Тигрица - Дженнифер Блейк

При мысли о том, что этот человек занимался с ней любовью в темном патио и что именно эти смуглые, мускулистые руки, покрытые густыми блестящими волосами, обнимали и ласкали ее, у Джессики перехватило дыхание. И сразу же она почувствовала себя так, словно его чуткие пальцы снова прикасаются к ней, чувственный рот снова прижимается к губам, а золотой медальон, который он носил на шее, снова щекочет ее обнаженные груди.

Эти воспоминания, столь дорогие ее сердцу, налетели, опалили ее изнутри и отступили, оставив в душе мучительно тлеющую боль. Джессику влекло к этому мужчине так сильно, как никогда и ни к кому прежде, но она не знала, как надо сказать ему о своих чувствах, чтобы их разговор не закончился еще одним взрывом плотской страсти.

Да полно, не обманывает ли она себя? Почему же тогда она так нервничает, почему по телу легкими волнами пробегает дрожь? Волнение ли тому причиной, или это физическое желание, проснувшееся в ней помимо ее воли? Где кончается одно и начинается второе? Не сыграло ли с нею злую шутку подсознание, подсказавшее ей этот план — прогулку на лодке, где они были бы только вдвоем — изолированные, отрезанные от всего остального мира, от всех правил и проблем?

Рафаэль внимательно наблюдал за ней. Следил. Ждал. И она должна была решиться сделать следующий шаг.

Может быть, надо только протянуть руку и коснуться его неподвижного лица, а потом наклониться вперед, чтобы ее губы легко коснулись его щеки или рта?..

Джессика неожиданно вскочила и ринулась прочь, но остановилась как вкопанная перед сдвижной стеклянной дверью каюты.

— Я не могу! — в отчаянии простонала она. — Прости, но я не могу! Из меня никогда не выйдет роковая женщина. Я выйду за тебя замуж, если ты правда уверен, что у нас все получится. Но я не могу прибегнуть к сексу, чтобы убедить тебя, что я действительно этого хочу!..

Рафаэль бесшумно приблизился к ней. Сначала он стоял у нее за спиной, потом сделал еще один шаг и оказался рядом. Он не прикасался к ней, но Джессика чувствовала исходящую от него жаркую мужскую силу.

— Я был бы разочарован, если бы ты смогла, — сказал он негромким, нарочито спокойным голосом. — Но прежде чем мы с тобой пойдем дальше, я хотел бы узнать, каким тебе представляется наш брак?

— Каким? — переспросила Джессика, бросая на него взгляд исподлобья. — Ну, я не знаю… Наверное, это должны быть близкие, дружеские отношения, построенные на взаимном уважении, поскольку нам, как-никак, придется работать вместе. Это должен быть брак, в котором каждая сторона прислушивается к мнению другой, и, наверное, он должен предполагать определенную свободу для каждого из нас, пока один будет в Рио, а другой — в Новом Орлеане. В конце концов, современный брак — это соглашение двух цивилизованных людей, и если ты захочешь…

— Не захочу. — Его слова, хоть и произнесенные негромко, прозвучали достаточно резко. — Наш брак должен быть союзом мужчины и женщины, сотворенных из плоти и крови — союзом, который мы будем каждую ночь укреплять в широкой двуспальной кровати. Наш брак обязательно должен принести детей, и в нем должно быть место спорам и ссорам, взаимной признательности и телесному влечению. Разлуки будут редкими и недолгими; что бы мы ни делали, чем бы ни занимались, мы всегда будем работать вдвоем, одной командой. Наш брак не может и не должен быть, как ты выразилась, «соглашением», которое можно разорвать, разрушить одним росчерком пера. Это будет крепкая, нерасторжимая, пожизненная связь, которая может закончиться лишь со смертью одного из нас. На меньшее я не соглашусь, Джессика, и если тебя это не устраивает…

— Похоже, ты многого от меня ждешь, — заметила она дрогнувшим голосом — настолько притягательной показалась ей нарисованная им картина.

— Не больше, чем я сам готов дать тебе, — твердо ответил Рафаэль.

— Но что, если один из нас влюбится… в кого-то еще? — спросила Джессика, хотя для себя она напрочь исключала такую возможность. Рафаэль же, по ее мнению, должен был привлекать женщин, как пламя свечи манит мотыльков, и это тревожило ее.

— Тогда и наступит время для жертв, — ответил он. — Есть вещи гораздо более важные, чем чьи-либо личные эмоции, чье-то личное удовольствие.

Как много он дает взамен любви! Вместо любви…

Джессика мимолетно задумалась, были ли отношения Рафаэля с его погибшей невестой и с его покушавшейся на самоубийство подружкой именно такими, как он описывал. Может быть, и там физическая близость сочеталась с эмоциональной разъединенностью? Может быть, именно неприятие им своих партнерш как личностей вкупе с его притязаниями на владение ими как собственностью и породили у них стремление любой ценой вырваться из-под его власти, что и привело к такой развязке? Не исключено… И все же Рафаэль утверждал — а Джессика верила, — что он собирается придерживаться всех правил, о которых только что говорил с таким жаром.

— Какие красивые и высокие принципы! — не удержалась Джессика. — Прямо декларация прав человека! А ты уверен, что хочешь этого не потому, что я… Ну, не из-за той ночи в Рио? — добавила она несколько смущенно.

Но он понял.

— Потому что я был твоим первым мужчиной? — спросил он прямо и, подняв руку, осторожно отвел с ее лба упавшую на него непослушную прядь.

— Что ж, не буду лгать — и из-за этого тоже. Подобные вещи много значат для мужчин, хотя не все в этом признаются.

Джессика слегка нахмурилась и, набрав в грудь побольше воздуха, сказала:

— Я не могу обещать, что буду именно такой, как ты хочешь, но я, по крайней мере, могу попробовать.

Последовала короткая пауза, потом Рафаэль неожиданно кивнул.

— В таком случае я не вижу причин откладывать свадьбу, — заявил он. — Тебе хватит месяца?

— Ты… ты это серьезно? — Джессика испуганно повернулась к нему.

— Я сторонник быстрых действий, — сказал Рафаэль и впервые за весь день улыбнулся. — Или ты уже передумала?

— Нет, совсем нет! Я сама считаю, что чем скорее это случится, тем лучше. И еще… мне бы хотелось, чтобы свадьба была совсем простой, скромной. Это из-за деда.

— И, разумеется, в Новом Орлеане?

Джессика кивнула.

— Если ты не возражаешь. Боюсь, что для деда будет затруднительно добраться до Бразилии.

— Я не возражаю. Но, как ты понимаешь, моя семья захочет познакомиться с тобой до венчания. У нас такая традиция.

Его семья. Его традиции. До сих пор Джессика даже не задумывалась об этом.

— Разве они не приедут на свадьбу?

— Обязательно приедут, но еще до этого мы должны отдать им визит вежливости.

По большому счету это был, конечно, пустяк, не стоящий того, чтобы из-за него ломать копья.