Соколов. Дилогия (СИ) - Хай Алекс

Мы обогнули здание в форме буквы “П”, и я увидел другой корпус. Длинное здание, растянувшееся на добрую сотню метров. Туда мы и направились.

Сопровождающий сориентировался и подвел меня к двери, на которой висела бумажка с символами “45‑В”.

– Прошу, – он распахнул передо мной дверь. – Располагайтесь, знакомьтесь со своей командой. Скоро к вам придет инструктор и напомнит правила поведения во время испытаний.

– Спасибо.

Студент кивнул и ринулся обратно к КПП. Бедняга сегодня явно не один десяток тысяч шагов находит… Я же остался возле входа – решил подождать Колю.

Сперанский появился буквально через пару минут. Увидев меня, вздохнул с облегчением.

– Фух. Значит, списки не наврали, – улыбнулся он.

– Тихо! – шикнул я. – Не болтай, лекарь.

– Да понял я, понял. Идем?

Я распахнул дверь и вошел первым. Помещение оказалось совсем небольшим и пустоватым – из мебели только вешалка, две парты и шесть стульев. Первым на нас поднял глаза худой парень с торчащими ушами и жиденьким светлым пушком над верхней губой. Я заглянул ему в глаза и отпрянул. Почти бесцветная радужка выглядела жутко.

– Привет! – улыбнулся он. – Вы кем будете?

– Николай Сперанский, – представился мой спутник. – Лекарь.

Улыбка юноши стала еще шире.

– Отлично! Я Георгий Афанасьев. Менталист, – он пожал Коле руку и протянул мне. – А ты?

– Михаил Соколов… Видимо, универсал. Но больше все же боевой.

Сидевшая в самом конце комнатки девица вышла на свет, и мы со Сперанским синхронно вытаращились на нее.

– Уж постарайтесь стать сегодня боевым на все сто процентов, ваше сиятельство, – сказала она и надула здоровенный пузырь жвачки. – Анна Грасс. Артефактор.

Все бы ничего, но, кажется, я теперь понял, кому принадлежал тот мотоцикл. После слов Матильды о Грассах я ожидал увидеть кого угодно, но не… хрестоматийную байкершу. Черные как смоль волосы были подстрижены под каре, глаза ярко подведены черным. Одета артефакторша была в обтягивающие кожаные брюки с длинным рядом булавок, косуху с клепками и высокие байкерские ботинки. На ее груди болталась толстая стальная цепь с какими‑то железными подвесками.

Я бы ни за что в жизни не признал в ней аристократку. Даже с учетом того, что она носила серебряный герб рода на куртке.

– Ну и ну, – отозвался я. – Твой байк припаркован перед входом?

Девица не ответила и уселась на парту.

– Значит, ждем еще одного? – лениво потянувшись, спросила она и взглянула на наручные часы. – Ему бы поторопиться. В час начнется инструктаж.

– А ты откуда знаешь? – спросил менталист.

– Второй год поступаю. Вряд ли что‑то сильно изменилось.

– А на чем в прошлый раз зарезалась?

– На третьем этапе, конечно же. Жаль, воспоминания блокируют. Но в этот раз я подготовилась гораздо лучше. И вы, мальчики, приведете меня к победе. Если, конечно, вы не полные ничтожества.

Кажется, я начал понимать, о чем говорила Матильда. Ирэн, конечно, порой бывала той еще стервой, но даже в первые дни общения она не разговаривала со мной с такой надменностью, с какой сейчас Грасс произносила каждое слово.

– Нужен еще один боевой, – рассуждала девушка. – Я тоже кое‑что могу, да и менталист, надеюсь, не зря в гимназии геморрой зарабатывал. Но нужно больше огневой мощи.

В дверь постучали.

– Вот и огневая мощь пожаловала, – улыбнулся Сперанский. И все мы уставились на дверь.

В проем едва протиснулся здоровенный, нет, просто огромный детина. Настолько огромный, что задел макушкой притолоку. Мы с ребятами переглянулись, и, казалось, даже Грасс впечатлилась.

– Ну привет, малыш, – ухмыльнулась она. – Ты Рахманинов, да?

– Ага, – детина разинул рот в добродушной улыбке. – Виктор Рахманинов. Для друзей просто Витя.

Он вошел внутрь и занял, по моим прикидкам, половину помещения. Анна Грасс присвистнула.

– Молю, скажи, что у тебя боевая специализация.

