Соколов. Дилогия (СИ) - Хай Алекс

– Не могу. Ты можешь пострадать.

– Я сейчас умру…

Бежать до Матильды времени не было. Да и не позволит она притрагиваться к Ирине никому, даже Корфу – это она ясно дала понять. Но если мне удалось сковырнуть ментальное воздействие Радаманта, то как это вообще возможно? Я ведь не был менталистом. Вообще не понятно, какая у меня была специализация. И брать на себя ответственность за жизнь Ирэн…

– Пожалуйста, – хныкая от боли, взмолилась девушка. – Прошу тебя… Сними! Я знаю, ты можешь. Чувствую…

Блин. Блин! Блин!!!

Ладно, Мих. Спокойно. Вдохнули‑выдохнули.

И погнали.

– Матильда с меня башку снимет, – прошептал я и приложил руки ко лбу Ирэн. – Что бы ни случилось дальше, я заранее прошу прощения, ваше благородие.

Я нащупал обруч и ухватился за него, сосредоточив всю ментальную силу, что взял из источника. Мало. Потянулся к Роду снова, взял больше.

Мало.

Да что ж такое? Сколько силы он вкатил в это заклинание?

Род недовольно заурчал в ушах, обвиняя меня в растрате. Но позволил.

Схватив столько, сколько могло вынести мое тело, я перенаправил всю силу в “обруч”. Заклинание затрещало, курочаясь и ломаясь. Ирэн истошно завопила, ее тело свело судорогой, а спина выгнулась. Я крепче схватил ее голову, продолжая вливать ментальную силу в слом “обруча”.

– Аааааа!

– Прости. Прости, – словно литанию, шептал я. – Потерпи, моя хорошая. Так нужно.

И наконец обруч треснул. Развалился у меня прямо под пальцами, и я едва успел остановить ментальный поток, чтобы не погубить Ирэн. Такая мощь могла просто разнести разум в клочья. Да и сам едва удержал его, направив обратно в Род.

Ирэн затряслась, застучала зубами, как в эпилептическом припадке. Я тут же перекатил ее набок и крепко обхватил за плечи, как учили на курсах первой помощи.

Настал черед целебного потока. Лечебная сила соскользнула с моих пальцев и потекла в Ирэн. Девушка перестала биться в конвульсиях и затихла. Слава богу, дышала. Я направил больше, заставляя живительную силу разлиться по всему ее телу, особенно задержался у головы. Ожог от “Колобка” на глазах затягивался, и всего через минуту Ирэн могла похвастаться гладким чистым лбом.

А затем она распахнула глаза.

– Жива?

Девушка моргнула раз, другой. Уставилась невидящими глазами в потолок нашей тайной лачуги, а затем сфокусировала взгляд на мне.

Я с облегчением выдохнул и улыбнулся.

– Живая, хвала небесам. Как ты?

В следующий миг мою щеку обожгло резкой болью.

Я взвыл и вскочил от неожиданности, чуть не потерял равновесие и едва успел ухватиться за стену.

– Сукин сын! – рявкнула девушка, приняла угрожающую позу и вызвала “Косу”. – Ах ты сучий потрох!

“Коса” полетела в меня. Я едва успел увернуться и активировал “Берегиню”. Заодно и “Шлем” подновил.

– Сволочь! – еще одно заклинание шарахнуло в мою защиту, слегка ее повредив.

– Успокойся!

– Воспользоваться мною задумал? Ах ты тварь!

– Тихо, мать твою! – я поднырнул под “Косой” и очутился возле Ирэн, заломив ей руки. – Хватит! На тебя наложили ментальное воздействие. Я его снял. Кажется…

Она сверлила меня яростным взглядом, ноздри расширялись при каждом вдохе.

– Что ты помнишь? – не отрывая рук, спросил я.

– Все! Ты… ты мной воспользовался!

– Отнюдь. Радаманта помнишь?

– Кого?

– Мужика с кривым лицом. Вечером, за оградой усадьбы… Не помнишь?

– Нет.

Понятно. Значит, эти воспоминания он стер намертво. А вот все, что делала под воздействием заклинания, Ирэн помнила.

– Все закончилось, – я чувствовал себя переговорщиком, которому требовалось уговорить террористов отпустить заложников. – Все теперь в порядке. Ты цела. Память работает. Я тебя не трогал. Успокойся, Ирин. Пожалуйста. Я тебе не враг.

Я осторожно отпустил ее руки и сделал шаг назад.

