Воины Клевера - Максим Волосатый

– То есть? – не понял Ланья.

– То есть спать здесь пока будешь, – пояснил рыцарь-дилонг, – а днем я тебя из этой богадельни забираю. Не хрен, они живого в гроб загонят.

– Так я же через двор не перейду, – отчаялся Ирил.

– Что?! – с до боли знакомой уничижительной интонацией переспросил Рябоцкий. – Что ты сказал?!

– Никак нет, – тут же поправился Ланья. Он вспомнил интонацию. В такой постановке вопроса Тахору перечить было бесполезно. – Перейду.

– Именно, – удовлетворенно кивнул Рябоцкий. – Всё, утром жди. – Он встал, дошел до двери и обернулся на пороге: – И попробуй мне только не выспаться. Пожалеешь.

Пожалел.

– …Иван Андреевич…

– Отставить разговоры, бегом, солдат!

– Я не солдат.

– Бегом, м-мать твою…

– Сорок четыре, сорок пять, сорок шесть…

– Рыцарь-дилонг…

– Рот закрыть!

– Не могу.

– Увеличиваем до шестидесяти.

– Так, почти закончили.

– Почти?!

– Теперь еще пару кругов – и можно немного передохнуть.

– Опять?!

– Что?! Четыре круга! Не слышу ответа!

– Ес-с-сть…

Банг! Выбитый меч отлетел далеко в сторону, Ирил обозначил обезоруженному улонгу финальный удар и согнулся, пытаясь выровнять дыхание. Полный бой – это еще не для него.

– Здорово ты меня, – улонг подобрал меч. – Как это получилось? Ты ж на ногах еле стоишь.

– Мой учитель… говорил… что руки и ноги… а-ах, ффу… только носят… – Ланья попробовал присесть, стало только хуже, он попробовал снова выпрямиться. – Воюет… а-ха, аха, ф-фу… всегда голова.

– Покажешь? – с надеждой поинтересовался улонг.

Ирил оглянулся на Рябоцкого, тот демонстративно глянул на часы. Тренироваться еще час.

– Покажу, – наконец отдышался Ланья. – Вставай давай.

– Я же утону, Учитель, – Ланья захлебывался. Невысокая волна накрывала его с головой, руки немели и не слушались.

– Я тебе не учитель, – невозмутимо комментировал с лодки Рябоцкий. – А насчет утонуть, так с чего бы это? Ты что, не на море вырос?

– Я же… – Ирил на секунду скрылся под водой. – Руки не держат.

– Утонешь – достанем, – издевательски улыбнулся Рябоцкий. – Помрешь – еще раз «некроматиком» шарахнем.

Он покачал продолговатой колбочкой на витом шнурке. Ланья содрогнулся всем телом.

– И сколько вы уже так занимаетесь? – вежливо поинтересовалась Мышецкая.

– Два месяца, – сокрушенно ответил Ланья.

– Каждый день?!

– Угу.

– Ни сна ни отдыха измученной душе, – встрял Шатун, не собиравшийся отдавать инициативу разговора кому бы то ни было. – Зато теперь он почти здоров. А обещали что-то вроде года.

– Что ты сказал? – вскинулся Ланья.

– Около года, мне говорили, – недоумевающе развел руками Шатун. – А что?

– Мне шесть месяцев давали.

– Ну не знаю, – открестился Шатун. – Сам думай.

– Отстаньте вы от него, – вступилась за обескураженного Ирила Сова. – Давайте просто посидим, смотрите, какой вечер.

И правда, вечер выдался великолепный. Импровизированная вечеринка, которую в очередной раз устроила молодежь Красного Замка (естественно, с разрешения Хозяина), уже кончилась. Парочки начали разбредаться по всем укромным уголкам острова, и Ирил с Совой решили спокойно посидеть на берегу, полюбоваться закатом. В смысле, это Ирил решил, а у Совы на этот счет было свое мнение. Когда она громогласно пригласила всех желающих составить им компанию, Ланья чуть не вспомнил об арсенале боевого мага. Тооргандо, первым откликнувшийся на приглашение, и вправду рисковал схлопотать по морде. Спасло его (или Ирила) только явление Шатуна, ни на секунду не выпускающего руку Мышецкой. Ну а Демчи уже до кучи сошел запросто.

Ланья, бессовестно пользуясь славой недужного, подхватил под руку Сову. Поставил рядом влюбленную парочку, спросив Шатуна о какой-то глупости. И отправил Тооргандо с Демчи в арьергард, благо у Демчи с собой что-то там булькало в приличных количествах. Так они добрались до берега, не без труда отыскали незанятое уютное местечко и вот теперь вшестером сидели и любовались неподвижным закатом. Зеленое солнце Пестика уже почти скрылось за кромкой леса, обрамляющего огромное озеро вокруг Красного Замка, но даже эти последние лучи все равно придавали замершему вечеру тихое умиротворение. Хотя Ланье было наплевать на красоты заката. Без «соратников» он готов был сидеть здесь с Совой хоть в ураган.

– И правда, вечер хоть куда, – всунулся Демчи. – Давай стакан.

