Европейский сезон (СИ) - Валин Юрий Павлович

Ныло сердце. День выдался пасмурным. Хотелось курить. А еще лучше, — пойти и влить в себя огненной жидкости из бутылки с наклейкой столь любимой Кэт. Флоранс сидела на веранде, закутавшись в теплую куртку подруги. Лето перестало быть теплым. Влажный ветер приносил от города запах копоти и горелой резины. Эта страна теперь вся целиком воняла как лагерь клошаров. Ну, скорее всего, это тебе только кажется. Муниципалитет делает все, чтобы вернуть туристов, чтобы социальные недоразумения были поскорее забыты. Еще неделя и на улицах не останется и следа буйства рокаев. И никакой вони. Ты предубеждена, потому что стала ненавидеть эту страну.

Телефон звякнул в комнате. Едва слышный короткий сигнал, но Флоранс почему-то тут же оторвала взгляд от мокрых крон деревьев и пошла в комнату. Собственно, зачем брать трубку? Элегантный золотистый дисплей мигал незнакомым номером. В последнее время Флоранс начинала ненавидеть изящное дорогое устройство, категорически отказывающееся приносить добрые вести. А ведь совсем недавно красивая покатая игрушка так приятно ложилась в ладонь.

Брать или не брать? Если опять кто-то из репортеров, останется только шмякнуть электронную тварь ценою восемьсот евро о стену. Нервы стали как туалетная бумага.

Флоранс еще раздумывала, а руки сами собой раскрыли телефон и поднесли к уху.

— Привет, это я, — голос Катрин звучал так ясно, как будто она находилась в соседней комнате.

— Привет, — прошептала Флоранс, зажмуриваясь и усилием воли скручивая в комок, отбрасывая все лишнее и мешающее думать.

— У меня только минутка, — легко сказала подруга. — Я подумала, и решила, что на свободе жить веселее. Так что я уже не в четырех стенах. Вполне официально. Как у вас дела?

— Все хорошо. Как я понимаю, у тебя появились определенные договоренности?

— Само собою. Наш мир, — мир компромиссов. Так что мне придется улаживать разные формальности.

— Это займет много времени?

— Рассчитываем управиться за две недели. Возможно, — чуть дольше. Возможно, и не "чуть".

— Понимаю. Мы подождем. Будь осторожна.

— Хорошо. Я уже давно осторожная девушка, — Катрин сделала едва ощутимую паузу. — Только… со мной всегда столько хлопот. Я не уверенна, — стоит ли меня ждать?

— Ну и дура, — спокойно сказала Флоранс. — Только посмей поискать и в этом вопросе компромиссы. Нет здесь вопроса. Ты обещала. И не только мне. Действительно, удивительно глупые мысли приходят тебе в голову.

— Ага, — высокая зеленоглазая дура, держащая трубку неведомо где, улыбнулась. — Тогда я спокойна. Ждите меня, пожалуйста. Вряд ли эта страна будет вновь счастлива меня видеть в гостях, но мне обещано, что я смогу забрать вещи. В любом случае, — я дам о себе знать. Извини, время вышло. Вы тоже будьте осторожны. Спасибо тебе. Я не буду дурой.

— Успеха, — прошептала Флоранс в замяукавшую гудками трубку и закрыла телефон.

В дверях торчала взъерошенная, без парика, Мышка:

— Госпожа?

— Да. Ее выпустили, но она уже где-то далеко. Даст о себе знать не раньше чем через две недели. Полагаю, — ей предложили отработать свободу.

— Опять? — лицо Мышки вдруг страшно исказилось, став до неправдоподобия некрасивым, и девушка в голос заревела. — Она опять одна! Без нас. Это никогда не кончиться!!!

— Тихо-тихо! — Флоранс обхватила худенькие плечи. — Не сходи с ума. Возможно, для нее лучше рисковать, чем сидеть запертой в камере. В любом случае, — это ее решение. Прекрати выть.

Она повела девчонку в комнату. Мышка скулила, лила слезы и пыталась наткнуться на все, на что можно было наткнуться. На лестнице мелькнуло вытянутое от изумления лицо Жо. Флоранс усадила девочку в кресло в ее маленькой комнате. Черт, здесь даже воды не было. Флоранс выскочила в гостиную и наткнулась на сына.

— Что случилось? — требовательно поинтересовался Жо. — Что такое с Найни? И что у нее с головой стряслось? Мам, что с вами такое?

— Черт, Жо, иногда ты здорово напоминаешь телевикторину. Мне нужно воды принести. Потом объясню.

Сын запрыгал по ступенькам следом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мам, я же должен знать.

— Звонила Катрин, — объяснила Флоранс, поспешно наливая стакан воды и доставая из холодильника начатую бутылку джина. — Она на свободе. Но ее подрядили на работу. Она даст о себе знать не раньше чем через две недели.

