Ученица дракона (СИ) - Халкиди Марина Григорьевна

— Я могу встретиться с капитаном?

— Конечно, вас проводят, — поспешно согласился прокурор, желая выпроводить раннего и не желанного гостя из кабинета и наконец-то налить себе бокал вина, чтобы успокоиться.

Дракон тоже не видел причин задерживаться в кабинете, так что он с радостью покинул его, чтобы лично поговорить с Ортоном и выяснить, что на самом деле произошло ночью.

Ортон, не взирая на то что находится под арестом, спал после бурной ночи. И дракону пришлось вылить на друга ковш воды, чтобы добиться его внимания и внятного взгляда.

Накануне Берт получил послание, и ему пришлось покинуть трактир. Ортон наотрез отказался отправиться домой. И хотя дракона беспокоило предчувствие беды, он все-таки занялся делами. И вот ситуация вновь повторилась. Ортону нужна была его помощь, а дракона не оказалось рядом.

— Что там произошло?

Ортон, однако, смутно помнил саму драку с лордом и смертельный удар, который он якобы нанес.

— Ты хоть понимаешь, что наделал? — тихо спросил дракон. Убийство было слишком тяжким обвинением, чтобы Ортона вновь простили.

— Вода в кувшине осталась?

Одалим отбросил пустой кувшин в сторону, не сожалея, что ранее вылил его содержимое на голову друга.

— Тебя могут приговорить к смертной казни. Ты это хоть понимаешь?

Хотон хмуро покосился на дракона.

— Я не хотел его убивать.

— Так это был все-таки ты?

— Его телохранители пытались меня вытолкать из комнаты, возможно, я не рассчитал удар… не знаю, Берт.

Дракон вздохнул, наконец-то заметив, что Ортон по-настоящему встревожен и даже напуган.

— Прокурор, скорее всего, уже сегодня вызовет тебя на допрос. Откажись отвечать на вопросы без своего защитника.

— Берт…

— Я сам найду того, кто выступит твоим защитником в суде.

— Берт! — Ортон зажмурился от головной боли. А затем взглянул в глаза дракона. — Я совершил преступление, и я готов за него ответить. Сам, без защитника!

— Надеюсь, ты шутишь? Или это вчерашняя попойка помутнила твой разум!

— Не ори, голова и так раскалывается. А я серьезен. Возможно, впервые в жизни. Ведь ты сам утверждал, что каждый должен отвечать за свои поступки. Вот я и

отвечаю.

— Решил благородно умереть? Поздновато, после того, что ты натворил!

— А я твоей помощи не прошу.

— Скажешь это, когда я вытащу твою голову из петли.

Эль'ли в какой-то момент сжала пальцы Калида едва ли не до боли, боясь пропустить хотя бы слово в рассказе Марака. В свое время она провела многие часы в библиотеке и архиве Тара, ища сведенья о великом воине Бер'тисе, который по одним источникам умер, а по другим стал отшельником. Хотя большинство исследователей склонялись к тому мнению, что в живых его давно нет. Но ни в какой книге не упоминалось о молодых годах великого дракона и его друзьях — орке, сраженного дрейфусом, и человеке, совершившим тяжкое преступление. Эльвира искала любое упоминание внешности Бертейна, чтобы воссоздать его портрет в доме Лар’тея, который попросил расписать ему стены особняка в Таре.

— Суд приговорил его к смерти? — спросила Эль, продолжая гадать — удалось ли ей передать внешность дракона в двух его ипостасях или нет. И задумавшись над тем, знал ли хоть один дракон в Тар Имо настоящую историю Бертейна. Историю его дружбы с Ласаром, о любви к Ларделль, о том, что заставляло его совершать подвиги и кого он искал на поле боя.

— Нет, — покачал головой авар и усмехнулся. — А разве драконы Тар Имо уже не изучают историю человеческих государств?

Калид не успел ответить, так как авар продолжил свой рассказ.

— Хотона приговорили бы к смерти, но Бер’тис использовал свою силу и, думаю, не только силу убеждения. Впрочем, гражданский судья тоже не был глупцом, чтобы приговорить родственника короля к смерти. Ортона сослали, как и отца, только не в отдаленную южную провинцию, а на запад, к самой границе.

