Война с самим собой - Карл Меннингер

Недавно я услышал такую исповедь пациента-психопата: «Отец согрешил против меня, так как не сделал мне обрезание. Если бы это произошло, я бы не занимался мастурбацией. А если бы я не занимался мастурбацией, моя судьба не полетела бы под откос». Очевидно, он считал свое заболевание результатом, наказанием за занятия онанизмом, и я думаю, что его упреки по отношению к отцу можно было бы выразить следующей формулировкой: «Если бы отец принес в жертву лишь малую часть моего «я» (т.е. обрезание как символическая кастрация), то не пришлось бы платить такую непомерную цену (психоз, госпитализация, ограничение в правах и позор)». Некоторые пациенты-психопаты еще более откровенны: «Отрежьте мне пенис, кастрируйте меня, или мне не жить. Вы (или я сам) убьете меня!»

Один из пациентов во время сеанса высказал аналогичные упреки по отношению к своему отцу, который по профессии был врачом. Когда сыну было отказано в обрезании, он стал изыскивать поводы для других хирургических операций.

Чувство вины порой приобретает черты яростного стремления к жертвенности, то есть в жертву последовательно приносится один орган за другим. По-видимому, это свидетельствует о подсознательном желании совершить достаточно большое жертвоприношение, дабы избежать разрушения целого. При этом все части целого в воспаленном сознании приобретают эротическую символику, и больной готов к тому, чтобы его буквально разрезали на части. Полагаю, именно повторяющийся характер этого феномена свойственен для «привычки» к полихирургии.

Каждый врач сталкивался с примерами генитализации разных участков тела, когда объектом предполагаемого хирургического вмешательства может стать любой орган. В этом смысле больное воображение подобно сепсису или раковой опухоли, распространяющей метастазы по всему телу. К сожалению, большинство таких пациентов обращаются к психоаналитикам лишь тогда, когда уже поздно, ибо их самоуничижительные стремления слишком неопределенны, а операции создают видимость некой стабильности.

Перед тем как перейти к рассмотрению другой причины обращения к хирургам, приведу еще один пример, иллюстрирующий стремление к искуплению чувства вины с помощью оперативного вмешательства.

К доктору Апдеграффу, пластическому хирургу, обратился торговец-еврей с просьбой изменить ему форму носа. Желание пациента не было обусловлено стремлением изменить характерные семитские черты лица. По словам обратившегося за хирургической помощью, травма, полученная в детстве, придавала его лицу воинственное выражение, что, по его мнению, отрицательно сказывалось на его отношениях с клиентами, с одной стороны, и претило его миролюбивому характеру — с другой. Операция прошла успешно. Делец почувствовал явное облегчение от того, что он называл чувством неприкаянности. На моих сеансах он был очень открыт и услужлив. Так, он подробно поведал мне о том, что непосредственно перед операцией он увидел сон, в котором операция уже состоялась, и нос стал выглядеть еще ужаснее, увеличился в размере и был «безобразно деформирован». Я заметил, что, возможно, он испытывает чувство вины и подсознательно стремится к наказанию. Он со мной не согласился. Но позднее, реконструируя события, предшествующие операции, он признал, что порвал отношения с девушкой-еврейкой, завязав отношения с другой, не еврейкой. По его словам, он не испытывал никакого дискомфорта по поводу своей национальности, так же как и не был ревностным иудеем в ортодоксальном смысле этого слова. Однако сразу после того, как он вступил в связь с не еврейкой (что само по себе могло означать попытку дистанцироваться от собственного еврейства), он впал в депрессию, которая и стала причиной его обращения к пластическому хирургу. Совершенно очевидно, что, несмотря на сознательное отрицание своей вины, подсознательно он ее чувствовал, так как его поведение было агрессивно как к еврейке, так и к девушке другой национальности, а сам душевный конфликт был порожден иудейской традицией иметь связь исключительно с единоплеменницами. Следовательно, чувство вины стало порождением подсознательной агрессии.

