоватое от природы лицо посинело. Руки ощутимо подрагивали.

Мне даже стало немного совестно, но другого выхода просто не было. Я не мог потерять свой шанс вернуться домой.

— У нас минут десять, — начал он, — только из уважения к твоим реальным заслугам, пришелец из чужого будущего.

Раньше он никогда не называл меня так. Плохой знак. Но это не значит, что не надо пытаться.

Камелия и Кай озадаченно переглядывались, ожидая, когда я начну говорить.

— Спасибо, — сказал я, — вы знаете — я сделал всё, чтобы помочь вашему миру.

— Технически — ты включил штуку, которая его уничтожила, — ответил Леопард.

— Технически — я отвёл опасность от Марса, когда его попытались уничтожить ваши враги, — парировал я, — и, по моим расчетам, без моей помощи вы могли бы не успеть с кораблём.

Леопард посмотрел на меня тяжелым взглядом, потом вздохнул, и сказал:

— Ясно. Что ты хочешь?

— Челнок, способный сесть на Землю, — сказал я, — генератор поля стазиса. Припасы и вооружение для трех человек лет на пять.

Леопард задумался. Почесал виски.

— Ясно, — кивнул он, — хочешь вернуться домой. Обмануть считывателей.

— Да, — кивнул я.

— Это возможно, — кивнул Леопард, — но челнок дам только после того, как все дети будут на орбите. За неделю до столкновения.

— Пойдет, — кивнул я, — спасибо.

Председатель начал тяжело подниматься, явно считая, что разговор окончен.

— Это ещё не всё, — сказал я, — мне ведь надо не просто попасть в будущее. Мне надо свой мир спасти.

Леопард снова посмотрел на меня тяжелым взглядом. Потом грузно опустился обратно в кресло.

— Что ещё? — спросил он, — ты про людей? Кая можешь забирать. Камелию не отдам. Она останется с детьми. Она — одна из избранных воспитателей. Признанный моральный авторитет.

Камелия резко вскочила из-за стола, и прижала руки к груди. Однако ничего не сказала.

— Ясно, — кивнул я, — жаль. Но мне она будет нужна до нашего отлёта. За неделю до катастрофы мы доставим её на корабль.

Кажется, председатель впервые заинтересовался разговором. В его глазах мелькнул живой огонёк.

— Для чего? — спросил он.

— Камелия, — сказал я, — каковы шансы на то, что на Земле за следующие пару миллиардов лет разовьется несколько цивилизаций, способных достигнуть Луны?

Камелия уже пришла в себя от первого потрясения, после того, как услышала новость о своей избранности, и снова заняла своё место.

— Достаточно высокие, я полагаю, — ответила она.

— Я тоже так считаю. По моим прикидкам, они почти равны ста процентам. Причем речь идет о множественных событиях. В ближайшем будущем это могут быть разумные грибы. Потом — разумные моллюски. И так далее.

— Возможно, — кивнула она, — наши криптопалеонтологи считали, что мы не первые на Марсе.

— Мои модели развития биосферы, — я указал пальцем на свою голову, — говорят, что это, скорее всего, так.

— У нас мало времени, — напомнил председатель, — ты к чему?

— Мне нужно, чтобы биосфера Земли дожила до появления людей, — ответил я, — чтобы она не была считана раньше. А, значит, чтобы существа, которые, возможно, появятся до нас, не смогли активировать триггер, который Создатели оставят на обратной стороне Луны. Камелия, мне нужен молекулярный биолог. Чтобы создать генетические последовательности, способные блокировать восприятие инопланетных технологий у всех земных организмов последующих поколений. Нужен особый вирус. И я знаю, что теоретически его создать возможно.

Камелия помолчала, изумлённо глядя на меня. Потом всё-таки ответила:

— Допустим, — кивнула она, — это возможно. Ты представляешь объем необходимых вычислений