– Ну какая же еще? – осклабился Рахманинов. – Боевая. Во всех смыслах.

– Какая досада, что физический контакт на испытаниях запрещен, – съязвил Коля и наклонился к моему уху. – Это ж на каких харчах такое вырастает?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– У меня в семье все великаны, – услышав Сперанского, ответил он. – Фермерские продукты, вот в чем секрет! Одна беда – мундир придется шить на заказ…

– Так, мальчики, хорош болтать! – Грасс хлопнула в ладоши. – Всем слушать сюда. Кроме меня есть кто‑нибудь, кто второй год пробуется?

Мы с парнями замотали головами.

– Понятно, – кивнула байкерша. – Тогда внимайте.

Она отсоединила от штанов несколько булавок и протянула каждому из нас.

– Это что? – спросил менталист Афанасьев.

– Мой подарочек в знак доброй дружбы. Я артефактор или кто?

– Артефакты запрещены. Кроме тех, что создаются непосредственно на Полигоне, – напомнил Сперанский.

– А то я не знаю, умник. Булавки спрячьте. Лучше всего приколите ко внутренней стороне курток. Нас будут проверять на предмет запрещенных вещей. Булавки не засветятся – прямо сейчас они чисты. Но мне будет проще работать с собственными вещами. Они очищены и пригодны к зачарованию. Всем ясно?

– Да, – кивнул я. – Что ты сможешь сделать на Полигоне? На что сможешь зачаровать предметы?

– Лекарю брошу связку на уменьшение емкости заклинаний. Бьют там больно, поэтому Коленьке придется как следует поработать. – Она подумала, отцепила от штанов еще одну булавку и протянула Сперанскому. – Вторую повешу на усиление защитных заклинаний. Лекаря постараются обезвредить первым. Надеюсь, не нужно, объяснять, почему?

– Не нужно, – ответил менталист. – Полагаю, мы здесь все готовились.

– Похвально, – процедила Анна. – Теперь боевые товарищи. Малыш, ты в чем хорош?

– “Косы” у меня отличные. Как бритвы. С “Жар‑птицами” похуже будет. Жаль, кулаками поработать нельзя.

Грасс кивнула.

– Значит, заряжу тебе на скорость бросания “Кос”. На, возьми вторую булавку, – она протянула здоровяку еще одну. – Если успею, повешу тебе усилок на “Берегиню” или “Шлем”.

– Лучше на “Шлем”, – прогудел Рахманинов. – А то кто знает этих менталистов…

– Принято. – Она обернулась ко мне. – Ну а ты, красавчик? Чем порадуешь?

Я пожал плечами.

– Можешь просто зачаровать две штуки на усиление боевых и защитных? Без привязки к конкретным заклинаниям.

Байкерша смерила меня недоверчивым взглядом.

– Что, прямо во всем хорош?

– У меня свои хитрости.

– Ну смотри у меня, сиятельство. Обгадишься – голову откручу.

– Ну у вас и манеры, мадемуазель, – не выдержал Сперанский. – И где таким учат?

– Я и тебя плохому научу, солнышко, – осклабилась Грасс. – Ладно, теперь о тактике…

Договорить она не успела. Дверь распахнулась, и в проеме показалась уже знакомая мне высокая дама в мундире.

– Добрый день, господа, – поприветствовала она. – Информирую, что противник для вас уже назначен. Место соревнований – Западный Полигон. Ваши команды пойдут первыми.

Глава 12

– Разрешите представиться: Воронцова Регина Сергеевна, – высокая дама шагнула в комнату. – Старший преподаватель Аудиториума Магико. Рада приветствовать вашу команду на вступительных испытаниях. С этого момента и до итога вашего пребывания здесь я буду вашим куратором. Ко мне следует обращаться согласно моему статусу – “ваше превосходительство”.

Ого. Серьезный человек нам попался.

Мы вразнобой поприветствовали женщину, и я заметил, что здоровяк Рахманинов с трудом удерживался от того, чтобы не пялиться на куратора: видать, питал слабость к большим женщинам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но Регина Сергеевна и правда была по‑своему хороша: смотрелась в строгом темно‑синем мундире как современная валькирия. Светлые волосы зализаны в тугой пучок, глаза сверкали льдом, накрашенные тонкие губы казались кровавой нитью. На груди она носила герб Воронцовых, а административный статус подчеркивали эполеты и шевроны. Солидно.