Лестинца - Егор Фомин

Вновь пошли вперед, хотя и шли гораздо медленнее из-за Итернира. Прекрасно это понимая, с непонятным для себя страхом он ожидал, что ему предложат скоро идти одному. Но Лестница опередила опасения.

Лес расступился небольшой полянкой, и они почти уже пересекли ее, как пронесся над травой полный тоски и отчаяния девичий крик:

— Любый мой!

Ригг резко развернулся и пошатнулся, как от удара.

— Лиса? — потрясенно проговорил он и вдруг закричал, Лисонька, любая моя!

И бросился навстречу выбежавшей из леса чуть позади них девушке. Только Ланс и Итернир узнали в ней ту, что провожала Ригга в путь. Вечность назад. Вечность вниз.

— Хорошая моя! — встретили ее его объятья, — как же ты, что же ты?..

— Милый мой, — прятала она свое лицо на его плече, — любый мой…

— Как же ты так? — обнимал он, — зачем же ты здесь?

Она молча немного отстранилась, не разрывая объятий. Долгим взглядом, дрожащим влагой, посмотрела в глаза. И в ответ задрожал его взгляд. Разрыдавшись, она вновь уткнулась в плечо.

— Когда? — теснее сомкнулись его объятья.

— Вчера, — всхлипывала она, — вчера вечером. Вспоминала она тебя… а как забывалась, спрашивала, где ты? Я уж и говорила ей, а потом она вновь забывалась… а вчера… вечером вчера… ох! Что же ты не шел. Я уж глаза-то все проглядела. Я уж и не знала как ты… чуяла только, что живой. Вчера… вчера она вечером… спросила опять, где ты, посмотрела на меня долго так, кротко, аж оторопь взяла. А потом вздохнула и отошла… вечером… как солнце горизонта коснулось. Вечером вчера…

Лицо Ригга переменилось, посерело. Фигура его словно окаменела. Только руки, словно ища утешения, перебирали пряди ее волос.

— А ты-то как же здесь? — чужим голосом спросил он.

— Ночью. Ночью уже я духу леса взмолилась, — сквозь слезы ответила она своим мягким голосом, — богам молилась, Лестнице самой. А утром в лесу проснулась. Думала — сон. Встала, пошла, а потом гляжу — вы идете. Любый ты мой, — вздохнула она и поцеловала его, пытаясь растопить его застывшее лицо.

— Вот, значит как, — пробормотал он, — вот как, боги. Лестница. Выходит все — зря?

Он повернулся к спутникам, стоявшим чуть поодаль в почтительном молчании, но объятия не разжал.

— Друзья это мои, Лиса. Познакомься. Вон тот дядька суровый Ланс. Тот парень здоровый — Крын. А тот, в светлом плаще — светлый принц наш, государь будущий, Кан-Тун. А который с клюкой — Итернир, он, правда иногда злым кажется, но это не со зла вовсе, — представил он спутников и представил девушку, — а это любая моя. Лиса. Окромя ее в жизни моей, почитай, ничего больше и нет.

Остальные спутники молча подошли и положили ему на плечи руки. Даже Итернир ухитрился приковылять. Постояли, склонив голову, и принц оставил привычный презрительный изгиб губ.

Словно целую вечность простояли они так. Ригг, обнимающий девушку и окруженный спутниками. А потом он вздохнул и тяжело сказал, словно став взрослее на несколько лет за краткий миг:

— Дальше вам самим идти. Вон у меня какое дело, — и в его голосе звучали непривычные скрипучие нотки, — обратно пойду. Вниз. Жизнь жить. А вам… прощайте. Не поминайте лихом. И крепче ступайте.

— Любый, — спросила вдруг Лиса, — а чем же тебе этот лес — не лес. Что нам внизу-то?

Он поглядел в ее глаза и согласно качнул головой.

— Верно, — скрипнул его новый голос, — птиц я здесь видел, зверя чуял. Проживем. Ну, ступайте, друзья.

Спутники отступили назад. Ригг передал мешок Итернира Крыну.

— Ты того, — замялся тот, — тебе же дом рубить. Так?.. может возьмешь топоришко-то мой старенький?

Порывшись в мешке, вытащил свой прежний топор, выглядевший карликом в сравнении с новым черненым гигантом.

Ригг сердечно поблагодарил. Итернир весело улыбнулся ему на прощание, подмигнул Лисе. Кан-Тун помахал рукой, а Ланс посмотрел цепким и глубоким взглядом. И глаза его сбросили на миг пелену бесстрастного безразличия.

Спутники развернулись, вошли в лес, а Ригг, долго еще стоял на поляне, глядя им вслед. Потом поцеловал свою милую, и рука об руку они направились в другую сторону.

Шагов через сотню лес уже не казался веселым и солнечным. Сгустились тени. Листва деревьев уже не бросала кружевную светло-зеленую тень, но окутывала темно-зеленым пологом. Прошлогодняя листва, прижатая сырым воздухом, уже шуршала под ногами. Но в этом лесу не было неприветливой враждебности. Скорее молчаливая грусть. Тоска по прожитому лету. Словно еще чуть-чуть, еще пара шагов и начнется осень.

Спутники уверенно шли вперед, хотя Итернир, проклиная все на свете, все еще неловко ковылял позади.

Вскоре деревья впереди запестрели просветами, и они вышли на окраину огорода. Аккуратные ровные грядки. Крепкие и жизнерадостные побеги. Невдалеке виднелся приземистый небольшой дом, из трубы которого тянулся столб дыма.

Вся эта мирная картина, этот неопасный лес, противоречили всему, увиденному ранее на Лестнице. Нерешительно спутники подошли к калитке. За невысоким но аккуратным плетнем во дворе дома женщина тянула ведро из колодца, обложенного сланцем.

Неведомо как почувствовав гостей, обернулась, придерживая рукой веревку. Она была немолода, но черты лица еще не утратили красоты молодости. Надежная плотная ткань коричневого платья, чистый передник. Она пристально оглядела спутников, а потом остановила взгляд на Лансе. Долго и протяжно смотрела на него, словно что-то искала в глубине выцветших глаз. И тот не смог отвернуться. От прежнего безразличия не осталось и следа.

Тихонько присвистнул Итернир, взглянув на него.

— Ну, что стоишь? — заговорила женщина сильным грудным голосом, — помог бы.

Ланс нерешительно взглянул на своих спутников.

— Тебе, говорит, не кому-нибудь, — кивнул ему Итернир, — давай, ступай. Ждет же человек.

Ланс нерешительно и неловко отворил калитку, прошел по присыпанной песком тропинке к колодцу.

— Что нерешительный-то такой? — снова улыбнулась женщина, но без тени издевки, — раньше-то смелее был. Али запамятовал?

Дверь домика распахнулась, на пороге показался босоногий мальчишка лет десяти, пристально посмотрел на идущего к колодцу Ланса и бросился вперед.

— Папка!!! — брызнула влага из его глаз, — Папка пришел!!!

Ланс оторопело уставился на мальчика и не шелохнулся, пока тот не повис на его шее.

— Ну, — кивнула женщина в ответ на немой вопрос, — твой он, твой. Все правильно.

Ланс неловко прижал к себе мальчика, глаза дрогнули соленой пеленой.

Постояв так, он разлепил непослушные губы и то ли сказал то ли приказал чужим голосом:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});