— Ортон Хотон — герой серделе-перунской войны. Основатель Оширской крепости и первый силар Сердели, — прошептал Калид.

— Да, вижу, ты вспомнил. Вот только никто не знает, что Ортон был убит во время одного из первых сражений.

— Но как… Бер’тис вернул его к жизни? — предположил Калид.

Марак усмехнулся.

— В архиве Бер’тис нашел описание ритуала, который позволял дракону раз в жизни вырезать половину своего сердца и отдать его человеку, тем самым сделав того бессмертным. Тебе ведь это знакомо, дракон?

Калид нахмурился. Демон при встрече заявил, что не знает их имен и к какому клану принадлежит Эльвира, но сейчас он проявил любопытную осведомленность о том ритуале, который провел более сотни лет назад Калид, спасая Эль.

— Так Бер’тис даровал Ортону бессмертие? — задумчиво спросила Эль'ли. — И судя по всему, ничем хорошим это не закончилось?

— Ты права, о прекраснейшая, — согласился Марак.

— Не отвлекайся, — напомнил Калид авару.

Эльвира же едва обратила внимание на комплимент демона, понимая, что тот специально пытается задеть дракона. Она подняла взгляд в небо и посмотрела на три светила: прошло уже несколько часов, как они переступили границу айдана Марака. А ведь они и так потеряли много времени, пока рыскали по пескам арольо в поисках айдана, а затем кружили в лабиринте.

— Что было дальше?

— Дальше? Ортон покинул Сердели и долго странствовал по Изолере. Вот только его история не закончилась так, как ваша. В его жилах не текла кровь авара, — ухмыльнулся Марак. — Ортон стал бессмертным, но все-таки он оставался человеком — без магии и сил, способных противостоять другим бессмертным. Но Хотон умел располагать к себе людей и как вскоре выяснилось не только людей. Пути Ортона и Берт'тиса разошлись, а в следующий раз они встретились уже в другом мире. В мире, в который Ортон призвал мажадов.

— Нет, — прошептал Калид, наконец-то осознав что произошло на самом деле тысячелетия назад. Для дракона света не было ничего ужаснее, нежели забрать жизнь невинного. Но быть повинным в смерти тысяч и миллионов? Дракон покачал головой. — Почему Бер'тис не остановил Ортона?

— Убив себя? — уточнил Марак. — Бер'тис пытался, пока не понял, что связь между ними разрушилась. Тогда он и покинул Тар Имо навсегда и попытался найти способ остановить мельхеров… Исправить совершенное другом зло. И в конце концов он нашел способ, единственный способ остановить мажадов — закрыть пожирателей в одном мире.

— Да, отличный способ — отдать мельхерам целый мир на уничтожение!

Марак внимательно взглянул на одалима.

— Не тебе судить его, дракон. Любовь, дружба, привязанность, они порой делают нас слабыми и заставляют делать выбор между правильным и… — Марак выразительно взглянул на Эль.

Калид покачал головой. Спасая Эльвиру, он рисковал только своей жизнью. А Бертейн? Как он мог так ошибиться в том человеке, который своим решением уничтожил целый мир. А теперь опасность угрожала и Изолере.

— И все же это не оправдывает его. Даже если я могу и понять его.

Марак пожал плечами.

— Я демон. Я вижу мир по-другому. Бер'тис не был моим другом. Но я хорошо знал его. Я видел его сущность. Каждую мысль в голове, каждый поступок. Гордость за свои деяния и сожаление. И поверь, дракон, никто так не сожалел о свершенном как Бер'тис. Боль не давала ему и минуты покоя. Поэтому он так и стремился остановить мажадов. И тот путь, который он избрал, не был легким для него. Чтобы закрыть мельхеров в одном мире, требовалась колдунья в Изолере, авар как связь между мирами и дракон в мире мажадов, чтобы запечатать проход. Три ключа…

Эль вновь сжала ладонь мужа, прежде чем уточнить.

— Бер'тис принес себя в жертву?

— Да. Скорее всего, он мертв. Мельхеры не пощадили бы того, кто заключил их в узилище одного мира.

— Колдунья в Изолере, кто она?

— Памела мертва, уже давно… но вот ее потомок, думаю с помощью своей крови она и стала тем ключом, который приоткрыл мажадам проход.

— А ее смерть, она закроет портал?