Творения - Епифаний Кипрский

8–16. […]

17. Подлинно нищ и разумением, и надеждою, и делом — признавший Христа простым человеком и с такою нищетою веры приобретший на Него надежду […] Как не тварью созданы твари, так тварь никогда не может быть спасена тварью. […]

18–36(38). […]

Против секундиан, с которыми состоят в связи Епифан и Исидор, двенадцатой, а по общему порядку тридцать второй ереси

1. Миновав ересь Валентина, и над тернистым его посевом много испытав труда со многим, можно сказать, напряжением и земледельческим злостраданием, перейдем к останкам от тернистого его посева и гадам свойственного его зверообразия, у Господа испрашивая Святого Духа, чтобы при Его помощи оградить души учением по Богу и чистым словом, и получить возможность извлечь яды из прежде принявших в себя оные. О сих же еретиках, происшедших от Валентина и, кроме им посеянного учения, преподающих другое, начну говорить по порядку, как кто из них чьим сделался преемником.

Итак, из числа их некто Секунд (Σεκοῦνδος), хотевший, впрочем, мудрствовать несколько более других, хотя преподает все то, что есть у Валентина, однако более других пустил о себе шуму между оглушенными им. Ибо он, будучи, как сказал я прежде, последователем Валентина, но превышая Валентина своемудрием, говорит, что первая восьмерица состоит из четверицы десной и четверицы шуей, и первую учит называть светом, а вторую тьмой. О силе же отступившей и пришедшей в состояние недостатка говорит, что она не из числа тридцати эонов, но следует за сими тридцатью эонами, и посему она — из числа низших, происшедших после другой восьмерицы. О Христе и других догматах учит во всем одинаково с Валентином, заготовившим ему этот яд и подавшим отраву […].

2. […]

3. Но хотя и много в каждой ереси начальников и хвалящихся тем, что превзошли своих учителей, слагая свои новые мифы, впрочем, чтобы не опустить чего–либо из сделанного или сказанного некоторыми, продолжу еще повествование о принадлежащих к той же ереси, но утверждающих сравнительно с нею другое, — разумею Епифана, который по поводу Увещательных речей (παραινετικῶν ῥημάτων) Исидора низвел себя еще в глубочайшую бездну несчастья, и хотя в самом деле предлоги к учению заимствовал у Карпократа, отца своего по плоти, однако состоит в связи с ересью Секунда, о котором говорено прежде, и сам принадлежит к числу секундиан. Ибо у каждого из сих заблуждающихся много разности друг с другом и, можно сказать, подобная куче сора смесь множества суесловия. Этот Епифан, состоящий в связи, по сказанному прежде, с секундианами, как я сказал, был сын Карпократа, матерью же имел так называвшуюся Александрию, по отцу родом был из Кефаллении. Прожив семнадцать лет, по воле Господа, промышляющего о благе вселенной и исторгающего злых, как терния, рано окончил жизнь. После его кончины введенные им в заблуждение не избавились от нанесенной им язвы. Ибо даже и доселе он чтится в Самосе, как Бог. Жители страны той соорудили ему святилище и в новомесячье совершают ему жертвы и службы, поставили ему жертвенники и в честь его имени воздвигли знаменитый музей, который и называется музеем Епифановым. Дошедшие до такого заблуждения кефаллены совершают ему жертвоприношения и возлияния и в сооруженном ему святилище пиршествуют и воспевают ему песни. Весь же его обман, склонивший вышепоименованных к ереси и к другому заблуждению, разумею обращение туземцев к идолонеистовству, произошел по причине превосходной его образованности как по части общих наук, так и по Платоновой мудрости. Между тем сей Епифан состоял в связи с Секундом и его кружком, потому что у него перенял извергаемый им яд, разумею исполненное змеиной вредоносности его многословие.

