Алатарианская Империя - Николай Каленич

он к Барнсу. На что тот лишь вздохнул и пожал плечами.

Следующая улица выглядела не лучше предыдущей. Чуть ли не из каждого жилища здесь слышались крики, стоны, вопли и хрипящий кашель. Возле одного из домишек сидели у костра люди в грязных оборванных рубищах, больше схожих с лохмотьями, что надевают на огородные пугала, нежели на то, что можно называть одеждой. Их отрешенные лица укрывал несмываемый слой сажи, а выпученные пожелтевшие белки глаз испещрялись множеством красных прожилок. Из-за язв и гниющих ран их кожа на руках и ногах больше напоминала своим видом протухший и давно изъеденный червями кусок сырого мяса, чем что-то человеческое. Солдаты отворачивались и, морща нос, едва сдерживали подступающую тошноту и рвотные позывы.

Сердца всей экспедиции разрывались от той покорной безнадежности, что царила в этом погребенном под землей месте, и слезы сами собой накатывались на глаза.

Задыхаясь от волнения, Барнс повернулся к Олби:

– Я думаю, что смогу им помочь.

– Как? – быстро спросил тот.

–Так же, как и твоему сыну.

Майорбэк поднял голову, он сразу понял, о чем говорит Эдмундо. И что самое важное, это точно могло сработать.

– Ты о цветках сейчас говоришь? О тех чудодейственных цветках? – спросил Олби.

– Да, – Эдмундо вытащил из висящей на поясе сумки огромный пучок сушеных цветов, перемотанных веревкой. – Я как чувствовал, что нужно взять больше обычного. Если найти здесь достаточное количество воды и взять пять таких емкостей, – он кивнул на казан, стоявший возле дома, – я думаю, смогу им помочь.

– Сколько на это понадобится времени? – прищурился Олби.

– Первое – найти воду, второе – казаны, – Барнс взялся загибать пальцы на руке, – третье – варить цветы не менее чем полдня и четвертое – напоить бедолаг этим отваром, —

закончив считать, он подвел итог: – Думаю, на это уйдут сутки.

– Тогда я должен послать одного из солдат, предупредить людей в лагере, что мы задержимся, – кивнул Вождь.

После того, как посыльный отправился выполнять поручение, Олби с Эдмундо и Майорбэком устроили короткое совещание, в результате чего местом проведения процедуры единодушно была избрана площадь. Взяв миссию оповещения населения на себя, они отрядили четырех бойцов принести на площадь казаны и дрова для костра, а остальных озадачили поиском воды.

Прошло немало времени, прежде чем на площадь с разных сторон практически одновременно вошли обе группы солдат, в сопровождении взявшихся помогать им местных. Одни тащили пять огромных, чисто вымытых казанов и вязанки дров к ним, другие – кто в чём мог нёс воду. Люди, находившиеся на площади, молча наблюдали за происходящим, не проявляя, однако, к нему особого интереса.

Что до Майорбэка, Олби и Эдмундо, то они потратили немало времени и усилий, прежде чем обойти всех, но им троим это не удалось бы и за три дня, если бы не местные, которые, услышав о возможной помощи, сами принялись оповещать жителей.

Они появились на площади, ведя за собой множество людей. Некоторые шли сами,

а некоторых несли, однако никто не хотел упускать пусть маленький и призрачный, но все же шанс на исцеление или хотя бы возможность усмирить боль на какое-то время.

Барнс, увидев, что все готово, решительно взялся за дело:

– Разводите огонь, – проходя мимо солдат, распорядился он, а сам, не теряя времени, приблизился к стоявшим в ряд казанам. Вытянув пучок цветов, он медленно и аккуратно разделил его на пять равных частей и принялся неторопливо и тщательно растирать каждую в ладонях и по очереди закидывать на дно казана. Солдаты со своей стороны справились с заданием быстро, и вот уже огонь под казанами запылал во всю мощь, нагревая и без того горячий, обжигающий лицо воздух. Барнс, вбросив последний пучок, махнул рукой:

– Заливайте.

      Когда все емкости были полностью залиты водой, он взял большую деревяшку, что служила у местных половником, и стал обходить казаны по порядку, немного помешивая чудодейственный отвар.

Между тем со всей площади сюда понемногу стали подтягиваться и местные, держась чуть поодаль и не решаясь подходить ближе. В их потухших и безжизненных глазах сложно было пытаться прочесть что-либо, тем не менее, они всё подходили и подходили, и вокруг уже становилось тесновато.

      Эдмундо, внимательно следящий за процессом кипения, услышал за спиной шаркающие шаги. Обернувшись, он увидел перед собой немолодого мужчину в наброшенном на голову капюшоне, из-под тени которого проглядывали красные тусклые глаза. Хоть лицо его и было скрыто, можно было разглядеть, что кожа на нем обвисла, как надетая не по размеру на череп и одна половина гноилась, а руки и ноги густо покрывались ужасными ранами, из которых сочилась белая тягучая жидкость, похожая на сукровицу. От него шел резкий трупный запах, который тотчас ударил Барнсу в ноздри и въелся в каждую клеточку его мозга, пробирая до дрожи и вызывая самые неприятные ассоциации. Он едва сдержал рвотный рефлекс.

– Вы правда можете нам помочь? – тихо, замогильным голосом протянул бедняга.

      Барнс встретился с ним глазами, и ему стало не по себе. Он хотел уже было попятиться назад, но тот с такой мольбой и надеждой сверлил его взглядом, что это тут же заставило его опомниться и передумать, чтобы не обидеть своим отношением бедолагу. Собрав всю свою волю в кулак, он твердо произнес, глядя на того в упор:

– Да.

      В глазах под накидкой засияли маленькие искорки надежды.

– Вы думаете, мы сможем вернуться к семьям после излечения? – спросил он с надеждой.

– Я думаю, вы сможете делать все, что вам захочется, – подбодрил его Эдмундо.

– Меня зовут Бард Хоблауд.

– Я Эдмундо Барнс, – знакомство закончилось без рукопожатия по понятным причинам. – У тебя кто-то остался дома? Семья?

– Да, у меня остались трое сыновей и дочь, – красные глаза наполнились слезами.

– В этом мы похожи, – кивнул Барнс, отвернувшись, – у меня тоже остался сын, которого я не могу увидеть. Из какого ты клана?

– Я был главой поселения под названием Синдор, – опустив голову, тихо ответил тот.

– Главой поселения?! – вскинулся Барнс, с новым интересом осмотрев собеседника с ног до головы.– Так это о тебе говорил старик Гералдис?

– Гералдис? Он жив? – скинул накидку с головы Хоблауд.

– Да. Он живет в клане Отшельников.

– В клане Отшельников? Но, насколько я помню, Отшельники никогда не считали себя кланом.

– Да, у Отшельников много чего изменилось, но об этом позже, расскажи мне свою историю, – попросил Барнс.

– В Горном клане человек может стать вождем, только если обладает недюжинной силой духа и крепостью тела, – начал рассказ Бард. – После смерти главы поселения на его место претендовали двое: я и