Три подруги и пустынная кошка (СИ) - Анастасия Солнцева

Хорошо, пусть будет так. Но взамен я хочу, чтобы ты поднял склеп мамы, потому что кроме тебя никто не знает, где он. Я, возможно, могла бы справиться и сама, но есть шанс, что во время поисков смою какой-нибудь континент.

Отец стиснул губы в одну тонкую линию.

— Нет, — выдал он. — Этого не будет. Твоя мать ушла и этого уже не исправить.

— Я знаю, — спорить не стала. — Но есть то, что еще исправить можно.

— О чем ты? — напряжение в его голосе было таким плотным, что я на себе ощутила тяжесть его мыслей.

— Затеянная Максом игра обернулась большими проблемами. В обмен на подселение к нему тени Змея, Нуатль потребовала себе меня.

— Знаю, — отрывисто произнес король, вставая с трона. — Но он сказал, что проблема решена. Вместо тебя тень подселят к музе.

— Ага, — со злой насмешкой проговорила я. — Вот только все пошло не по плану. Муза эту дрянь тоже не устроила, и Максик предложил жрице тело моей матери.

Взгляд короля потемнел, а вместе с ним, я это знала, потемнело и небо над морем, заволновалась вода, и ветер начал рваться шквалистыми порывами.

Надвигался шторм.

— Неожиданно, да? — я улыбнулась, в то время, как сердце сковывал лед. — Но все пошло не по плану, Нуатль вырвалась на свободу раньше, чем Макс успел решить проблему. И теперь эта мерзкая тварь сидит в моей подруге. В Нисе, дочери Изельта, предводителя клана банши. Знаешь, сколько времени потребуется Нуатль, чтобы найти меня и переползти из одного тела в другое?

— Захват не то же самое, что подселение, — отрезал отец, бегая глазами вокруг, но не глядя на меня. — При захвате тень тратит много сил на подчинение чужого сознания, а при подселении создается связь, которую невозможно разорвать в одностороннем порядке. Только магически.

— Когда она уже будет во мне, то проведение ритуала станет лишь вопросом времени, и будет неважно, хочу я этого или нет, — я очень сильно старалась, чтобы не срываться на крик все время, а потому по большей части шипела боевым гусем, разве что крыльями не хлопала. — А я этого не хочу! Поэтому подними усыпальницу матери и пусть эта тварь забирает её тело, если оно ей так нужно.

— Думаешь, это хороший вариант? — отец казался растерянным. Ситуация поставила его в тупик.

— А отдать ей меня — хороший вариант? — в ответ едко поинтересовалась я. — Я устала разгребать все это семейное дерьмо! Пусть те, кто заварил кашу, сами же и потушат огонь под кастрюлей! Это проблема Табити, значит, ей и разбираться со жрицей!

— Табити уже ни с кем не сможет разобраться, — проговорил отец и на молодом лице, которое останется таковым еще очень долго, появились следы измождения. Стало очевидно, что ему уже много лет. — Она лишилась всех своих сил. Никто не знает, где она и жива ли вообще.

— И что ты предлагаешь?

— Ты можешь вернуться сюда и занять положенное тебе место рядом со мной, — отец указал на второй трон, размером чуть поменьше, который стоял рядом с первым. Стоял пустым, потому что никто из моих сестер не имел права его занять. — Здесь тебя никто не достанет.

— Да, — согласилась я и добавила дрогнувшим голосом: — И тогда моя подруга погибнет!

— Подруга тебе ценнее матери? — на лице короля отобразилось сомнение.

— Ниса со мной половину моей жизни, — я позволила слезам заполнить мои глаза. — А мать я не знаю. Для меня это некая абстрактная женщина, про которую я знаю только одно — она когда-то была. И да, из них двоих Ниса мне дороже!

Отец заложил руки за спину, покачался на пятках, уставившись в пол на собственное отражение, не менее властное и величественное, чем оригинал, и спустя некоторое время заявил:

— Хорошо, я подниму усыпальницу.

Я, уже не сдерживаясь, выдохнула с откровенным облегчением.

Отец кивнул, будто бы принимая это искреннее проявление эмоций за благодарность, и приказал Лорсу, все еще подпирающему дверь:

— Готовь дьяволов.

Когда мы с отцом по мосту вышли к ступеням, там, по ту сторону прозрачного пузыря, нас уже ожидало три оседланных ската, которые висели в воде, плавно и неторопливо двигая головными плавниками, словно взмахивая крыльями.

— Куда мы? — спросила я, рассматривая крайнего правого и самого мелкого манта, который, исходя из размеров, предназначался мне.

— Скоро все узнаешь, — не стал заранее анонсировать отец. И я понимала почему.

Обернувшись и подняв голову, увидела на одном из балконов дворца, в той его части, которая традиционно принадлежала королеве, свои младших сестер.

Фелис, Элора и Тэйла.

Принцессы-погодки. Самой старшей была Фелис, она же находилась сразу после меня в очереди на престол, потом шла Элора, затем Тейла. Все они терпеть меня не могли, а я — их. Все детство они меня доставали своим бесполезным и бесконечным нытьем, махровым эгоизмом, взращённым в них самовлюбленной матерью, второй женой отца, и постоянным требованием внимания.

Они считали себя равными мне, а я, даже в детстве, не уставала им напоминать, что пока есть я — они никто. Никого не интересуют младшие сестры, до тех пор, пока старшая — жива, здравствует и не замужем. Сестричек мои слова злили еще сильнее и еще сильнее стимулировали делать мне гадости. Стекло в еде, иглы в подушке, лезвия в обуви и отравленные перчатки были самыми невинными их забавами. Не уверена, что всё это они проворачивали самостоятельно, тут просто обязан был помогать кто-то взрослый, кто подсказывал им, как устранить старшую сестричку. И на эту роль отлично подходила их мать. К моей и не только к моей радости, мамаша троицы сама в королевах долго не проходила, уступив основательно нагретое местечко другой, такой же, какой она сама когда-то была, любовнице, ставшей третьей супругой. И тоже нарожавшей целый выводок дочерей…

Испытав прилив вредности, я поднесла пальцы к губами и послала сестричкам воздушный поцелуй.

Высокая, стройная, белокурая Фелис, которая стояла ближе всех, опираясь на перила, вздернула милый носик и надменно отвернулась, сложив руки в том месте, где у всех женщин имелась выпуклость, а её природа наградила впуклостью, практически каньоном.

Элора, с волосами красными, как кораллы, и таким же румянцем на щечках с ямочками, с отвращением фыркнула, тряхнув упругими кудрями.

Тейла, которая была ниже своих сестер и шире раза в два, поправила складки на платье с утягивающим корсетом, одновременно погрустнев и поскучнев. Но ни одна из них ничего не сделала в ответ, хотя могла бы, как минимум, продемонстрировать парочку неприличных жестов, которые они заучили еще в детстве.

Пожав плечами,