Плюшевые самураи (сборник) - Евгений Гаркушев

Иван перелез через подоконник и увидел, что пол в одном месте провалился – черная дыра зияла между двух колонн. Из окна на втором этаже падал рядом солнечный луч.

Может, и не дыра это вовсе, а нора какого-то зверя? Ничего глупее, чем заглядывать в нее, придумать невозможно. Да только уйти все равно нельзя. Набравшись смелости, мальчик склонился над дырой. И увидел, что внизу вовсе не так темно, как казалось от окна. Квадратная комнатка с гладкими стенами, без окон и дверей, а в углу шевелится что-то мохнатое.

Ваня вгляделся внимательнее. Не поверил своим глазам, сморгнул, посмотрел еще раз. Потом тихо присвистнул и пробормотал:

– Мишка! Откуда он здесь взялся? И вылезти, небось, не может!

– А то! – донеслось снизу. – Не могу, конечно. Сам кто будешь?

Ваня чуть не грохнулся в яму.

– Я-то Иван.

– Откуда?

– Из деревни.

– Из дер-ревни… И что ты тут делаешь, Иван?

– Сестру ищу.

– Сестр-ру… Дело ясное. А нашел меня. Вот.

Медвежонок поднял мордочку. Бусинки глаз весело блестели на широкой морде. Шерсть была светлой, перепачканной пылью. На шее у медвежонка болтались какие-то тесемки – вроде бы, не ошейник, но что такое – понять нельзя.

– Вылезти не можешь? – спросил Ваня.

– Вер-рно заметил.

– Помочь?

– Ну, если не очень спешишь…

Медвежонок поднялся во весь рост, и стало понятно, что ему уже лет восемь – еще не взрослый медведь, но уже и не совсем малыш. Голова большая, уши торчком, когти черные. Протянув лапы, Мишка попытался ухватиться за верхний край комнаты-ямы – не смог.

– Пр-рыгать я не очень умею, – пояснил медвежонок. – Вот и сижу здесь. Так-то, р-ребенок.

– Я не ребенок! Мне двенадцать лет уже! Поболе, чем тебе!

– Это по возр-расту побольше. Я зато опытнее, и знаю много. Вот что нам надо сделать, чтобы я вылез?

– Веревку найти, – предположил Иван.

– Вер-ревку. Ер-рунда какая. У тебя есть, что ли, с собой?

– Нет.

– А туда же… Где ты ее найдешь? Не вер-ревка мне нужна, а подставка. Скинь сюда стол какой-нибудь. Их на втор-ром этаже много осталось.

Ваня подумал, что медведь и правда соображает. Если до края ему оставалось совсем немного, и прыгнуть он не мог, нужно было всего лишь стать на что-то. А там вылезет – лазать все медведи горазды.

– Я сейчас, – пообещал он медвежонку, осторожно ступая среди камней.

Лестница, перила которой давно обвалились, вела на второй этаж. Перед самым входом потолок поднимался высоко, а дальше было что-то вроде балкона. Туда и лез Ваня.

– Покр-репче стол выбир-рай, – командовал снизу медвежонок.

Коробку из погнутого, потрескавшегося пластика удалось найти почти сразу. Может быть, когда-то она и правда была столом. Ваня начал толкать ее вниз. Сначала дело шло как нельзя лучше, но потом коробка выскользнула из рук и загрохотала по ступенькам, ударилась об пол, раскололась и ухнула в яму к медведю.

– Эй, остор-рожнее! – возмутился он. – И стол такой замечательный сломал. Ну, ничего, я сейчас доску пр-рислоню и выбер-русь.

Ваня выглянул в окно. Шум они подняли такой, что слышно за сотню шагов, а то и дальше. Нехорошо. Но вдвоем было уже не так страшно.

Медведь прислонил доску из пластика к обложенной плиткой стене, разбежался, ухватился передними лапами за край ямы и тут же оказался наверху.

