Жаркие ночи в Майами - Пат Бут

— Во всем виновата эта босанова, — сказала Мона, покачиваясь в такт с музыкой и думая про себя о том, как блестяще она достигла своей цели и как будет доволен Джонни. Завтра она внедрится в агентство Кристы Кенвуд. И тогда, как гадюке, пригретой на груди, ей не надо будет ничего делать, кроме как ждать, когда поступит команда ужалить.

— Босанова, — напевала она, — танец любви.

27

Лайза Родригес была во главе компании, когда они оказались у дверей «Мезанотты»: это была единственная возможность проникнуть в ресторан. Получение столика в ресторане, где все они уже заняты, являлось высшим подтверждением ее славы. Парень у входа завел было обычную речь насчет того, что столик нужно заказывать заранее, а теперь придется ждать в баре. Но слова застряли у него в глотке, когда вперед вышла супермодель. Покачивая задницей, Лайза направилась к метрдотелю. Все вокруг замерли, узнав Лайзу Родригес. Разговоры в ресторане разом смолкли.

— Мисс Родригес, — сказал метрдотель, потирая руки так, словно счищал с них грязь. — Видеть вас — истинная радость!

Лайза соблаговолила узнать его и подставила ему свою шелковистую щеку. Метрдотель почувствовал себя на седьмом небе. Он склонился, чтобы поцеловать ее руку, так, будто принимал святое причастие. Она ничего не сказала при физическом соприкосновении с этим подхалимом, но посмотрела вверх, на потолок, с таким видом, словно она страдает во имя высшей цели. Метрдотель отступил назад, лицо его пылало от прикосновения к знаменитой девушке, и вот тут начались осложнения. Лайза Родригес приехала в сопровождении троих знакомых. Им надлежало предоставить очень хороший столик, а свободные столики отсутствовали. Бар был битком забит пьяными головорезами, в животах у них бурчало, а гордость играла. Каждый, кто занимал столик в этом самом модном ресторане в Америке, после лос-анджелесского «У Мортона», любимого ресторана голливудских кинозвезд, держался за свое место, как за самое дорогое в жизни. Завсегдатаи пили столько кофе, что рисковали заполучить кофеиновый психоз. Ни один из них теперь не заснет по крайней мере неделю. Но все они заказывали выпивку и еще кофе, громко смеялись и кричали, крутили головами и глазели по сторонам, радуясь, что веселятся в нужном месте и в нужное время. На лице метрдотеля появилось выражение железной решимости. У кого-то из неудачников необходимо отнять столик. Все очень просто. Но уступят ли они без сопротивления? Кто знает? Но, черт побери, кого это интересует!

Метрдотель оглядел заполненный ресторан. Людей достойных трогать нельзя, тем более из местных жителей; нельзя беспокоить и наркодельцов, которые швыряют деньги, как мусор, и очень легко теряют терпение. Нужны какие-нибудь туристы, которые случайно забрели сюда, когда ресторан еще не был полон, и пересидели свое время. Глаза его вспыхнули, когда он наткнулся взглядом на мужчину и женщину средних лет, лишенных каких-либо признаков загара. Среди жителей Саут-Бич таких быть не могло, разве только они ночные пташки из Нью-Йорка — «Большого яблока», где выглядеть наподобие привидения позволительно.

— Мисс Родригес, я буду весьма польщен, если вы посидите здесь и выпьете что-нибудь, пока я организую вам столик, — сказал он.

— О'кей, — отозвалась она без всякой улыбки. — Распорядитесь, чтобы принесли шампанское. Французское.

Метрдотель тут же бросился выполнять ее распоряжение. Она посмотрела на Роба, который стоял рядом с ней, красивый, как бог. Половина ресторана делала то же, что и она… женская половина. Но Лайза ничего против не имела. Он принадлежит ей. Он просто еще не знает об этом.

— Ты заказывала столик? — спросил Роб. От него полностью ускользнула суть происходящего.

— Для меня все всегда заранее заказано, — усмехнулась в ответ Лайза. — Держись меня, дорогой, и ты никогда не будешь голодать.

— Или страдать от жажды, — добавил Абдул, весьма довольный всем ходом событий. Посещая различные столицы мира, он держался тех ресторанов, где знали его и то, что он богат. В других местах он был просто грязным никем. Теперь же Абдул грелся в лучах чужой славы. Цена Лайзы в его глазах резко подскочила. Неделя на яхте обойдется ему посещением ювелирного магазина Картье. Дешевле не получится. Ни в коем случае.

— Итак, мисс Родригес, — пропела Мона, — здесь вы котируетесь просто как королева.

Она не могла удержаться от намека, что это только в Майами Лайза пользуется такой славой, а за его пределами она — ничто.

— Нам повезло, что мы не в Палм-Бич, — ответила Лайза. — Там мы бы столкнулись с расовыми проблемами.

— Ха-ха! — рассмеялся Абдул.

— Там недолюбливают и арабов тоже, — заметила Лайза и улыбнулась приветливой улыбкой психа с острым топором в руках. В безопасности был только Роб. Принесли шампанское. Она положила руку на ладонь Роба.

Абдул оказался непробиваемым. Он смеялся.

— Между прочим, у моего короля есть дом в Палм-Бич, — заметил он.

Никому и в голову не пришло поинтересоваться, кто его король.

Разговоры в ресторане возобновились, но тема их изменилась. Теперь все говорили только о Лайзе. Мужчины и красивые женщины утверждали, что в «реальной жизни» она выглядит лучше. Когда обладаешь красотой, нет необходимости при любом случае обнажать клыки. Девушки менее красивые заявляли, что она их разочаровала, а некрасивые вообще считали всякие разговоры о фотомоделях скучными, и нельзя ли говорить о чем-нибудь более интересном? Никто не оставался безразличным, все следили за Лайзой, болтали о сгоревших родителях, о миллионных сделках, гадали, что это за парень рядом с ней, с которого она публично разве что не стягивает штаны.

Туристов удалось выпроводить. Столик был сервирован за рекордное время.

Компания прошествовала среди ужинающих, как свадебная процессия среди почтительных прихожан в церкви. Официанты суетились у столика. Все расселись. Лайза и Роб сели так, чтобы видеть зал, заняв самое выгодное положение.

— О чем ты думаешь, Роб?

Она под столом положила руку ему на колено.

— Я думаю, что это замечательный ресторан.

За соседним столиком сидели трое мужчин, сильно загоревших во время поездок на острова на своих скоростных моторках; с ними были четыре блондинки, которые хотели бы стать моделями, не будь они слишком низенькими, слишком мускулистыми, слишком старыми и слишком тупыми. Одна из девиц сидела на коленях у одного из мужчин, который что-то жевал. По громкости ее речи можно было судить, что девица пьяна. Вдруг девица упала и сильно ударилась об пол. Она лежала, не двигаясь. Никто за их столиком и пальцем не пошевелил, чтобы ей помочь.