Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что здесь происходит?
— Марти беспокоится обо мне. — В голосе Бамби не было ни малейшего раздражения. — Ничего, я не возражаю. Она мне как вторая мать.
Без всякого предупреждения на глаза навернулись слезы. Я повернулась так, чтобы Эрнест не мог их увидеть, удивленная тому, как сильно его слова меня тронули. Но правда заключалась в том, что я действительно необычайно глубоко привязалась к каждому из этих трех мальчиков. Они поселились в моем сердце, и этого уже не изменить.
Позже вечером, когда мальчики легли спать и в доме стало довольно тихо, я села почитать. Эрнест пришел ко мне. По выражению его лица я поняла, что он чем-то обеспокоен.
— Может быть, сейчас самое время завести семью. Мы постоянно говорим об этом.
— В стране в состоянии войны? Хуже времени не придумаешь.
Он тяжело опустился на стул рядом со мной.
— Тогда когда?
— Не знаю, Зайчик. Давай закроем эту тему, иначе тебе будет только хуже.
— Да, будет. Как может быть иначе? — В его голосе слышались хорошо знакомые нотки. Он готовился к драке, желая выпустить пар.
Я сама все время так же поступала, но в этот раз, когда он так напряжен, не собиралась кусать его в ответ. Так я никогда не выиграю.
— Мы заведем детей, обещаю, — сказала я как можно нежнее. — Я знаю, как сильно ты хочешь дочь.
— Я хочу. Да… в этом и проблема, верно? Если бы ты хотела ребенка, он бы у нас уже был. Ты просто притворяешься.
— Эрнест, это неправда…
Но он уже вышел из комнаты, а я осталась наедине с его словами, которые отскочили от закрытой двери и эхом вернулись ко мне, бросая вызов.
Хотела ли я ребенка? Хотела ли? Должна признаться, что мечта казалась мне идеальной, покуда оставалась мечтой, маячившей перед нами, как мираж оазиса. Наша дочь с моими волосами и жаждой приключений, с умом Эрнеста и его карими глазами. Она ловит рыбу вместе с ним на рифе или босиком с вплетенной в косу орхидеей карабкается по тропинке за домиком у бассейна. Да, эта фантазия была прекрасна, но, когда я представила себе, какой будет жизнь с ребенком, я напоролась на правду, как на осколок острого рифа под водой. Эрнест любил своих детей, но у него оставалась свобода, он мог охотиться и рыбачить с ними на каникулах и просто наслаждаться их обществом, в то время как Паулина и Хэдли заботились о них ежедневно, особенно когда дети были совсем маленькими. Они беспокоились, чтобы сыновья были накормлены и сыты, их слезы вытерты, ободранные коленки перебинтованы, признания выслушаны, зубы почищены, а уроки сделаны.
Этот список можно было продолжать бесконечно. И все эти обязанности легли бы на мои плечи. Мне и так приходилось бороться за свою работу. С ребенком все это отойдет на второй план, а для Эрнеста ничего не изменится. Исчезнет возможность путешествовать одной, но когда Эрнесту понадобится куда-нибудь поехать, он это сделает. Он поедет, потому что я-то останусь дома и буду ухаживать за нашим ребенком, обеспечивая его всем необходимым. Возможно, было немного эгоистично с моей стороны тянуть с этим решением, но мне необходимо было осознать, от сколького в жизни я действительно готова отказаться.
В тот год рождественского духа мы не ощущали: праздник казался мрачным, и когда он закончился, все испытали лишь облегчение. Эрнест по-прежнему не писал. И хотя я сказала матери, что ему можно больше и не писать ничего нового, поскольку «По ком звонит колокол» отлично продавался и оставался одной из самых успешных книг, которые видел мир, Эрнест прежде всего был писателем. Ему нужно было работать, чтобы чувствовать себя целостным и уверенным. Но когда я спрашивала, как он, Эрнест лишь отвечал, что с ним все в порядке.
