Европейский сезон (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Спрячешь хорошо. Покажешь мальчику, когда придет в себя. Пусть будет спокоен. Он, вообще-то, вполне взрослый.

Мышка кивала. Сделает, — она дисциплинированный тараканчик.

Как же хочется спать.

Подошла Флоранс с бутылкой джина и двумя стаканами. Присела перед креслом, обняла:

— Прости меня, Кэт. И спасибо.

— Перестань, — прошептала Катрин в изящное ухо. — Мы вели себя глупо. А благодарить, — не смей. Жаль что мне джина нельзя. Меня утром, наверное, арестуют. В смысле, — теперь уже днем.

Флоранс беззвучно заплакала.

— Перестань, — попросила Катрин. — Пойдем, ляжем. Мне очень нужно хотя бы два часа поспать. Ничего страшного, — я выкручусь.

— Ты не хочешь скрыться? — всхлипнула Флоранс.

— Вас тогда совсем замучают. Да и сколько можно бегать? Все будет хорошо.

Арестовали Катрин в три часа дня.

Глава 14

— Как вы можете объяснить поведение вашего сына? Почему он так охотно последовал за преступными элементами?

— Охотно? — Флоранс принялась нервно теребить ремешок сумочки. — Разве у мальчика был выбор? Откуда он мог знать? Одинокий, брошенный всеми, перепуганный. Господин комиссар, я совершенно не понимаю, что вы от меня хотите. Я там не была. Я сидела дома и умирала со страха. А сейчас вы требуете, чтобы именно я вам объяснила, какие ужасы произошли у мэрии. Откуда же я могу знать? Джозеф молчит. У ребенка сильнейшая психическая травма. Вы способны это понять? После всех этих ужасных событий, несправедливо нас мучить бесконечными пытками, — Флоранс тихо заплакала.

— Я далек от мысли вас пытать, — мрачно сказал комиссар. — Я всего лишь настойчиво прошу вас оказать помощь следствию. Успокойтесь. Мне хотелось бы знать, какие отношения связывают вас и мисс Кольт, и каким образом ваш сын и мисс Кольт оказались в центре событий.

— Мой сын оказался в руках преступников, потому что его бессовестно бросили. Там не было ни полиции, ни преподавателей Школы. Только отвратительный сброд, вытворявший, что ему заблагорассудится. И после этого вы обвиняете моего мальчика в чем-то преступном?

— Джозеф Морель ни в чем не обвиняется, — запротестовал комиссар. — Ваш сын один из ключевых свидетелей по делу о подрыве террористами здания мэрии VIII округа. Сожалею, но дело крайне серьезное. В мэрии погибло одиннадцать человек…

— И мой сын виновен в том, что не оказался среди них?! — Флоранс всхлипнула. — Это бесчеловечно, господин комиссар.

— Еще раз повторяю, — ваш сын ни в чем не обвиняется. Но роль мисс Кольт в событиях у мэрии так и остается невыясненной. Что вы можете сказать…

— Протестую, — негромко сказал адвокат.

Мэтр Моммзент сидел рядом со своей клиенткой, сохраняя отсутствующий вид, и вступал в беседу лишь изредка, в самые щекотливые моменты.

— Протестую, — пояснил адвокат, поднимая сонный старческий взгляд на полицейского. — Вы пытаетесь подвести дело под часть вторую, раздела 3 от 1992 года. Причем явно оказываете давление на свидетельницу. Мы сидим в этом кабинете третий час, и вы настойчиво пытаетесь добиться от моей клиентки сведений, коими она заведомо не располагает. Боюсь, силы мадам Морель не беспредельны. У господина комиссара есть еще вопросы по существу?

Флоранс всхлипнула.

— При всем моем уважение, мэтр Моммзент, я вынужден продолжить допрос, — безнадежно сказал полицейский. — Триста сорок погибших и полторы тысячи раненых — достаточный повод проявить настойчивость даже в наше безумное время. Вы видели, на что похож город?