Демчи то ли не везло, то ли он принципиально не знакомился с земными девушками, но по Красному Замку шлялся он всегда один. А на вечеринках предпочитал роль виночерпия.

– И мне, – потянулся Ланья.

– А тебе стакан молока и баиньки, – ухмыльнулся Демчи. – У тебя курс лечения еще не закончился.

– Давно вечером не купался? – с шутливой угрозой поинтересовался Ирил.

– Даже не думай, – Демчи спрятал за спину бутылку. – Мне Рябоцкий голову оторвет. Сам с ним разбирайся.

– Да меня уже послезавтра выписывают, – обиделся Ланья.

– И замечательно, – подал голос Тооргандо, решивший присоединиться ко всеобщему веселью. – Вот тогда и залейся. А то Иван Андреевич всех накрепко предупредил о последствиях, если тебе кто нальет. Я сам слышал, как врач снимал с себя всю ответственность, если ты режим нарушишь. Хоть на один день.

– Паразит, – с чувством выругался Ланья.

– За что ты так? – сложила брови домиком Сова. – Тор о тебе заботится.

– Да я не про него, – отмахнулся Ирил. – А Тор лучше пусть о себе заботится.

– Позабочусь, не беспокойся, – Тооргандо улегся на землю, руки за голову.

– И позаботься.

– Мужики, вы это… – начал было Шатун, переводя непонимающий взгляд с одного на другого.

Но ссоре не суждено было начаться.

– Эй, там, на коряге, болящий мой не у вас? – поинтересовался вдалеке знакомый голос.

– Нет, Иван Андреевич, дальше они пошли.

– А, ну-ну, занимайтесь, – благословил кого-то Рябоцкий и демонстративно похрустел по песку в их сторону.

– Я ж говорил: молоко и спать, – хихикнул Демчи, не подозревая, что стоит в шаге от инвалидности.

– Мне пора, – Ланья смотрел только на Сову, стараясь улыбаться не очень криво. – Рябоцкий с живого не слезет.

– Давай, – она тепло улыбнулась, но с места не сдвинулась. – Завтра увидимся.

Перечить Рябоцкому и вправду было бесполезно, и Ланья послушно поплелся за ним обратно, в палату. Отойдя на пару десятков шагов от берега, он обернулся. На его месте сидел Тооргандо и что-то увлеченно рассказывал. Всем было весело.

Ланья скрипнул зубами так, что чуть не стер их до пеньков. Глянул на удаляющуюся спину Рябоцкого, сжал кулак и со всей силы рубанул им по воздуху. Рябоцкий впереди чуть слышно вздохнул.

Глава 34

– Да ну тебя, – Точилинов расстроенно отодвинул шахматную доску. – Даже неинтересно с тобой играть.

Муритай, только что в очередной раз разгромивший Мастера Ацекато, пожал могучими плечами. А что тут скажешь? Точилинов тем временем расстроился еще больше.

– Сколько ты в шахматы играешь? Год. И надо же так…

Он еще раз наклонился, внимательно изучил мат при полной доске фигур и развел руками.

– Ну я не знаю. Как так можно? Я, конечно, не гроссмейстер, но и не первоклашка… Но чтобы меня вот так… И, самое главное, что, в первый раз, что ли?

Муритай слегка показал клыки в усмешке.

– Я не первый год в такое играю. У нас тоже есть похожая игра. Сар-ван, называется. Игра вождей.

– Из чего следует, что способностей вождя у меня нет, – раздраженно бросил Точилинов.

– Мы считаем, что это не просто игра, – Муритай откинулся на стуле и пригубил давным-давно остывший дош. – Это жизнь. Воина сразу видно за игрой. Кто как играет, кто как проигрывает. Когда он сильнее, когда слабее. Никогда, Мастер, не играйте в нее ни с кем, кроме близких. Она про вас все расскажет.

– Да? – сварливо поинтересовался Точилинов. – И что она тебе про меня рассказала?

– А посмотри, Семен, – когда начинались личные разговоры, торк уходил от официального обращения. – Ты заметил, что я у тебя всегда выигрываю в – как это называется – миттельшпиле?

– Ну, – не понял Точилинов.

– А вот такой ты и есть. Тебя бесполезно ловить в начале – там ты всегда собран, сосредоточен, тебе море по колено, ты всех порвешь. И в конце, если заметил. Ты придумал себе схему, и, если ты ее выстроишь – всё, с тобой играть бесполезно, ты выиграешь. Твои схемы почти всегда работают. И ты умеешь извлекать из них максимальную пользу. А вот в середине ты проваливаешься.

Муритай хитро посмотрел на озадаченного Мастера Ацекато.

– Э-э… – протянул Семен, ревизуя только что проведенную партию и всю остальную жизнь заодно. – Поясни.

– Да особо и нечего пояснять. Тебе просто неинтересно возиться с деталями. Ты придумал себе инструмент, запустил, а потом приходишь и пользуешься с наибольшей выгодой. А как этот инструмент производится – тебе не очень интересно. Важно – да, ты не отпускаешь процесс, – Муритай кивнул на доску, – но неинтересно. Ты просто контролируешь процесс. Без огонька. И если в этот момент появится кто-то, похожий на тебя по калибру, то поймать тебя на этом этапе – проще простого.