Железная скорлупа - Алексей Игнатушин

– Щенок, куда бежишь? Давай сразимся! Или пустил лужу?

Хелия повернулась к рыцарю:

– Не надо, сэр Инконню!

Воин на мосту презрительно хохотал, эхо многократно усиливало издевку. Инконню решительно повернул коня.

– Не смейте! – вскричала девушка. – Вы погибнете! Как же спасение Сноудона?!

Инконню сказал непререкаемо:

– Леди, ваши упреки обоснованы, но рыцарь не имеет права уклоняться от вызова.

– Что за мужские бредни?

Рыцарь дернул уголком рта:

– Леди, меня постоянно терзает вопрос – достоин ли я рыцарского звания? Иногда уверен, иногда нет. Но если я струшу и отступлю, то рыцарем никогда не стану.

Фрейлина заломила руки:

– Что за упрямец!

Инконню спешился, и Хелии пришлось придержать белого жеребца под уздцы. Гиацинтовым взором прожигала спину юноши, губку досадливо закусила.

«Упрямый осел! Господь, защити дурака!»

– Шевелись, щенок! – прогрохотал защитник моста.

Инконню вспыхнул, вскинул меч к небу.

«Может, не стоит?» – подумал смятенно, вид у воина был внушительный.

– Чего ждешь, щенок? – заорал воин, меч угрожающе поднял, щитом прикрыл тулово.

Инконню сглотнул и шагнул вперед, будто в пропасть.

Небо покраснело, в панцире туч появились разрывы, и тусклые лучи тонкими спицами ударили в пену реки. Шум воды перекрывало хриплое дыхание изможденных бойцов, страшно лязгала сталь. Хелия несколько раз теряла сознание: противник был настолько могуч, что рыцарь спасался чудом.

Наконец Инконню удалось вонзить клинок в тугую плоть перед кольчужной манжетой, и ущелье содрогнулось от хриплого вопля. Меч великана звякнул о камень, шумно заплюхали красные кляксы. Воин перехватил ладонью обрубок руки, боязливо отшатнулся.

Инконню собрал остаток сил, и голова в шлеме слетела с могучих плеч, кувыркаясь, канула в реку, в воздухе, мелко дробясь, повисли жидкие рубины.

Ноги великана подогнулись, мост содрогнулся от падения. Инконню устало выдохнул, оперся о меч. Саднили старые раны, новые нестерпимо жгли, а левая рука онемела.

«И все-таки я победил!» – подумал с сатанинской гордостью.

Хелии ужасно хотелось броситься рыцарю на шею, но упрямо сидела в седле, поджав губы.

«Пусть поймет, что подобная дурость непозволительна. Еще подумает, что поступил правильно».

Вдруг послышался жуткий скрип, и фрейлина вскрикнула. Рыцарь устало поднял взор, замер.

Ворота дрожали, от скал отражался надсадный скрип. Меж оскаленными мордами драконов пролегла трещина, в разрыв плеснуло нежным золотистым светом. Створки раздвинулись, гремели спрятанные механизмы, от тряски моста в глазах рыцаря двоилось.

Ворота открылись. Серый вечер озарился шафранным сиянием, повеяло весной, слух усладили мелодичные трели певчих птиц.

Инконню поковылял к замку.

«Куда собрался этот болван?» – испугалась девушка.

– Сэр Инконню? – Дрожа от нехорошего предчувствия, она выехала на мост.

– Инконню, стойте!

Рыцарь, словно завороженный, ковылял вперед. Шафранное сияние озаряло его фигуру, и волосы вспыхнули бледным пламенем. Инконню миновал ворота, и створки дрогнули, шумно пошли друг другу навстречу.

Хелия, закусила губку, пришпорила свою кобылку, не выпуская из рук и поводья рыцарского коня. Копыта звонко процокали по мосту. Почуяв запах крови, кони влетели в узкую щель между створок.

Инконню очнулся, повел глазами под закрытыми веками. Обоняние ласкали нежные запахи цветов и воды. Перед глазами возник расписной купол потолка. Рыцарь оглядел мраморную беседку с интересом: стены оплетены плющом, в центре мозаичного пола каменный столик и четыре скамейки, по углам – мраморные лежанки, накрытые цветастыми одеялами.

Инконню встал с лежанки, тело полнила пьянящая легкость, в мышцах почувствовал здоровую упругость, какую последний раз помнил до выезда из Кэрлеона. Кожу ласкала ткань просторной рубашки и длинных штанов, босые ноги приятно холодили каменные плиты.

Вышел через ближний выход, преодолев три ступеньки, погрузил ноги по щиколотку в мягкую и теплую траву.

Рыцарь потрясенно рассматривал цветущий сад: сияло солнце, ломая лучи в чашах фонтана. Инконню приблизился к произведению искусства, с восторгом вгляделся в резьбу.

Деревья были в нежно-розовом цвету. Диковинных расцветок птицы переступали лапками на ветках, заливались звенящими трелями. Кусты роз источали дивные ароматы. Ухоженные дорожки были геометрически правильны.

Инконню бестолково кружил на месте, пытаясь понять – где? что? как?

Разболелась голова, рыцарь, опустив пальцы в чашу фонтана, плеснул прохладной волной на лоб. От сдержанного смешка резко повернулся.

Женщины со столь белой кожей он еще не встречал, прямо снежная королева. Волосы чернее ночи, серебряный венец, в середке огромный бриллиант. Карие глаза, прямой нос, вишневые губы, такие спелые, сочные… Сердце Инконню дрогнуло.

Изумительную фигуру женщины облегало красное платье с непостижимым разрезом: полные груди мягко покачивались в такт дыханию, белые, как вершины гор, упругие.

Незнакомка улыбнулась, и рыцарь заморгал, пал на одно колено.

– Выражаю восхищение вашей несравненной красотой, леди, – прошептал он восторженно. – Я сэр Инконню, ваш преданный почитатель и верный слуга.

Мягкий смех взвеселил сердце, на плечо опустилась точеная ладошка. Рыцарь встал, пожирая глазами прекрасное лицо.

– Рада видеть вас в замке, доблестный рыцарь, – сказала женщина волшебным голосом. – Знайте, дама Элейна склоняется перед вами в знак благодарности за спасение.

– Это я должен преклоняться! – воскликнул рыцарь горячо. – Постойте, вы сказали «спасение»?

Элейна царственно кивнула:

– Этот воин долгое время держал меня в плену, насмехаясь над всяким, кто пытался мне помочь.

Инконню с содроганием вспомнил головы на пиках.

– Но все печали развеяны, мой герой, – проворковала дама, отчего рыцаря пробрали сладкие мурашки. – Знайте, замок принадлежит вам, как и мое сердце.

Рыцарю показалось, что он растворяется в потоке солнечного света, нежного, ласкового. Однако неприятная мысль кольнула, разрушив сладкий морок.

– Где моя спутница? – спросил он.

По прекрасному лицу Элейны пробежала тень.

– Отдыхает неподалеку, – сказала дама сдержанно. – Успокойтесь, ей ничто не грозит.

Лицо Инконню разгладилось. С затаенной радостью он коснулся своих щек, пальцы скользнули по гладкой коже. Элейна рассмеялась:

– Я не могла не исцелить раны спасителя!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});