Средневековый Понт - Сергей Павлович Карпов

галеи потерпели крушение у мыса Меганом. Ломеллини приказал собрать все имущество и товары соперников и передать их в распоряжение массарии Каффы. Конфликт двух морских республик в Причерноморье обострялся[1415]. Венецианцы предприняли ответные действия. В необычное для навигации время, 24 декабря 1431 г. они захватили генуэзские галеи близ берегов «генуэзской» Газарии. Это вызвало такую панику в Каффе и других факториях, что консул должен был потратить деньги от конфискованных ранее товаров на подготовку обороны от возможного нападения. Однако 8 месяцев спустя власти Генуи, которые вели с Венецией мирные переговоры, потребовали от Ломеллини перевести эти деньги в метрополию. А так как консул не смог этого сделать, его оштрафовали на 50 соммов. Поданная затем петиция была передана на рассмотрение генуэзской Оффиции Романии[1416].

Противоположный случай встречаем в петиции Габриэле де'Мари, пострадавшего от консула Каффы Теодоро Фьески (1441–1442). Фьески попросту конфисковал у де'Мари лошадь для своего сына, отправлявшегося управлять консулатом Солдайи и не вернул ему ни коня, ни его стоимости — 50 дукатов[1417].

И все же оффициалы, судя по петициям, нередко теряли больше, чем приобретали. Ущерб, нанесенный им на службе коммуны, и его компенсация — предмет 11 петиций. Еще в 21 случае рассматривался финансовый ущерб, нанесенный властями Генуи и администрацией факторий частным лицам, в том числе — кредитовавшим их или действовавшим в их пользу. Вот лишь один из примеров. Дарио Грилло в 1430 г. был отправлен из Каффы послом к литовскому великому князю Витаутасу. У него была трудная миссия: добиться отказа Литвы от притязаний на сюзеренитет над Каффой. Но по пути в Литву он был ограблен людьми «татарского императора». Все: деньги, лошади, товары (посольские дела Грилло собирался совместить с торговлей) было захвачено. Ущерб составил 300 соммов серебра или 2400 генуэзских лир. Не желая конфликта с ханом, генуэзская администрация не применила права «марки» (то есть права силой получить от подданных хана сумму причиненного ущерба), но решила компенсировать его предоставлением либо консульства Чембало и одной из массарий Каффы на 18 месяцев, либо права собирать специальный налог с товаров, привозимых татарскими купцами в Каффу. После долгого ожидания возмещения, Грилло предпочел получить оффиции[1418]. Чембало, впрочем отнюдь не было доходным местом в те годы. Управлявший там консулатом почти год Антонио ди Пино, умелый администратор, примиривший греческую и латинскую общины города после конфликта, не только не приобрел барышей, но и остался в убытке на 34 300 аспров (примерно 170 соммов). Впрочем, он действовал в исключительной ситуации[1419].

Практика предоставления должности в черноморских факториях в вознаграждение или чтобы возместить ущерб, стала обычной в первой половине XV века, усилившись в период Миланского господства. В целом это приводило к негативным последствиям, когда получение должности рассматривалось как простой источник дохода[1420]. Но и ранее XV в. оффициал мог получить специальные привилегии. В 1393 г. Антонио Оливерио был избран массарием Каффы с окладом 2 сомма в месяц. Как награду за прошлую службу, он имел право записать одного из своих слуг (при условии, что это был искусный лучник) в число стипендиариев (наемных воинов) Каффинской коммуны, число которых ограничивалось, с жалованием 1 сомм в месяц[1421]. То, что это была немалая специальная привилегия, проясняется из другого документа того же собрания. В 1425 г. оклад другого опытного стрелка, burgensis Солдаи Луки Муска составлял всего 150 аспров в месяц, и баллистарий просил увеличить его до 1 сомма, приняв во внимание его опыт, искусство стрельбы и то обстоятельство, что он командовал отрядом лучников и вдобавок чинил арбалеты[1422].

Исследуемые документы свидетельствуют о тяжелой ситуации в Причерноморье. В 1393/94, 1420/21, 1456 гг. Каффа испытывала голод и нехватку продовольствия. Власти метрополии и администрация Каффы делали попытки доставлять зерно морем, покупая его на Сицилии или в портах Восточного Причерноморья[1423]. В 1435 г. в Крыму была эпидемия чумы, спасаясь от нее, жители Каффы уезжали в Монкастро и другие города[1424]. Различного рода социальные конфликты также, правда чаще вскользь, отмечены в документах. К примеру, братья-минориты отняли кафедральный собор у епископа Солдайи Лудовико и удерживали его, несмотря даже на папское осуждение. Чтобы восстановить свои права, Лудовико подал прошение совету анцианов и губернатору Генуи архиепископу Миланскому[1425]. В 1436/37 г. в Каффе произошли выступления против сбора налогов[1426]. Ситуация в Чембало была еще более взрывоопасной. В 1439 г. генуэзские власти прибегали к чрезвычайным мерам ради спасения и замирения фактории, где происходили «dissensio ortarum» и «discordie»[1427]. Очевидно, это было продолжением событий 1433–34 гг., когда греческое население Чембало перешло на сторону мангупского князя Алексея и отказалось признавать генуэзскую администрацию. Тогда это привело к экспедиции флота под командованием Карло Ломеллини против Феодоро и Чембало (завершившейся взятием последнего)[1428]. Экспедиция Ломеллини не раз упоминается в документах Diversorum. В частности, в них мы находим и такие неизвестные доныне факты, как договор Ломеллини с эмиром Синопа и его посольство к трапезундскому императору, с возможным подкупом посла василевсом[1429]. Есть и свидетельства о разгроме отряда Ломеллини татарами близ Солгата. Один из участников сражения, писец книг и искатель приключений Антонио ди Pumexana потерял там оружие и все свое имущество, был ранен и едва спасся бегством[1430].

В документах отражены пиратские действия бургундской «крестоносной» эскадры Валерана де Ваврина в Черное море в 1445, вызвавшие длительный судебный конфликт Каффы и Генуи с Бургундией[1431]; поход каффинского флота против Трапезундской империи в 1417 г.[1432] и против Феодоро в 1438 г.[1433] Мангупский князь Алексей изменил свою первоначально прогенуэзскую ориентацию и все более и более начал склоняться на сторону татарского хана и венецианцев[1434] Генуэзцам удалось перехватить письмо венецианского байло в Константинополе, адресованное князю Феодоро (1442/43)[1435]. Письмо в завуалированной форме информирует князя о действиях его генуэзских соседей, сообщает об успехах венгерского войска в войне с турками и о мангупско-венецианской торговле кожами. Байло обещает Алексею справиться в Венеции о его просьбе прислать отравленные конфеты, при условии его обязательства применять яд лишь против «неверных». Союз Феодоро, владевшего портом и крепостью Каламита в непосредственной близости от Чембало, с Венецией вызывал крайнюю озабоченность как в Генуе, так и в Каффе. Не случайны поэтому попытки генуэзцев во чтобы то ни стало захватить Каламиту и отрезать Феодоро от моря[1436].

Отношения с татарами и турками становились все более важными для генуэзцев Причерноморья. По документам явственно проступает тенденция, поелику возможно избегать