— Я просто не нашел подходящей темы.
— Значит, ты не боишься? — это было моим новым опасением. — Думаешь, когда ты будешь готов, тема появится?
— На чьей ты стороне? — прищурившись, спросил он.
— На твоей, конечно. Как обычно.
— Я не переживаю. Книга всегда оставляет у меня ощущение, что я на какое-то время потерян. А эта отняла у меня очень много. Вот и все.
Я хотела ему верить, но не могла. За последние полгода Эрнест набрал десять или пятнадцать фунтов, а кожа под загаром казалась желтоватой. Он только что смешал свои третий мартини, хотя время было едва за полдень.
— Просто попробуй поработать завтра, — сказала я, хотя часть меня знала, что не стоит давить на него. — С чего-то надо начинать.
— Теперь ты наставляешь меня? Забавно. — Его голос звучал язвительно.
Я почувствовала, как предостерегающе стало покалывать в затылке, и проглотила слова, которые должна была сказать. После этого я еще долго ощущала их во рту, как маленькие обжигающие камешки.
Глава 60
Однажды Эрнест вернулся домой из однодневной поездки в Гавану с двумя извивающимися большими кошками под рубашкой.
— Это Добрые Намерения, — сказал он, указывая на темно-коричневую кошку с серыми полосками и плюшевым хвостом, напоминающим метелку для пыли. — Нам бы они здесь пригодились, как думаешь?
— Определенно. — В глубине души я гадала, имело ли это отношение к нашему несогласию по поводу рождения ребенка, но благоразумно решила не поднимать этот вопрос снова. — А кто ее подружка?
Обе кошки спрыгнули с рук Эрнеста и, прижавшись носами к полу, принялись что-то обнюхивать. Вторая была насыщенно серой, как грозовая туча, а мордочка у нее была поменьше.
— Эта? — Он коснулся тощего бока кошки носком кроссовки. Животное изогнулось дугой, напоминающей лук, а затем упруго разогнулось. — У этой милой кошечки нет друзей.
— Одиночка.
— Именно. — Он усмехнулся.
— Бедные, милые, голодные создания. Где ты их нашел?
— Они боролись за проржавевшую банку бобов в переулке за «Флоридитой».
Я опустилась на колени и стала ждать, когда одна из них подойдет ко мне.
— Мы можем покормить их чем-нибудь получше?
— Черт, конечно, можем. — Он позвал Рене и велел ему взять один из стейков филе-миньон, которые предназначались для ужина, нарезать его очень мелко и оставить кошкам на двух тарелках в разных углах, чтобы они не подрались.
— Он решил, что ты сошел с ума, — сказала я, когда Рене ушел.
— Нужно их кормить мясом, чтобы они были хорошими мышеловами. Все это знают. Как еще им понравится вкус крови?
— Ну, они же животные.
Но он только шлепнул меня по спине. Эрнест относился к этим существам с
- Серп и крест. Сергей Булгаков и судьбы русской религиозной философии (1890–1920) - Екатерина Евтухова - Биографии и Мемуары / Науки: разное
- От солдата до генерала: воспоминания о войне - Академия исторических наук - Биографии и Мемуары
- Гуру – конструкт из пустот - Гаянэ Павловна Абаджан - Контркультура / Русская классическая проза
- Рассказы о М. И. Калинине - Александр Федорович Шишов - Биографии и Мемуары / Детская образовательная литература
- Золотая девочка, или Издержки воспитания - Ирина Верехтина - Русская классическая проза
- Дневник (1918-1919) - Евгений Харлампиевич Чикаленко - Биографии и Мемуары
- Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала - Петр Румянцев-Задунайский - Биографии и Мемуары
- Мерцающий огонь - Джулиана Маклейн - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Сталин. Вспоминаем вместе - Николай Стариков - Биографии и Мемуары
- Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги - Владимир Викторович Малышев - Биографии и Мемуары / Исторические приключения