Праведники Меча - Джон Марко

Люсилер засмеялся.

– Да неужели? И кто будет настолько безумен, чтобы командовать этой вылазкой, друг мой? Ты? Его тон заставил Ричиуса ощетиниться.

– Я же сказал «если понадобится», – возразил он. – И Пракстин-Тару будет непросто им пользоваться. Снизу оно до нас не добьет, а если он попытается поднять его выше, ему придется перевозить и снаряды тоже. Это будет нелегкий труд. Он не сможет делать больше нескольких выстрелов кряду.

Люсилер, наконец, отвел взгляд от противника и вопросительно взглянул на Ричиуса.

– Ты слишком спокоен. Мы же тут в капкане. Или ты этого не понимаешь?

– А он в капкане внизу. Ему надо кормить целую армию, и он стоит на открытой местности.

– Сейчас весна, – кисло заметил Люсилер.

– Это не имеет значения. Он уже терпит целый месяц. Ему придется что-нибудь предпринять, пока все его воины не начали ворчать, а к нам не пришла подмога. Мы сильнее, Люсилер. Не забывай об этом.

– Никто нам не поможет.

Люсилер снова отвернулся, не скрывая своего разочарования. До сих пор ни один из трийских военачальников не пришел на помощь Фалиндару. Они слишком боялись Пракстин-Тара или были слишком заняты собственными мелкими распрями, чтобы выделить воинов для защиты цитадели. Даже львиный Карлаз их бросил: он ушел со своими гигантскими кошками из Железных гор, чтобы вернуться в далекий Чандак-кар. Полтора года он защищал Люсел-Лор от нарцев. Но теперь Карлазу надоели ссоры между военачальниками, и ни Ричиус, ни Люсилер его в этом не винили, но в своей борьбе с военачальником из Рийна они оказались одни. На этот раз никто им не поможет.

При последнем подсчете в Фалиндаре оставалось шесть сотен воинов и еще около ста фермеров округи. Пракстин-Тар не потрудился подходить к Таттераку скрытно. Он дал Люсилеру ясно понять, что намерен захватить цитадель. Ричиус не сомневался, что упорство Люсилера только разъярило военачальника. Основой ведения осады должно быть терпение, но этим достоинством Пракстин-Тар не обладал. Чтобы поставить на колени такую крепость, как Фалиндар, нужны месяцы или даже годы, а Пракстин-Тар показал себя плохим тактиком, слишком одержимым, чтобы вести войну на истощение. Ричиус понимал, что вскоре военачальник бросит своих воинов в лобовую атаку на Фалиндар, и этот шаг будет для него гибельным.

– Пусть наступает, – сказал Ричиус. – Давай спровоцируем его на бой. Он вымотается. Он так и будет биться головой о наши стены, пока от него ничего не останется.

Люсилер покачал головой.

– Если он предложит переговоры, я его выслушаю.

По тому, что происходило внизу, можно было подумать, будто Пракстин-Тар намерен сначала послать по дороге парламентера. В его лагере было слишком спокойно. Обычно военачальник посылал своих воинов в атаку на дорогу, но этим утром нападения не было. Этим утром его двенадцать сотен безумцев вели себя пугающе тихо.

– Если он придет, то потребует сдачи, – сказал Ричиус другу. – Он не будет обсуждать с тобой условия заключения мира.

– Потому что он меня ненавидит.

– Не только тебя, – возразил Ричиус. – Теперь он ненавидит все.

Пракстин– Тар был дролом, как Тарн. Но Пракстин-Тар никогда не был особенно верующим, пока не услышал слова Тарна и не увидел его дар небес. Теперь военачальник стал фанатиком. Он был, одержим своей новообретенной верой и завоевал Кес только потому, что это было святое место дролов. Он убил военачальника Ишью во время мирных переговоров и насадил его голову на кол, выставив на всеобщее обозрение.

А потом повел войска на Фалиндар.

– Мы должны сопротивляться, Люсилер, – сказал Ричиус. – Заставь его идти в атаку. – Он обвел рукой все, что было вокруг – каменистый, скудный пейзаж Таттерака. Сам Фалиндар стоял над морем: с севера его неприступность обеспечивал отвесный обрыв, уходивший вниз до самого океана. – Посмотри вокруг. Ему некуда деться. Рано или поздно он истощит свои силы.

– Раньше нас? – поинтересовался триец. – В конце концов, у нас тоже закончатся все ресурсы, как и у Пракстин-Тара.

– Мы наполнили амбары и цистерны, – возразил Ричиус. – У нас много провизии. Много оружия и воинов, которые им владеют. – Он положил руку на плечо своему боевому товарищу. – Будь стойким, Люсилер. Прошу тебя.

Люсилер бледно улыбнулся.

– Что мне еще остается? Я никогда не отдам ему Фалиндар.

Ричиус широко улыбнулся. Он не стремился к этой войне – ее ему навязали. Он всю свою жизнь пытался избегать войн, но они постоянно хватали его за рукав, втягивали в сражения. На войне он потерял отца и множество добрых друзей. Он даже потерял свое королевство, и чуть было не потерял Дьяну. Шрамы войны на его душе и на теле были неизгладимы. Он молился о мире – ив результате всех своих усилий мог похвастаться только грудами мертвых тел и ордой воинов у себя на пороге. Ричиус Вэнтран взялся за рукоять своего меча и тяжело на него оперся.

– Они нападут там, где наша оборона покажется им слабее всего, – решил он.

У Фалиндара были главные ворота, охраняемые двумя серебристыми башнями, занятыми сейчас защитниками крепости, и пять других шпилей, уходивших в облака. Однако большую часть строения окружала стена, отделявшая остальную часть цитадели от наружного двора. Сам двор заполняли вооруженные люди, готовые защищать крепость. Пракстин-Тар может неделями искать уязвимое место и так его не найти.

Ричиус пришел к выводу, что именно поэтому военачальник и соорудил свое огромное стенобитное орудие. Раз он не может найти уязвимое место, он сам его создаст. Он попытается пробить дыру в стенах Фалиндара с помощью камней и всего, чем можно будет зарядить орудие.

– Жаль, что у нас нет огнемета, – вслух подумал Ричиус. – Мы бы с его катапультой быстро справились.

– Жаль, что у нас нет еще сотни воинов, – озабоченно отозвался Люсилер.

Осада воздействует на психику человека. Даже такие дисциплинированные люди, как Люсилер, могут сломаться от тяжелой ноши. Удачный выстрел из новой катапульты или отряд упорных саперов – отчаянных людей, пытающихся подкопаться под стены Фалиндара – могут быстро изменить соотношение сил.

Но Ричиус не разрешал себе бояться. В цитадели находятся его жена и дочь. Для него поражение неприемлемо.

Далеко под серебряными шпилями Фалиндара, у основания крутой горы, на которой высилась цитадель, Пракстин-Тар стоял на коленях в своем павильоне, молясь своим дролским богам в соответствии с ритуалом. Брат и сестра Лоррис и Прис, божества его секты, сегодня молчали, как и всегда. Пракстин-Тар скрежетал зубами от бессильного раздражения, пытаясь понять, в чем он совершает ошибку. Боги дролов говорили крайне редко – и тогда обращались только к самым правоверным своим последователям. Они разговаривали с Тарном. Через Тарна они продемонстрировали, что живут и обладают властью, и что после этой жизни существует другая. Для Пракстин-Тара это открыло врата небес.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});