«Если», 1999 № 10 - Гарри Тартлдав

Самый правдивый ответ, к сожалению, этот человек даже не станет слушать. Просто не услышит. А самый правдивый ответ таков: «Польза в том, чтобы дать вам радость и наслаждение».

«У меня на это нет времени», — отвечает он, заглатывая таблетку от язвы и торопясь на поле для гольфа.

Тогда попробуем достаточно близкий к правдивому ответ. Скорее всего, он будет принят ненамного лучше, но звучит так: «Польза художественной литературы в том, что она помогает вам лучше понять ваш мир, ваших товарищей, ваши собственные чувства и собственную судьбу».

Боюсь, он возразит: «В прошлом году я получил прибавку к зарплате, я в состоянии дать своей семье все самое лучшее, у нас два автомобиля и цветной телевизор последней модели. Я и так все понимаю в этом мире!»

И он прав, неоспоримо прав — если это то, чего он хочет, и все, чего он хочет.

Читая о препятствиях, которые преодолевает хоббит, чтобы бросить зловещее волшебное кольцо в жерло придуманного автором вулкана, вы приобретаете то, что имеет мало общего с вашим социальным статусом, или материальным благополучием, или доходами. На самом деле если связь и существует, то негативная. Есть обратное соотношение между фантазией и деньгами. Это закон, известный экономистам как «закон Ле Гуин». Если вам нужен разительный пример закона Ле Гуин, попробуйте подвезти кого-нибудь из «голосующих» на дороге людей, у которых нет ничего, кроме рюкзака, гитары, пышной шапки волос, улыбки и поднятого большого пальца. Вы обнаружите, что эти бродяги читали «Властелина колец» — некоторые из них знают книгу практически наизусть. Теперь возьмем Аристотеля Онассиса или Жана Пола Гетти: можете себе представить, что у этих людей в любом возрасте, при любых обстоятельствах было что-то общее с хоббитом?

Выведем мой пример за рамки экономики: вы когда-нибудь замечали, как мрачно мистер Онассис, и мистер Гетти, и все остальные миллионеры выглядят на фотографиях? У них странный, измученный взгляд, словно они голодны, словно они жаждут чего-то, словно они что-то потеряли и пытаются понять, куда это делось и что это было.

Может быть, собственное детство?

Теперь несколько моих собственных слов в защиту воображения, в частности, в защиту художественной литературы и, еще более в частности, в защиту волшебной сказки, легенды, фэнтези, научной фантастики и остальных маргиналий. Я убеждена, что зрелость — не перерастание, а рост; что взрослый — не умерший ребенок, а ребенок выживший. Я убеждена, что все лучшие способности взрослого человека существуют в ребенке и что если эти способности поощрять в юности, то они прекрасно и мудро проявляются во взрослом человеке, но, если их подавлять и отвергать в ребенке, они останавливаются и человек вырастает калекой. И наконец, я убеждена, что одна из наиболее человеческих и человечных способностей — сила воображения; так что наша приятная обязанность как библиотекарей, как учителей, или родителей, или писателей, или просто взрослых — поощрять эту способность к воображению в наших детях, поощрять ее расти свободно, расцветать вечнозеленым лавром, давая ей лучшую, самую лучшую и чистую пищу, какую она только может усвоить. И никогда, ни при каких обстоятельствах не подавлять ее, не насмехаться над ней, не намекать, что она присуща только детям, недостойна мужчины, не истинна.

Разумеется, фантазия истинна. Она не реальна, но истинна. Дети знают это. Взрослые тоже знают — и именно потому боятся фантазии. Они знают, что ее истинность противоречит и даже угрожает всему, что фальшиво, поддельно, что не приносит конкретной пользы в той жизни, в которую они дали себя втянуть. Они боятся драконов, потому что боятся свободы.

Я убеждена, что мы должны доверять нашим детям. Нормальные дети не смешивают реальность и фантазию — они смешивают их в гораздо меньшей степени, чем мы, взрослые (как один великий фантаст показал в сказке «Новое платье короля»). Дети прекрасно знают, что единороги не существуют, но они также знают, что книги о единорогах — если это хорошие книги — истинны. Слишком часто это больше, чем знают их мамы и папы, поскольку, отвергая свое детство, взрослые отрицают половину собственных знаний, и остается только печальный и бесплодный факт: «Единороги не существуют». И этот факт никого никуда не приведет (кроме как в истории, написанной другим великим фантастом, «Единорог в саду»,1 где убежденность героя в нереальности единорогов приводит его прямо в сумасшедший дом). Именно с помощью таких фраз, как: «Жил-был дракон» или «Жил-был в норе под землей хоббит», — с помощью таких прекрасных несуществующих фактов мы, фантастические человеческие существа, сможем прийти своим особым образом к истине.

Перевела с английского Валентина КУЛАГИНА-ЯРЦЕВА

ВЕРНИСАЖ

ОРГАНИЧЕСКОЕ ИСКУССТВО РОДНИ МЭТЬЮЗА

*********************************************************************************************

По просьбе читателей мы возобновляем рубрику «Вернисаж», исчезнувшую со страниц «Если» в связи с тем, что редакции после известных событий прошлого года пришлось отказаться от цветной вкладки. Отсутствие изобразительного ряда для «Видеодрома» нам показалось не столь катастрофичным (фильмы обладают сюжетом), но «вслепую» описывать картины или лишать цвета иллюстрации — занятие неблагодарное. Однако читатели продолжали требовать очерков о художниках, заявляя, что готовы смириться с утратой визуального ряда… Все же работы художника в цвете вы сможете увидеть — на второй странице обложки журнала.

*********************************************************************************************

Тот факт, что современные английские художники-фантасты составляют достойную конкуренцию бьющим их числом американцам, читатели журнала, полагаю, в курсе. А уж по самобытности и близости именно к искусству британцы «ан масс» дадут солидную фору своим заокеанским коллегам, которые откровенно ставят на более надежное коммерческое «чистописание».

Как честно поведал критик Питер Ледебор, автор предисловия ко второму альбому англичанина Мэтьюза («Последний корабль домой»), «что меня больше всего восхитило и поразило — это приглашение с головой окунуться в мир, который люди моей академической профессии обычно игнорируют. В чудный мир, где знакомые персонажи далекого прошлого и фольклорных легенд бронируют себе каюты на звездном крейсере «Энтерпрайз», направляющемся в одну дальнюю галактику, но затем неожиданно «сходят на берег», очутившись в какой-нибудь Месопотамии 1215 года! Позже я открыл для себя такие понятия, как научная фантастика, литература меча и волшебства и прочие жанры того же ряда. И хотя Родни, несомненно, представляет собой пусть и скромную, но все же звездочку на этом небосклоне, мне кажется — он все-таки в мире фантастики гость, а не постоянный обитатель. Он бродит по нему, как турист, заказавший себе место на корабле, который вот-вот отчалит в поисках новых — иных — миров»…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});