Сломанная печать - Иванна Осипова

они не склонны терять голову и умеют себя контролировать.

— О, Северин мастер самоконтроля! — заверила мага Мариса.

Они замолчали. После происшествия с огненными пчёлами разговор потерял живость и непринуждённость. Никакие объяснения не уняли беспокойство лекаря, а правду Мариса старательно завуалировала среди шутливых отговорок.

Гостья готовилась уходить, когда магистр Дэй встрепенулся.

— Я же хотел рассказать, что собираюсь жениться. Магистерс Астрид согласилась выйти за меня замуж, — румянец окрасил светлое лицо Виктора.

— Ка-а-к!? И вы молчали! — Мариса подпрыгнула на месте от неожиданности. — Но… у неё же муж?!

— Несколько лет назад он умер. Совместная работа, интересы, принципы — у нас много общего. Наверное, стоит попробовать стать немного счастливее.

— Я так рада за вас обоих!

Она тепло обняла магистра Дэя, думая, что Виктор и куратор Астрид действительно заслужили счастье.

45.

Стажёр Северин Брум с восемнадцати лет жил в общежитии Академии. Первое время как все студенты в комнате на двоих, а затем отдельно, пользуясь положением племянника верховного толкователя. Впрочем, он исправно оплачивал проживание в ректорскую кассу, и никто не пытался выселить выпускника. Кроме того, он продолжал частное обучение у лучших магистров Академии, занимался магическими исследованиями и помогал с практикумами.

По наследству Рину достался большой дом родителей в самом богатом квартале столицы, но там он бывал редко. Дядюшка Делвин предлагал к услугам молодого ментала любое жилище из родового имущества. Северин неизменно отказывался. В общежитии ему было удобно и спокойно. К себе он предпочитал не приглашать гостей. Даже Арвел, считавшийся приятелем Северина Брума, не часто допускался в «обитель отшельника», как между собой говорили студенты.

Прошёл день после обеда у магистра. Мариса брела по коридору жилого корпуса, разыскивая комнату Рина. Они договорились попробовать возобновить тренировки. Северин заверил, что их никто не побеспокоит, а защиты, которые он лично поставил на дверь и стены, скроют запретную магию от посторонних. Ничего другого Мариса не опасалась. Они так редко виделись с магом, что она успела затосковать по нежным взглядам и рукам, где чувствовала себя в безопасности. Со всей очевидностью она поняла, что не готова расстаться с Рином. Он оставался её, пока неизвестная «невеста» не заявила о своих правах.

Большинство студентов завершили занятия, поэтому в коридорах она то и дело встречала пёструю толпу юных магов. Чтобы не привлекать внимания, Мариса использовала чары скрытности. Они помогали отвести взгляды прохожих. Первокурсница, заходящая в комнату стажёра, точно вызовет кривотолки.

Немного заплутав, она остановилась, сверяясь с номерами на дверях комнат.

— Не меня ищешь, козочка? — с силой оттеснив студентку к стене и ухмыляясь, поинтересовался стихийник. — Незримой вуалью воспользовалась? Да у меня нюх на безродных гордячек, — он поморщился, словно от Марисы действительно исходил сильный запах.

Лирой ничуть не изменился за короткое время, пока Мариса его не видела в Академии — неистовый горящий взгляд прожигал до позвоночника ненавистью и презрением. Задрожав в первые секунды, она вскинула голову — однажды она должна показать Фолэнту, что не боится, что он не имеет власти над ней. И Виктор… Эмпат вытащил из нищеты девчонку, которую последний раз видел в младенчестве и совсем не знал. Он дал возможность вернуться к нормальной жизни. Её близкий друг чуть не погиб из-за Фолэнта. Заклинание огнянок на первый взгляд выглядело безобидной шуткой, а на деле оставляло незаживающие раны. Вдвоём они справились с атакой и обошлись лёгкими ожогами, а если бы коробочку открыла Келена? У Марисы запылало в груди, сила креаторов взметнулась, но, обузданная, улеглась по воле хозяйки. Хотелось вцепиться Лирою в лицо. Мариса сжала пальцы, чтобы случайно не метнуть в Фолэнта запретными чарами.

Маги разных Ковенантов проходили мимо, шумно приветствовали друзей, собирались группками в комнатах. Среди людей Марисе нечего было опасаться. Это придало сил и решимости, хотя коленки продолжали дрожать. Образ стихийника, ощущение его огненной мощи лишали Марису воли к сопротивлению, напоминая о ночи на Дозорной Башне.

Фолэнт с неприязненным интересом рассматривал первокурсницу. Потом наклонился к маленькому уху.

— Пчёлки не покусали? В следующий раз это будут болотные шершни.

— Чего ещё ждать от слизняка, — преодолевая отвращение, она доверительно потянулась к нему.

Мариса наступила магу на ногу. Она со всей силы вдавила каблучок, с наслаждением добавляя укол амарантовой иллюзорной иглой в ступню врага, вкладывая в заклинание всё отчаянье и боль. Так он не сможет погнаться за ней. Как же она мечтала, чтобы Лирой на себе ощутил страдания, на которые обрёк юную девочку. Это было бы справедливо.

— Я не боюсь тебя, — она с презрением заглянула в глаза Фолэнта. — Если снова пострадает кто-то из моих близких… Я… Я придумаю наказание, — она кулаками толкнула его в грудь. — Я больше не девочка, которой можно безнаказанно пользоваться.

Яркие голубые глаза Фолэнта округлились и зажглись настоящим бешенством. Побагровевшее лицо перекосило от боли.

Лирой бы взревел, его распирало от гнева и невыносимой боли в ноге, но студенты с интересом посматривали на первого красавца в Академии, отпрянувшего от маленькой первокурсницы. Он с трудом сдержался, пытаясь сохранить надменный и гордый вид. Дверь в ближайшую комнату открылась, выпуская невысокого веснушчатого мага. За его спиной виднелся накрытый столик и веселящиеся студенты, которые играли в «Угадай слово».

— Лирой, хватай свою гостью и идём, мы тебя ждём! — что-то жуя, потребовал парень.

Воспользовавшись заминкой, Мариса быстро скрылась в толчее узкого коридора. Сердце трепыхалось, билось в горле, точно она проглотила маленькую птичку. Её затошнило, но и скромный триумф волновал, вызывая восторг, смешанный с ужасом. Зная нрав сензитива, Мариса понимала — непокорная и смелая, она ещё больше заденет его самолюбие. Он желал показать бастардке её место, а вместо униженной и слабой девочки встретился с разъярённой ведьмой.

Она не верила, что сумела дать отпор Лирою Фолэнту, но стоило вспомнить ожоги магистра Дэя, как ярость придавала сил. Конечно же стихийник не заметит, что Мариса применила магию иллюзий, а не просто отдавила ему ногу. Или заметит?

— Дурочка, — Мариса потёрла лоб. — Достаточно было ударить.