Она смотрела на меня как на незнакомнца. Пугливо, затравленно. Куда‑то исчезла ярость, но появился страх. Даже ужас.

– Господи… – она спрятала лицо в ладонях. – Господи, какой позор…

– До позора не дошло. Ты должна помнить.

– Я опозорилась! – всхлипнула она. – Позволить взять себя под контроль…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты бы не смогла ему сопротивляться. У того, кто это сделал, второй ранг. Или даже выше…

Она затряслась в рыданиях, а я застыл как истукан, не понимая, что теперь делать. Потушил остатки костра, усилил свет огонька “Жар‑птицы” и сел рядом. Едва моя задница коснулась лавки, Ирэн шарахнулась в сторону.

– Не трогай меня! Не смей!

– Так, дорогая моя, – вздохнул я. – Давай‑ка кое‑что проясним.

– Ублюдок!

– Вообще‑то я законнорожденный. И все еще выше тебя по титулу и рангу Благодати, – я похлопал по пледу, приглашая Ирэн сесть. – Иди сюда. Не бойся, не укушу. И целоваться тоже не полезу. Но нам и правда нужно кое‑что обсудить.

– Ну уж нет! – она активировала “Берегиню” и попятилась к выходу. – Не смей ко мне прикасаться. И подходить не вздумай! Иначе, клянусь… Уб… Уб…

Она хотела сказать “убью”, но схватилась за горло – невидимая петля клятвы затянулась, напоминая о том, что она была обязана мне жизнью. И убить, разумеется, не могла – сила ее родового Осколка этому препятствовала.

– Ирин, успокойся, – я поднялся и направился к ней, но девушка юркнула на улицу.

Я услышал ее топот, звон ключей и звук заводившегося двигателя.

Через несколько секунд мотор взревел, и моя единственная надежда вернуться в особняк до полуночи испарилась вместе с обиженной девицей.

Глава 11

Мда. Хотели, как лучше, а получилось, как всегда.

Я плотнее запахнул пальто и затянул шарф – еще не хватало простудиться накануне ответственного мероприятия. Затем собрал брошенные вещи в корзинку, убедился в том, что огонь в кострище полностью потух – и вышел на улицу.

От воды тянуло промозглой сыростью. Холодный воздух забирался даже под рубашку и неприятно морозил спину. Оглянувшись, я кое‑как сориентировался, нашел тропинку и вышел на пятачок, где мы с Ирэн оставили машину. Ни Македонского, ни Ирэн, разумеется, здесь уже не было.

Ну и ладно. Не впервые топать домой среди ночи. И не такое бывало.

Пустив перед собой огонек “Жар‑птицы”, я направился на юг, в сторону особняка. На часах было начало двенадцатого. Походу кто‑то не выспится.

Не успел я пройти и пару сотен шагов, как впереди показались два ярких огонька фар. Автомобиль стремительно приближался. Я отошел в сторону и приложил ладонь к глазам – слишком яркий свет меня ослепил.

Тачка остановилась возле меня, и я узнал Македонского. Стекло с водительской стороны опустилось, и я удивленно уставился на Ирэн. Щеки девушки были мокрыми от слез, глаза опухли, губы плотно сжаты. Понятно. Сейчас начнется.

– Залезай в машину, – скомандовала она. – Надо поговорить.

Я бросил корзину на заднее сидение и сел на переднее пассажирское место. Меня тут же окатила волна жаркого воздуха из печки.

Ирэн повернулась ко мне и уставилась немигающим взглядом.

– Почему ты раньше не сказал, что являешься менталистом?

– Потому что я и не менталист вовсе, – пожал плечами я.

Мой ответ, казалось, поставил Ирэн в тупик, и она проглотила заготовленную было тираду.

– Тогда как ты снял то заклинание? Ведь это был не “Алконост” или “Сирин”, а тонкая работа с мыслями.

Разговор перешел в конструктивное русло. Уже лучше.

– Обратился к родовой силе, – ответил я. – Честно говоря, не думал, что получится. Действовал наугад. Не полезь ты мне в голову, я бы и не стал пытаться. Но, видимо, когда я врезал тебе в лоб “Колобком”, заклинание то ли повредилось, то ли предохранитель сработал…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Предохранитель?

– Защита на заклинании. Мне проще называть это так. Словом, если бы ты не начала помирать, я бы не вмешался. И ты сама просила сделать что‑нибудь, так что…

– Это я помню. Смутно, но помню, – Ирэн уставилась в темноту ночи. – Выходит, я должна тебя поблагодарить. И извиниться.