История Русской армии. Том 1. От Северной войны со Швецией до Туркестанских походов, 1700–1881 - Антон Антонович Керсновский

гремело с обеих сторон 700 орудий!

Всего с русской стороны убыло 58 000 (1-я армия лишилась 38 000 из 79 000, 2-я — 20 000 из 34 000), обе армии сведены в одну. Французский урон не менее 40 000–45 000. Пленных взято всего по тысяче с каждой стороны (и то израненных; в пылу боя пленных не брали). Трофеи Наполеона: оба русских укрепления, гора трупов и 15 подбитых пушек. Мы взяли 13 пушек.

Вечером французы совершенно очистили поле сражения, так что побоище разыгралось вничью.

«Из всех моих сражений, — вспоминал потом Наполеон, — самое ужасное то, что я дал под Москвой. Французы показали себя в нем достойными одержать победу, а русские — называться непобедимыми…»

Армия лишилась Багратиона, братьев Тучковых, Кутайсова, многих героев-командиров и свыше половины своего состава. Продолжать бой на следующий день было бы явным безумием, и Кутузов, конечно, на это не пошел. На приснопамятном совете 1 сентября в Филях он положил оставить Бонапарту Первопрестольную и тем спас страну и армию. «Неприятель распустится в Москве, как губка в воде! — заявил он и добавил: — Будут они мне жрать конину, как турки!»…

Утром 2 сентября Москва покинута войсками и последними жителями, и к вечеру в нее вступил Наполеон. Привыкнув к низкопоклонству немцев (когда после гибели прусской армии Наполеон вступал в Берлин, прусская столица украсилась флагами), он долго ждал у заставы «бояр» с ключами от города, но так и не дождался. Завоевателей ждала в Москве совершенно иная встреча!

Пройдя Москву, Кутузов пошел сначала по рязанской дороге, но уже 4 сентября свернул на калужскую — к Красной Пахре и Тарутину. Этой переменой восточного направления на южное он занимал фланговое положение относительно неприятельской армии, мог действовать на ее сообщения и, во всяком случае, прикрывал от врага обильный Юг России.

20 сентября армия заняла Тарутинский лагерь. В ее рядах считалось всего 52 000, кроме ополчения. В последовавшие две недели она почти удвоилась в своем составе. Со всех концов России в Тарутино текли подкрепления: прибыли обученные пополнения — вторые батальоны пехотных полков, отделенные для того еще весною, с Дона явилось новых 26 полков — 15 000 казаков. Вся материальная часть была исправлена, и армия, готовясь к новым подвигам, впервые вкусила здесь заслуженный отдых.

Французы открыли движение Кутузова на калужскую дорогу лишь 10 сентября. Наполеон расположился главными силами в Москве, а за Кутузовым последовал Мюрат с 26 тысячами легких войск, расположившийся лагерем в 4 верстах от русского авангарда Милорадовича.

Середина сентября является поворотным пунктом этой войны. Тут кончается «кампания 1812 года» — единоборство русской и французской армий и начинается Отечественная война — война всего русского народа, от мала до велика поднявшегося на завоевателей! Через два столетия великих дел и великих потрясений Россия Минина и Пожарского — Россия 1612 года — повторилась в 1812 году.

Пожар Москвы светил на всю Россию, его уголья пламенели в каждой русской груди — под золотым шитьем мундира и под худой сермягой. И вся Россия взялась за мушкеты и самопалы, сабли и топоры, вилы и дубины!

Менее чем за два месяца было выставлено 300 000 ополчения и собрано 100 миллионов рублей. Но никто никогда не смог подсчитать числа партизан. Восстали целые уезды Московской, Калужской и Смоленской губерний. Каждый сарай обратился в крепость, каждая усадьба в западню, в лесу за каждым деревом пришельца сторожила смерть.

Этот период войны навеки связан с именами Платова, Растопчина, Дениса Давыдова, Сеславина, Фигнера, Дорохова, многих десятков и сотен других менее заметных, но столь же преданных вождей всенародного движения… Железной хваткой держали они заносчивого врага, не давали ему ни минуты отдыха, рвали его на куски. Вечная им слава!

Положение Наполеона в Москве, вернее в Кремле, Москвы уже не существовало, из странного вначале, сделалось затруднительным, из затруднительного — критическим. На мирные свои предложения он не получал никакого ответа, а император Александр сказал знаменательные слова, что «скорее уйдет со своим народом вглубь азиатских степей, отрастит бороду и будет питаться картофелем, чем заключит мир, пока хоть один вооруженный неприятель останется на русской земле».

Партизанское движение, все разраставшееся, обращало фуражировки в кровопролитные бои и затрудняло сколько-нибудь сносное довольствие войск. Почти всю кавалерию пришлось спешить. Грабеж горевшей Москвы внес сильную деморализацию в войска, все более ускользавшие из подчинения. «Полчища» сказывались все сильнее — и армия заметно разлагалась на московском пожарище. Надо было выступить оттуда — и чем скорее, тем лучше… 6 октября Наполеон тронулся из Москвы в ином направлении — по калужской дороге. С ним было 107 000 человек при 360 орудиях и громадных обозах.

Как раз в тот же день 6 октября решил перейти в наступление и Кутузов. На рассвете он атаковал врасплох авангард Мюрата при Тарутине и опрокинул его. Ряд промахов с нашей стороны (все при отдаче, передаче, выполнении приказаний) воспрепятствовал полному разгрому неприятеля. План разгрома Мюрата был очень сложен и состоял в ночном подходе лесными дорогами ударной группы Беннигсена (конница Орлова-Денисова, II корпус Багговута, III — Строганова и IV — Остермана). Расчет движения сделан ниже всякой критики, колонны перепутались в темноте, их маршруты перекрещивались, понадобилось 12 часов, чтобы пройти 15 верст! К рассвету на месте была лишь одна конница, пехотные корпуса диспозиции не выполнили (за исключением бригады егерей из состава II корпуса). Откладывать дальше атаку было немыслимо, и Орлов-Денисов с 10 казачьими полками помчался на французский лагерь, опрокинул 3 кавалерийских полка и захватил все обозы и 38 орудий. Опомнившиеся французы открыли сильный огонь по выходившим из лесу пехотным частям. Багговут убит, а растерявшийся Беннигсен не смог дать никаких распоряжений. Наш урон — 1200 человек, у французов — 600 убитыми и ранеными, 1700 пленными и 38 орудий. Поссорившись с Кутузовым, Беннигсен уехал из армии.

Выступление Наполеона из Москвы и его движение на калужскую дорогу было открыто Сеславиным (с дерева), немедленно осведомившим об этом как Кутузова, так и ближайший авангардный корпус Дохтурова. Не теряя времени, по собственному почину, Дохтуров бросился со своим корпусом на пересечку Наполеону и 12 октября заступил ему путь на Калугу и юг в упорном восемнадцатичасовом сражении при Малоярославце. При Малоярославце с каждой стороны сражалось по 24 000 человек и потеряно по 5500. Горящий город до 11 часов вечера переходил из рук в руки и в конце концов остался за французами.

Поздно вечером 12-го к Малоярославцу подошли главные силы как русских, так и французов. Генеральное сражение становилось как будто неизбежным, но его не желали