— Понимаем, понимаем. Несомненно мадам Морель сознает ответственность и готова выполнить свой гражданский долг. Но давайте говорить по существу, — адвокат постучал карандашом по папке лежащей перед ним. — Вы, комиссар, все время пытаетесь узнать о событиях на улице Шайлот. Но моя клиентка там не присутствовала, чему есть неопровержимые доказательства. Даже вы не подвергаете сомнению сей факт. Вы желаете знать подробности того, что рассказывал матери Джозеф Морель о трагических минутах, кои ему пришлось пережить у мэрии? Но мальчик пребывал в шоке. Вы же изучили медицинское заключение. Тем ни менее, ваши люди пытались его допросить, что усугубило нервное расстройство ребенка. Что касается непосредственно мисс Кольт.… Да, моя клиентка с ней знакома. Но несет ли мадам Морель ответственность за действия мисс Кольт, даже если в действиях последней вам удастся доказать криминальную подоплеку? В городе царил хаос, господин комиссар. В ту трагическую ночь каждый спасал собственную жизнь, и ни вина граждан и гостей нашего города, что их самозащита иной раз принимала формы непредусмотренные законом. Я имел несчастье наблюдать происходящее по телевизору, и не могу признать, что безоговорочно осуждаю действия мисс Кольт. Да, она действовала с заокеанской, весьма возможно, чрезмерной решительностью, но тем не менее, законность ее ареста у меня вызывает вопросы. Впрочем, не будем об этом. Мисс Кольт имеет своего адвоката, и я уверен, — он прекрасно справится со своей задачей. Вернемся к нашей беседе. Скажите прямо: вы подозреваете мою клиентку в участии в террористическом заговоре? Ах, это было бы забавным, если бы не было таким грустным. Террористы остались на улицах, господин комиссар. Впрочем, я не собираюсь вам открывать глаза. Мы с вами знаем друг друга не первый год. Давайте начистоту. В коих конкретно незаконных действиях вы подозреваете мою клиентку и несчастного Джозефа? Почему мои клиенты вынуждены день за днем проводить в вашем комиссариате? Если вы собираетесь предъявить обвинения, то самое время это сделать. И мы сразу начнем серьезный разговор. Без всяких загадочных недомолвок и двусмысленных намеков на личную жизнь моей клиентки. Согласитесь, при всей готовности мадам Морель к сотрудничеству, любому терпению приходит конец.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Полиция была бы благодарна мадам Морель за полноценные сведения о ее знакомой. Наша гостья из-за океана стала в некоторой степени, "звездой" событий. Вряд ли на такие фокусы способна студентка, совершенно случайно решившая продолжить свое образование в нашем университете. Телевидение весьма усложнило нашу жизнь, — нам приходиться видеть события без купюр, — холодно сказал комиссар.

— Да, это были яркие кадры, — согласился мэтр Моммзент. — Но вряд ли имеет смысл переносить претензии, обращенные к работе тележурналистов, непосредственно на уважаемую и весьма далекую от эксцентричного поведения мадам Морель. На площади блистала юная мисс Кольт, а не моя клиентка.

— Боже, да что же такого ужасного там натворила бедная девушка? — Флоранс вновь заплакала.

— Ах, мадам, — адвокат осторожно тронул ее локоть. — Когда все успокоится, я принесу вам видеозапись. Комиссар, не будете ли так любезны, распорядиться насчет кофе? Моя клиентка очень устала.

Полицейский, сам предельно измотанный за последнюю неделю, без сопротивления побрел к двери, давая допрашиваемой и ее адвокату пошептаться.

— Спокойнее, Флоранс, дело идет к концу. Ты хорошо держишься. Можно чуть агрессивнее. Ты выдержишь…

Флоранс тупо кивала, — от мэтра Моммзента пахло хорошим табаком. Несмотря на свой преклонный возраст, адвокат предпочитал сигары. Как Катрин. Девочка и через семьдесят лет будет хорошо выглядеть и отлично себя чувствовать. Если до того не получит пулю в лоб.

Вам, мадам Морель, такое радужное будущее никто не обещал. Сердце ныло непрерывно. По большому счету, — можно уже и не замечать такой противной повседневной мелочи.

Флоранс знала что выдержит. Допросы, журналисты… Жо, никак не находящий сил окончательно прийти в себя. И еще сотни возникших ниоткуда проблем. Все это можно пережить. Сил хватит. Сил будет хватать, пока все не успокоится. Вот потом…

Что будет, если Кэт не вернется?

* * *

Возвращалась домой Флоранс уже под вечер. Приходилось торчать в пробках. Привычными маршрутами двигаться оказалось невозможно, — муниципальные службы пытались ликвидировать последствия уличных беспорядков, и поэтому оказался перекрыт весь центр и северо-восток города. Рабочих не хватало, поэтому дорожный кризис грозился затянуться на годы. Да и смысла торопиться чиновники явно не видели, — машины и магазины продолжали гореть каждую ночь. Два дня чрезвычайного положения способствовали вытеснению из города вооруженных шаек, но "горячие" предместья успокаиваться и не думали. Флоранс не понимала, почему чрезвычайное положение отменили так поспешно. Из-за политики? Смешно, — вся страна прекрасно знает, что ночью выходить из дома могут только рокаи. И никакие патрули с бронетранспортерами делу не помогут. А, черт, — пустое, не стоит волноваться из-за бреда, который несут политики. Последнюю неделю Флоранс старательно избегала смотреть телевизор и слушать радио. По большей части из-за того, что рисковала услышать собственную фамилию. Да и стоны о "трагическом недопонимании проблем беднейших социальных слоев" и призывы "услышать друг друга" доводили до бешенства. Прав Жо, — с каннибалами и дегенератами договориться можно лишь держа их под прицелом оружия.