– Отлично, – проворчал он. – Спасибо тебе, Иван. Молодец, что меня вытащил. Я тебе еще пр-ригожусь!

– А ты живешь в городе?

– Нет, по делу забр-рел. Дисков на плеер-р набр-рать.

Ваня недоуменно взглянул на медвежонка, а тот встал на задние лапы, снял с шеи тесемочки-проводочки и, не спрашивая разрешения, всунул их мальчику в уши. Тот даже испугаться не успел. Да и бояться было нечего – на конце проводков были мягкие подушечки.

Медведь стукнул когтем по плоской пластиковой коробочке, висевшей у него на шерсти, и словно бы прямо в голове у Вани зазвучала музыка – казалось, играет целый оркестр, человек двадцать. Прекрасный женский голос пел:

По лазоревой степиХодит месяц молодой,С белой гривой до копыт,С позолоченной уздой.

– Здорово, – прошептал мальчик. – Но ведь это…

– Я знаю, люди сейчас не слушают такую музыку, – медвежонок опустился на четыре лапы и кивнул. – У вас запр-рещена всякая техника. Но мы не видим в ней ничего плохого.

Иван вытащил из ушей подушечки, повесил проводки на шею медвежонку.

– Спасибо. Так ты пришел в город за этой музыкой?

– Почти так. Слушал плеер-р, не услышал, как тр-реснула балка. И упал в подвал. А ты, значит, ищешь сестр-ру? Куда она делась?

– Ее гуси унесли.

– Чего вдр-руг?

– Ну, не совсем вдруг… Мы к Яге пошли, на полянке поиграть. Сестра баловаться начала, у Яги желание выпрашивать. Маленькая она еще, семь лет. А Яга гусям свистнула – пока я слово против молвить успел, они Аленушку и утащили. Железная Нога только и сказала мне, где ее искать. От центра города налево.

– И чего сам пошел? Р-родители где?

– Уехали родители, на свадьбу в соседнюю деревню. Мне сестренку доверили. Теперь я ее вытащить должен.

– Хм… Ну, будем вместе вытаскивать. Пошли. Только неподалеку от центр-ра я осиное гнездо знаю. Мимо него идти пр-ридется.

– Значит, пойдем…

– Тебе хор-рошо говор-рить. Они медвежий дух за вер-рсту чуют.

– Я тебя с собой не зову… – Ваня загрустил. Идти вместе с медвежонком не в пример веселее.

– Ладно, пр-рор-рвемся. Из лука хор-рошо стр-реляешь?

– В осу попаду.

– И у меня когти не совсем затупились. Не пр-ропадем!

Ваня вздохнул. Взрослый медведь и не одну осу уложит, прежде чем его покусают. Только у него ведь в напарниках медвежонок… Да и сам он не взрослый охотник. С одной осой справится, а если штуки три налетят – туго придется. А около гнезда их куда больше трех может быть. И двадцать, и тридцать, а то и пятьдесят…

Вышли на улицу, побрели вдоль домов, держась правой стороны – чтобы дома прикрывали от солнца. Медвежонок бежал рядом, как крупная собака. Если бы не плеер – совсем дикий зверь. Хотя диких медведей сейчас почти что и не осталось, все больше разумные. Да еще и себе на уме…

– Звать-то тебя как? – спросил Иван, сообразив, что с медвежонком так и не познакомился.

– Ты же сказал! Мишкой, или Мишуткой.

– Это я так, наугад.

– Тут угадать нетяжело. Папа у меня тоже Михайло. Михайло Потапыч…

– А мама?

– Настасьей кличут.

В небе промелькнула быстрая тень.

– Гусь? – спросил Ваня.

– Не заметил, – ответил Мишутка. – По звуку на осу похоже. Хотя до гнезда еще топать и топать. Километр-ра два.

– Десять раз по полтораста шагов?

– Два р-раза по тысяче метр-ров, – фыркнул медвежонок. – Ладно, электр-ричеством вы пользоваться пер-рестали. Чем вам метр-рическая система не угодила?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});