4. Исидор же, как сказывают, через свои Увещания сделался виновником его негодного учения. Но был ли сам Исидор единомудрен с секундианами и происходил от них, или по научению от философов он составил Увещания, этого мы не могли узнать со всею ясностью. Впрочем, все они работают над одним делом. Во–первых, оный Епифан с отцом своим и начальником этой ереси Карпократом и его кружком, получив повод в Платоновых диалогах о гражданском благоустройстве и приводя в исполнение собственную свою похоть, уложил законом, чтобы жены у людей были общие. Полагает же начало сему, приводя содержащееся в Евангелии изречение Спасителя, что скопцов три рода: один оскоплен от человек, другой таков от рождения, а иной Царствия ради Небеснаго добровольно сделался скопцом (Мф.19:12). И говорит: «итак, которые по необходимости, те без разумной причины бывают скопцами, а сделавшие сами себя скопцами ради Царствия Небесного принимают это решение в расчете случайностей брака, боясь беспокойств при добывании потребного для жизни». И лучше, говорит апостол, жениться, нежели разжигаться (1 Кор.7:9), чтобы, как говорит еретик, не ввергнуть тебе в огонь душу свою, сопротивляясь день и ночь, и страшась отпасть от воздержания: ибо душа, занятая сопротивлением, отделяется от надежды. «Итак, держись (как сказал я прежде, предлагая слово увещания), держись жены сварливой, — буквально так говорит Исидор в своих нравственных наставлениях (ἐν τοῖς Ἠθικοῖς), — чтобы не быть отвлеченным от благодати Божией, и, с семенем извергнув огонь, молись с доброй совестью. А когда, говорит, благодарение твое перейдет в прошение, а ты хотя и стоишь, но не преуспел в непреткновенности, женись». Потом еще говорит: «но иной юн, или беден, или похотлив (то есть слаб), и не хочет жениться по достаточной причине; таковой не отлучайся от брата». Увеличивая же у себя запас срамных каких–то мнений, бедный впадает в лицедейство. «Пусть, — говорит он, — скажет: я вошел в святая, не могу быть страстным. Если же имеет сомнение, пусть скажет: брат, наложи на меня руку, чтобы мне не согрешить, и получит помощь — как чувственную, так и мысленную. Только бы хотел совершить что–либо хорошее, успеет в этом». Потом еще говорит: «иногда устами говорим: не хотим грешить, а на уме у нас грех: таковой не делает, чего хочет, по страху, чтобы не вменилось ему наказание. А роду человеческому иное необходимо, а иное только естественно — например, употребление одежды необходимо и естественно, а сладострастие хотя и естественно, но не необходимо».

5. Сии изречения привел я, пиша об этих еретиках, в обличение того, что и василидиане, и карпократиане, и имеющие название от Валентина, и от Епифана, в связи с которым состоит вышеупомянутый Секунд, живут не по надлежащему, ибо все они, каждый переняв свои ужасы друг у друга, по передаче от того ли к этому или от этого к тому, и кое в чем различаясь между собою, сложились, однако, в одну ересь, почему и утверждали, будто, по своему совершенству, имеют свободу даже грешить, потому что хотя и согрешат теперь, непременно и естественно спасутся по природному избранию (διὰ τὴν ἔμφυτον ἐκλογήν), хотя первовиновники этих догматов и не дозволяют им делать это самое […].

6–7(6). […]

Против птолемеев, тринадцатой и тридцать третьей ереси

1. Преемником Секунда и поименованного Епифана, у Исидора перенявших Увещание в основание своих мнений, является Птолемей, принадлежащий к ереси тех же так называемых гностиков и последователей Валентина с некоторыми другими, но приложивший и нечто иное сравнительно со своими учителями. Похваляясь его именем, и доверившиеся ему зовутся также птолемеями (Πτολεμαῖοι) […].

2. […] Но для большего обличения обманщика, чтобы кто–либо не подумал, будто мы, прежде не встречавшись с самодельным учением его самого, обличаем обманщика только по слуху, ниже вслед за сим приведу подлинные прельстительные и ядоносные слова самого Птолемея, писанные им к некоторой жене Флоре. Ибо, кроме того, о чем говорил я, он еще не стыдится хулить Закон Божий, данный через Моисея; и вот что пишет

Птолемей к Флоре (Πτολεμαίου πρὸς Φλώραν)

3. «Поскольку, хорошая моя сестра Флора, многие приняли Закон, изложенный Моисеем прежде нежели узнали основание его и предписания, то думаю, что тебе будет удобнее обозреть его в точности, когда узнаешь разногласные мнения о нем. Одни говорят, что он есть законоположение Бога и Отца, другие же, обратившись по сравнению с сими на противоположный путь, утверждают, что Закон издан Божиим противником, виновником всякой пагубы, — диаволом, как и мирозиждительство приписывают ему же, называя его отцом и творцом. Но совсем сбились они с пути, передавая это одни другим, и ни те, ни другие, не достигая на самом деле предположенного ими же самими. По–видимому, Закон издан не совершенным Богом и Отцом (ибо не соответствует сему), потому что несовершен и нуждается в восполнении другим, содержит повеления, не свойственные естеству и настроению такого Бога. А также и неправде противника нельзя приписывать Закон, как потребляющий неправду, следуя за теряющими из виду изречения Спасителя. Ибо Спаситель наш решительно сказал, что не может стоять город или дом, разделившийся сам в себе (Мф.12:25), и, кроме того, апостол, предустраняя несостоятельную мудрость сих лжесловесников, говорит, что мироздание есть собственное Его дело (потому что все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть (Ин.1:3)), и при том дело не губительного бога, но праведного и ненавидящего лукавство. А их мнение свойственно людям непредусмотрительным, не понимающим причины промышления Зиждителева, и слепых не только душевными, но и телесными очами.