— И что здесь такого ужасного? — изумился Жо. — Главное что ее выпустили. Уверен, она появится, как только…

— Не будь идиотом. Ты можешь себе представить, как работает Кэт, если вся возня с мэрией обеспокоила ее только из-за твоего там присутствия? Мальчишка…

Жо остался обдумывать новости, а Флоранс поднялась наверх. Мышка плакала, уткнувшись лицом в подушку. Пришлось влить в нее стакан воды, потом долго успокаивать, периодически ощутимо встряхивая за плечи.

— Что за истерика?! Катрин занимается подобным не в первый раз. Прекрати нагонять тоску. Ничего страшного пока не произошло.

— Она так рискует. И одна, совсем одна, — скулила Мышка.

— Прекрати. Она так решила. И сказала нам ждать.

— Да, конечно, — Мышка высморкалась. — Извините. Я боялась, что ее посадят надолго, и ей придется прорываться. А теперь вот это…

— Все. Хватит, нужно успокоится. Стыдно так себя вести. У Жо в голове черт знает что. Ты пускаешь сопли. Я, тоже… — Флоранс плеснула в стакан джина. — Пей…

— Мне нельзя, — Мышка испуганно отодвинулась.

— Пей как лекарство! Таблетками тебя кормить я и не подумаю, — Флоранс стукнула ладонью по крышке столика. — Запомни, — ты давно не сумасшедшая. Я сказала Кэт, что у нас все хорошо. Хочешь сказать, — я соврала? Она ведь почувствует.

Мышка близоруко замигала и неуверенно взяла стакан:

— Извините. Госпожа сказала, что вы полностью ее заменяете. Я виновата, — не могу привыкнуть. У меня была только одна Госпожа.

— У тебя и есть одна единственная Госпожа, — резко сказала Флоранс. — Я не заменяю ее. Все остается по-прежнему, Найни. Я буду крайне признательна, если ты соберешься с силами и придешь в себя. Насколько я знаю, ты не в первый раз остаешься без ежедневного надзора Катрин.

— Мне каждый раз было очень тяжело. Очень-очень тяжело, — прошептала Мышка и влила в себя содержимое стакана. Заплаканные глаза ее широко открылись.

— Прочищает мозги, — пробормотала Флоранс и хлебнула из горлышка.

Теперь обе сидели, хватая ртами воздух.

— Это не напиток, — сипло сказала Флоранс. — Лекарство. Спиртотерапия не для удовольствия.

— Госпоже нравится, — так же сипло возразила девчонка.

— Не будем спорить. Думай чем нужным нам заниматься эти две недели Или два месяца. Или год.

— Год?! — ужаснулась Найни.

— Мышь, — сухо сказала Флоранс, — не нам решать, сколько придется ждать. Чем ты занималась, когда оставалась одна?

— Вела хозяйство, училась, переписывалась с Валери, разговаривала с Цуциком.

— Вот и отлично. Продолжай. Учебу никто не отменял. Можешь еще поразговаривать с Жо. И со мной, если сочтешь возможным.

— Но, Флоранс, я очень хорошо к вам отношусь, — смущенно сказала Мышка.

— Мне кажется, ты не совсем определилась в этом отношении. И не будем торопиться. Ты не писала Валери? Девочка, наверное, беспокоится. Можешь проверить почту Катрин?

— Виновата, — торопливо сказала девочка. — Сейчас же посмотрю.

— Хорошо. На счет Цуцика… Ему нужна физическая нагрузка, насколько я понимаю. Попробуй с этим справиться, хотя бы совместно с Жо. Пес должен сохранять форму. И сама немедленно приведи себя в порядок. Госпожа такую опухшую рожицу вряд ли одобрила.

Мышка трудилась перед зеркалом. Флоранс рассеянно осматривала комнату. Раньше приходилось сюда только мельком заглядывать. Педантичный порядок. На стене аккуратные рамки с набросками животных и раскидистых деревьев. Их Флоранс узнала, — работа покойного мужа Кэт. Довольно большой цветной пейзаж раньше видеть не доводилось, — дикий вид с какими-то развалинами под мрачными соснами. Странная, красочная техника, — вероятно, компьютерная. Должно быть, тоже работа Ричарда Кольта. Ноутбук, больше сотни DVD дисков аккуратно расставлены в гнездах стеллажа. И уйма книг и папок. Флоранс с любопытством глянула на корешки: второй том "Истории культуры", "К вопросу о развитии средневековых городов", "Сверхъестественное в первобытном обществе", "Полевая хирургия". Авторы были совершенно неизвестны Флоранс. Вероятно, книги Катрин. Кажется, подруга что-то говорила о "Топографической анатомии" некого Пирогова. Тоже русский. Странно, — историки читают медицинскую литературу, микробиологи, — исторические исследования. Катрин воспитывала из слайв полевого хирурга? Впрочем, если вдуматься….