Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во время немецкой оккупации служил в ЧК на станции за «демаркационной линией». Вернувшись в
Харьков в 1919 г., прославился своей жестокостью и казнями. С 1920 г. — следователь наркомата юстиции, с 1921 г. — заместитель начальника уголовного розыска, С 1924 г. — директор завода «Красный Октябрь». В 1942–1943 гг. руководил антифашистским подпольем. С 1948 г. — на пенсии.
Пережил множество покушений на себя, всегда выходя сухим из воды. В 1938 г. его пытались арестовать советские власти, однако (по слухам) Саенко также отбился, угрожая взорвать бывших своих коллег гранатой.
Его жестокость запечатлена в воспоминаниях многих белых офицеров, включая Деникина, в «Хождениях по мукам» Алексея Толстого, в рассказе Аркадия Аверченко «Перед лицом смерти», в «Председателе чеки» Вели мира Хлебникова и др.
Во всех белых мемуарах гулял миф о том, что Саенко был расстрелян деникинцами то ли в 1919, то ли в 1920 г. Однако, по свидетельству харьковского исследователя Александра Зинухова, палач Саенко благополучно дожил до старости, большую часть жизни мирно прожил в Харькове, на ул. Клочковской, 81 (после сноса этого здания доживал свои дни в «доме старых большевиков» на ул. Сумской, 59). Умер Саенко в возрасте 87 лет — 17 августа 1973 г. На его могиле написано: «Спи спокойно, дорогой Степочка!»
Но самое дерзкое нападение на правоохранительные органы было совершено вечером 22 марта, во время похорон Александра Света. Непосредственно на уголовный комиссариат Харькова напали не бандиты, а регулярные части «червонного казачества». Нападавшие воспользовались тем, что весь отряд Кина — Сановича участвовал в похоронной процессии, там же находились, помимо боевой группы милиции, броневик «Мститель», конная милиция, конно — партизанский отряд, боевая дружина еврейского «Бунда», пешие партизанские отряды и взвод артиллерии. В это же время отряд «красных казаков» численностью до 50 человек, вооруженный пулеметами и гранатами, осадил здание уголовного комиссариата на Университетской улице (недалеко от Нетеченского моста), требуя освободить их товарища, арестованного накануне за пьяные выходки и попытку вооруженного сопротивления милиции. Казаки с пулеметами оцепили здание, некоторые из них с шашками наголо ворвались внутрь. Когда им объяснили, что арест их коллеги произведен по приказу Кина о борьбе с пьянством, казаки закричали: «Никакого Кина мы не признаем!» Попытка дежурного вызвать подмогу натыкалась всюду на ответ, «что все люди участвуют в церемонии на похоронах А. Г. Света и помощь оказана быть не может». Когда известие о налете дошло до кладбища, многочисленные боевые отряды моментально устремились на Университетскую, где едва не произошло самое кровавое уличное сражение в Харькове. Местные газеты так описывали эту картину: «Завидев милицию, казаки построились в боевой порядок в ширину улицы. Впереди были установлены пулеметы. Конная милиция также рассыпалась во всю ширину улицы». Однако увидев значительное численное превосходство отрядов под руководством Кина, казаки отказались от вооруженного сопротивления, а комендант лично арестовал руководителей группы налетчиков[667].
Но этим история не закончилась. Буквально на следующий день, 23 марта, несколько пьяных казаков вновь спровоцировали конфликт с охраной уголовного комиссариата и вновь были задержаны, после чего казаки вновь пошли на штурм здания. Однако на этот раз их встретили во всеоружии. Казаки, построившись цепью, пошли с винтовками наперевес со стороны Павловской площади. «Заметив залегших в канаве солдат партизанского отряда, казаки шагах в пятидесяти от них открыли по партизанам беглый и частый огонь из винтовок. Партизаны отвечали. Всего с обеих сторон было сделано до 100 выстрелов», — так описывает бой харьковская пресса. В результате сражения, длившегося до получаса, был убит один казак и арестованы восемь, остальные разбежались при виде броневика «Коршун», на котором прибыл Кин, и автомобилей с боевой группой Сановича. Один из задерживаемых пытался бросить гранату, но впопыхах забыл выдернуть чеку. Такие вот картины можно было наблюдать в столице Донецкой республики[668].
Боевым отрядом Кина — Сановича восторгалась харьковская публика, включая вполне либеральную. Пресса с удовольствием описывала быт отряда, обосновавшегося в трехэтажном особняке на Мироносицкой площади, дом 5: «Отряд Сановича состоит из ста человек и содержит в себе все виды оружия: имеются самокатчики, пулеметчики, бомбометчики. Помещение отряда являет собой настоящую крепость, обладающую колоссальной силой сопротивления. Прямо напротив входной двери установлен пулемет, готовый разорвать в клочья непрошеных посетителей. Пулеметы поставлены и против каждого окна на втором и третьем этажах дома. Вся Мироносицкая площадь взята под прицел и в любой момент может быть очищена от всего живого»[669].
