Крапивник - Екатерина Концова

ты пошутила.

— У тебя есть всё лето, чтобы прочитать.

Эд проводил уходящую девушку долгим взглядом.

Новый день. Теперь уже второй курс. Сентябрь.

Скверная старуха с недовольным лицом, по совместительству декан светлого факультета и преподаватель танцев, расхаживала по большому залу. Второкурсники стояли вдоль стен, разделённые на мальчиков и девочек.

— Вальс не так сложен, если вы являетесь хотя бы прямоходящими обезьянами. Большинство студентов, к сожалению, не могут похвастаться даже этим уровнем. Юноши, пригласите девушек.

Подростки начали ползать по залу. Парней вообще не радовало происходящее. Они как будто только что выползли из леса и не понимали человеческую речь: до того как сформировалась первая пара, они почти минуту топтались на середине зала, ожидая, что хоть кто-то покажет, как надо и объяснит, как выбрать девушку.

Ну что ж, прозвучало первое приглашение. Да, делая его, парень походил на пингвина, по ошибке подбивающего клинья к грациозной пантере, но дело сдвинулось с мёртвой точки — за ним потянулась остальная стая пернатых увальней. Наш в том числе.

Эдмунд, до этого только поглядывающий на маму и переминающийся с ноги на ногу, быстрым пингвиньим шагом направился к девочкам.

Стоит, кстати, заметить, что из всей парней его образ был самым ясным — на него мама смотрела чаще всего.

— Пацифика, пойдёшь? — Эд протянул к ней абсолютно прямую руку, так, будто она не гнулась в локте.

— Да, — мама, с едва заметным румянцем, взяла его ладонь.

Я наблюдала, как мама и Эд неловко топтались на месте, ожидая, когда остальные разделятся, потом пытались принять верное положение и повторять правильные движения.

Невольно вспомнилось, как хорошо они танцевали на празднике.

Это продолжалось минут десять, пока глаза опять не закрыл фиолетовый туман — всё важное в этом фрагменте я увидела, а значит пора к следующему.

Я оказалась посреди двора академии. Был пасмурный ноябрьский вторник. Мама и Оливия медленно брели куда-то, обсуждая работу по травологии.

— Пацифика, стой!

Девушек обогнала фигура в коричневой распахнутой куртке, с красным шарфом, болтающемся на одном плече, чуть задранным длинным носом и облаком чёрных кудрей.

— Любимые цветы? — Эдмунд, выпустил изо рта облако пара. Он часто дышал после бега, но не выглядел уставшим.

В это время появился запыхавшийся Аслан. Ниже чем в настоящем, но уже выше Эда, румяный и излишне полный. Он встал возле друга, наблюдая за диалогом.

— Розы, — мама не успела подумать над ответом.

— Класс. Любимый цвет?

— Карминовый.

Эд поморщился, будто вместо ответа ему дали нечто вонючее:

— Это… это типа красный? Кармин — это же краситель из насекомых?

— Да. А тебе зачем? — Оливия поёжилась и прибавила. — Застегни куртку, мне на тебя смотреть холодно.

— Не люблю ошибаться.

Мальчик отправил в газон плетение. Из него возникли зелёные побеги. Не прошло и минуты, как он протянул маме букет красных роз.

— У тебя есть на вечер планы?

— На сегодняшний — да, — медленно ответила девушка, тяжело осмысливая происходящее.

— А на завтра?

— Тоже.

— Про другие дни есть смысл спрашивать, или я в целом иду к чёрту?

Реакция Оливии состояла из шока и сдавленного смеха, Аслана — из напряжённого ожидания, мама, потеряв от неловкости дар речи, обзавелась взамен него ярким румянцем, и только Эдмунд оставался невозмутим. Будь на мне шляпа, я бы сняла её в знак восхищения.

— Ну? — Эду надоело ждать. — Вопрос вполне конкретный, Пацифика.

Оливия ткнула подругу в бок, поторапливая.

— Как насчёт среды? — мама справилась с мыслями.

— Отлично. Во сколько, где встречаемся?

— Это зависит от того, куда мы идём.

— Кстати, об этом я тоже хотел тебя спросить.

Как он умудряется, говоря подобное, сохранять серьёзное лицо? Этот урок мне точно нужно взять.

Эд тем временем не переставал радовать меня гениальными изречениями:

— Если я буду выбирать, то рано или поздно мы окажемся или в библиотеке, или в неприятностях.

У мамы отвисла челюсть.

До парня, наконец, дошло, что он говорит что-то не то. Он покосился на друга, но не нашёл подсказки.

По-моему, единственный способ исправить положение в его случае — заткнуться.

Нечто подобное промелькнуло в глазах мальчишки, но просто остановиться, очевидно, было юному Эду не свойственно, поэтому парень выдал новый апофеоз бреда:

— Ну, ты подумай, короче. Только давай в разумных пределах. Не дальше пяти километров от города. И с учётом того, что я представитель среднего класса и денег у меня соответственно.

— Романтик, что тут скажешь, — хрюкнул себе под нос Аслан, словно высказывая во всеуслышание мои мысли.

— Ну, знаешь, — заворчал Эдмунд, косясь на друга. — «Я сирота-нищеброд и за черту города никогда не выезжал» звучит хуже.

Я засмеялась в голос. Хорошо, что меня не слышат.

— Не поспоришь.

— Вот и не надо, — Эд сложил руки в замок и вернул взгляд к маме. Ей как раз хватило времени обдумать ответ.

— Как насчёт «Королевского леса»?

— Отлично. Где, во сколько?

— В четыре у ворот.

— Идёт, — мальчик расплылся в улыбке. Он выглядел бодро, держался уверенно, его уже перестало волновать, как плохо прозвучало приглашение.

— Нам пора. Ещё увидимся, — Оливия тронула маму за руку, пресекая исчерпавший себя диалог. Маловероятно, что мама или Эд смогли бы самостоятельно его закончить без новых гениальных цитат.

— До свидания, — мама скованно улыбнулась, обходя Эда.

— А… — мальчик раздумывал пару секунд. — До встречи.

Когда расстояние между парами друзей стало достаточно большим, Оливия усмехнулась:

— Говорить «До свидания» парню, который позвал тебя на свидание — это интересный ход. Я позаимствую на будущее.

— Глупо вышло.

— Да брось, всё в порядке. Он, по-моему, оценил.

— Ты думаешь?

— Однозначно. Ну а теперь скажи, ты действительно хочешь пойти на это свидание или просто не смогла отказать?

— Даже не знаю. Он вроде милый, но порой ведёт себя… — мама поморщилась. — Хочется чем-нибудь ударить.

Воспоминание переключилось на мальчиков.

— Это было на грани, брат, — сообщил Аслан.

— Тупости и клинического идиотизма?

— Нет, идиотизма и повода тебе отказать. Держу пари, она просто была настолько в ужасе, что не придумала, как вежливо тебя послать.

— Бери трюк на заметку.

Воспоминание сменила мамина комната. Свернувшись калачиком на кровати, она орала в подушку. Я знала, что это тот же самый день.

— Пацифика, дай мне… — в комнату вошла моя тётя и, заметив мамино состояние, а затем и слегка помятый букет, закрыла за собой дверь. — Я так понимаю, у тебя есть парень, о котором никто в семье не знает, да?

Мама закивала, зная, что врать тёте бессмысленно. Она всегда говорила, что старшая сестра видела её насквозь.

— Ну, рассказывай, — тётя в предвкушении улыбалась.

Разговор я не услышала — возник туман.

Замелькали