Агрессивность, тесно связанная с желанием наказания, отчетливо проявилась в случае с мужчиной, перенесшим несколько хирургических операций, не избавивших, впрочем, его от депрессивного состояния. В процессе психоанализа выяснилось следующее. Его мать отдавала явное предпочтение брату пациента. Пациент стал ее за это ненавидеть и всем сердцем привязался к суровому отцу. В переходном возрасте он взбунтовался против давления со стороны отца и предался обычным юношеским порокам, которые, впрочем, приобрели несколько разнузданный характер. Он мастурбировал, крал и экспериментировал с девочками. При этом все, что он делал, носило ярко выраженный агрессивный характер, изначально направленный против родителей, в особенности — против отца. Однако наиболее агрессивным было его полное равнодушие к надеждам, которые возлагал на него строгий родитель. Иными словами, он намеренно не делал ничего полезного.

После нескольких лет беспутной жизни однажды ночью он очнулся от приснившегося кошмара с чувством, что весь мир летит в тартарары. Ему показалось, что он заболел гонореей, и его пенис съежился и стал бесполезным; его знобило, сердце колотилось как бешеное, а все его существо заполнил страх смерти. Родители водили его на прием к лучшим специалистам-кардиологам, и им было заявлено, что сын серьезно болен, что кровяное давление поднялось до двухсот сорока, и сыну следует бросить курить, употреблять алкоголь, избегать женщин. Ему запретили работу и вообще физические нагрузки. Другими словами, врачи предписали ему вести жизнь, полную лишений. Так он и сделал, после чего впал в глубокую депрессию.

После нескольких хирургических операций от депрессии не осталось и следа. Вначале ему удалили аппендикс; в следующем году собирались оперировать щитовидную железу, но решили ограничиться облучением; вскоре он лег на операцию по удалению миндалин и аденоидов; два года спустя ему прооперировали геморрой. Все это время он не испытывал стрессовых состояний, но с прекращением хирургического лечения наступил рецидив.

Приведенный пример показывает, как наказание провоцирует повторное преступление, то есть настойчивое желание быть кастрированным (прооперированным) приобретает эротические черты, усиленные стремлением к подмене мужского начала женским, что, в свою очередь, служит целям, характерным для пассивной агрессивности. В данном случае покорность и самонаказание пациента стали для отца более суровым испытанием, чем былое бунтарство, и, более того, стали средством достижения родительской любви, которой так не хватало сыну. К этому следует добавить появившуюся возможность для проявления эксгибиционистских наклонностей и покорности хирургу- Иными словами, налицо все признаки, характеризующие «кающегося грешника».

В продолжение этой темы (элемент агрессии в полихирургии) я бы хотел вернуться к эпизоду с женщиной, которую оперировали тринадцать раз за тринадцать лет. Один из ее снов прямо указывает на тесную взаимосвязь между агрессивностью и стремлением к самонаказанию. Ей снилось, что разъяренная корова (она сама) с зажатым в пасти ножом бросается на всех, проходящих мимо; в частности, она начинает преследовать одного человека (психианалити-ка) и вынуждает его забраться на балкон. Время от времени он возобновляет свои атаки (ежедневные сеансы психоанализа; мой кабинет находится над балконом). Под занавес она «падает на нож (хирургическая операция) и умирает».

Пациентка сразу же узнала в корове себя, а нож идентифицировала как свой «острый язычок». Во сне она многократно нападала на аналитика и потом поняла, что ситуация крайне напоминает ее несложившуюся супружескую жизнь. Она постоянно набрасывалась с придирками на своего мужа, несмотря на то что вышла за него замуж по любви. Произошло это сразу же после смерти горячо любимого ею младшего брата, которого она нянчила и потому испытывала к нему подсознательную зависть.

Встретив будущего мужа, врача, она почувствовала, что он «видит ее насквозь». Это была сознательная мысль. Подсознательная подоплека выглядела следующим образом: «Он знает, что за моей показной нежностью к брату скрывается жуткая зависть и ненависть, и он накажет меня за это. Наказание будет не столь суровым, как я этого заслуживаю (смерть), но достаточно болезненным и ограничивающим мои права».

Руководствуясь такими мотивами, она еще до свадьбы вынудила будущего мужа сделать ей операцию по удалению «хронически воспаляющегося аппендикса». Затем последовало удаление миндалин, другая полостная операция и после рождения ребенка — оперативное гинекологическое вмешательство, которое повторилось три года спустя. Итак, операция следовала за операцией.