Главным противником отряда была самая мощная и организованная банда некоего Ивана Бондаренко, терроризировавшая Харьков и окрестности. Бондаренко прослыл уголовным авторитетом еще в царские времена, получил солидный тюремный срок, но вышел после февраля 1917 года по амнистии, организовав невероятную по размаху криминальную организацию. Охота на Бондаренко и его сподвижников постоянно проваливалась, пока однажды удача не улыбнулась бойцам Сановича. В ночь на 23 марта 1918 года боевая дружина нагрянула с обыском на квартиру в доме по Гимназической (ныне Красношкольной) набережной, 17— источники донесли, что в этом доме регулярно собираются подозрительные личности для кутежей, азартных игр и пьянства. В квартире оказались лишь 12–летний мальчик и старуха, назвавшаяся «женой бедного слесаря». Однако при обыске у бедной старушки были найдены ценные бумаги на 150 тыс. руб. и около 20 тыс. руб. наличных. Там же был найден блокнот с записями финансовых операций, судя по которому некий «Степа» (как выяснилось, это и был легендарный Бондаренко) передавал старухе на хранение изрядные суммы денег. О подготовленности банды свидетельствовал также обнаруженный подземный ход, который вел из квартиры к берегу реки — вполне возможно, бандиты успели скрыться от облавы именно по нему.
Собрав у свидетелей данные о загадочном «дяде Степе», отряд Сановича моментально нагрянул к предположительному месту проживания того — на улицу Петинскую (ныне Плехановская). Вступив в перестрелку с жильцом этого дома, бойцы уложили бандита и, судя по приметам, опознали в нем того самого Ивана Бондаренко. Уже под утро бойцы Сановича довершили операцию, задержав в гостинице «Швейцария» трех грабителей банды Бондаренко, а в разных частях города семь членов шайки. Как сообщила газета «Возрождение», «все арестованные при попытке бежать были расстреляны». Через неделю была застрелена и старуха, содержавшая притон Бондаренко, — якобы также пыталась бежать[670].
За одну ночь бойцы Сановича нанесли столь мощный удар по грозной банде Бондаренко, что, если верить задержанной после этого сожительнице Левы Розенблюма, правой руки убитого лидера шайки, оставшиеся в живых бандиты решили уехать «ввиду невозможности из — за отряда Сановича «работать» в Харькове»[671]. Можно представить, какое ликование это известие вызвало у жителей столицы Донецко-Криворожской республики. Правда, ликование длилось недолго — Иван Бондаренко «возрождался» и «расстреливался» затем в Харькове еще неоднократно. О том, что он в очередной раз убит (на этот раз якобы своими подельниками), сообщила в августе 1918 г. гетманская власть. Что не помешало ему в 1919 г. совершить самый дерзкий свой налет — он умудрился захватить здание Южного вокзала Харькова. И окончательно «дострелить» неуловимого Бондаренко якобы удалось лишь зимой 1920 года. Кто был убит бойцами Сановича на Петинской улице, где в жизнеописаниях бандита Бондаренко больше правды, а где вымысла, останется загадкой. Мифы о нем долго еще будоражили харьковцев. Правда, как пи шут нынешние его биографы, «не нашлось в Харькове своего Исаака Бабеля, а соответственно, не получилось из Бондаренко и Бени Крика»[672].
Отряд Кина — Сановича действительно стал грозой для многочисленных бандитов, оперировавших в столице Донецкой республики. Для того чтобы нейтрализовать отряд, те прибегали к самым изощренным методам. К примеру, излюбленным способом отвлечь или распылить силы отряда стали многочисленные ложные вызовы, совершаемые в момент какого — нибудь налета. 20 марта Санович вынужден был объявить, что вводит штраф на сумму 100–300 рублей за ложный вызов по телефону 22–66 (телефон боевой дружины)[673].
Правда, реализовать эту угрозу на практике было гораздо страшнее, чем объявить о ней. Харьков, находившийся в состоянии военной мобилизации, был наводнен людьми с оружием. Порой отличить грабителя от правоохранителя, наделенного некими официальными полномочиями, было невозможно. А потому в штаб Сановича звонили при первом появлении любого вооруженного отряда, даже если тот предъявлял какие — то ордера или мандаты[674]. На самом деле, сами бандиты с удовольствием использовали поддельные мандаты для совершения своих преступлений — в точности как описал Михаил Булгаков в «Белой гвардии», рассказывая об ограблении Василисы.
- Тайные общества и их могущество в ХХ веке - Йан ван Хельзинг - Публицистика
- В лабиринтах истории. Путями Святого Грааля - Н. Тоотс - Публицистика
- Четвертая республика: Почему Европе нужна Украина, а Украине – Европа - Борис Ложкин - Публицистика
- Голодомор: фальсификация национального масштаба - Владимир Корнилов - Публицистика
- Кабалла, ереси и тайные общества - Н. Бутми - Публицистика
- Исповедь «святой грешницы». Любовный дневник эпохи Возрождения - Лукреция Борджиа - Публицистика
- Сталин и народ. Правда ГУЛАГа - Михаил Юрьевич Моруков - Прочая документальная литература / Историческая проза / Публицистика
- Революционная обломовка - Василий Розанов - Публицистика
- Ядро ореха. Распад ядра - Лев Аннинский - Публицистика
- Словарик к очеркам Ф.Д. Крюкова 1917–1919 гг. с параллелями из «Тихого Дона» - Федор Крюков - Публицистика