Эволюционер - Эли Эшер

И не только у него. Если бы у нее тоже не был бы отработан автоматизм рефлексов, он бы прижал бы ее руки к груди, сделав ее совершенно беспомощной. Ну, не совершенно, но практически бессильной против него. Но автоматизм движений на рефлекторном уровне и правда был не только у него. Велия успела вскинуть руки, и теперь эти тонкие девичьи бессильные руки раскинулись в стороны, словно бы капитулируя перед грубой мужской силой. Теперь осталось обнять ими мерзавца, и сложить сцепленные локти в замок напротив его шейных позвонков… Потом надо будет выдохнуть, и впиться губами в страстном поцелуе, который зафиксирует его голову, перед тем, как она надавит на эти позвонки. И еще нужно, чтобы мужлан завалил ее спиной и затылком на какую твердую поверхность, потому что иначе и своей шее мало не покажется…

Неожиданно для Велии, правая рука Секста скользнула между лопаток наверх, по-прежнему прижимая ее к себе локтевым сгибом, а кисть руки чувственно вошла в волосы на затылке, принося ей неожиданное наслаждение, и одновременно рывком остановив ее рот в паре сантиметров от его губ, в которые тот уже готов был впиться.

— Ш-шани мевинс-с, госпож-жа… — тихо прошелестел Секст в ответ. «Я понял, леди!» пришел предусмотренный этикетом ответ. Его дыхание и слова оседали на ее лице, входя с каждым вдохом в ее еще приоткрытый рот.

Через мгновение Велия почувствовала, что ее оттолкнули на расстояние вытянутой руки. Опять же, вне пределов эффективной работы кинжалом. Ничего персонального, как и предусмотрено этикетом. Оставить ее в зоне возможного удара было бы очень сильным знаком неуважения.

— Семь вечера. Моя каюта. Я выслушаю, — бросил Секст, развернулся и ушел обратно, к адмиральскому креслу.

Моя репутация безнадежно загублена, поняла Велия, оглядывая мостик и деловито уткнувшихся в свои приборые консоли офицеров. Нет, свидание с адмиралом все восприняли бы как должное, и, если честно, репутация от этого только выиграла бы. А вот, учитывая, какие слухи ходили в Игре про жриц Шлосс… Равно как и то, что почти никто на самом деле ничего о них не знал. За исключением, впрочем, как выяснилось, одного решительного вицеконсула.

Ну, по крайней мере, не будут приставать не подумав, подумала она. Слухи ходили о-очень разные.

Велия перевела взгляд на адмирала. На этот раз задумчивый. Кто же ты такой, Корнелий Секст?

* S13 Люций Корнелий Квинт, Корнелия Прайм, Дворец Игры, он же резиденция Консула

Консул директории Корнелии, Люций Корнелий Квинт, с бокалом легкого вина вкушал послеобеденный отдых в кресле, во внутренем саду дома, когда доверенный слуга Сервилий, прервал его покой. Сервилий был единственным человеком во Вселенной, которому это было позволено. И по хорошей причине.

Сервилий был сводным братом Квинта. Отношения отца Квинта с его матерью не сложились. Она честно выполнила свой долг, сжав зубы зачала и привела в мир наследника рода, но во всем остальном считала реальность уделом убогих и неспособных ни к чему лучшему. И очень скоро, родив Квинта, воспользовалась властью мужа и ушла в дорминаторы, пусть даже и не меняя своего сенаторского статуса. Просто поставила в своих покоях дорминаторский саркофаг, и ушла.

Мало кто знал эту деталь, но уход в дорминаторы был поистине необратим. Саркофаги дорминаторов не поддерживали тело спящего, а только его мозг. Умная техника имитировала химические сигналы передаваемые мускулами, пищеварительной системой, органами чувств, так что мозг не страдал. Мозг получал полный комплект сигналов — нервных и химических, что он обладает в точности тем телом, которое ему показывал виртуальный мир Игры. Реальное же тело дорминатора теряло мышцы, кальций в костях, и со временем практически полностью растворялось в питательном желе, заполняющем дорминаторский саркофаг. За десять-двадцать лет, все что оставалось от дорминатора — это мозг и хрящевая оболочка вокруг нее, в которую превращался череп дорминатора. По сути, мозги дорминаторов понемногу превращались в сопроцессоры игры, моделируя тихо превращающихся в непись игроков.

Так что, когда мать Квинта легла в дорминаторский саркофаг, его отец хорошо понимал, что никогда больше ее в реальности не увидит. Нет, сама она была убеждена, что является хорошей женой, и вообще, отец Квинта всегда может навестить ее в Игре. Что вы, что вы! Разве она откажет своему законному супругу в такой мелочи? Более того, она ведь «обслужит» его в куда более красивом и привлекательном теле, уж всяко, куда более привлекательном для самца нежели эта поврежденная родами оболочка, с отвисшим животом. Так что, что вы, что вы, это она все из чувства долга делает. Все для радости и блага супруга! А выходить в реальность? Зачем? Не будьте так вульгарны! А если по гигиеническим соображениям надо, мало что ли в дворце девиц-сервов бегает? И отстаньте со своими глупостями!

Короче, так получилось, что еще до того, как мать Квинта с концами ушла в Игру, женщиной отца Квинта по сути стала Сервилия — слуга-серв, которая практически отказалась от Права Игры, чтобы быть с любимым человеком, пусть даже и в статусе любовницы. Именно к ней он приходил, когда было тяжело. Обняв ее, он находил силы открыть затем глаза и опять заниматься мерзостью внешнего мира. Именно она выдерживала его жалобы, нытье, депрессии, словом все, что мужчины почему-то считают возможным разделить только с по-настоящему любимыми женщинами. А женщины, особенно по-настоящему любимые, так заслуженно ненавидят.

И каждый раз, когда отец Квинта чувствовал привлекательность идеи Конца Света, и не думайте, что консул директории Корнеллиев не имел возможностей его легко и быстро организовать, он шел сначала к ней, к Сервилии. И понимал, что есть еще в мире то, ради чего миру еще стоит позволить существовать. По крайней мере до завтра. А может и дольше. Если, конечно, завтра в мире опять случится что-нибудь божественно прекрасное. Что-то, от чего хочется упасть на колени и со слезами счастья благодарить богов, если они есть, а потом, сжав зубы подняться, и бороться за то, чтобы завтра все-таки наступило. Что-то высшее, стоящее того, чтобы быть. Что-то вроде любви Сервилии.

Именно Сервилия заменила Квинту мать. И она же родила ему брата. У нее были еще дети, которых отец Квинта пристроил в ранге эквитов, и которые теперь обеспечивали дополнительную поддержку на местах своему сводному брату-правителю, но старший, Сервилий, рос и воспитывался вместе с Квинтом.

Вы можете спросить, достойно ли обречь старшего сына любимой женщины на роль слуги, а сына от нелюбимой — на роль повелителя судеб? Но для отца Квинта выбор выглядел иначе. Квинт был зачат и рожден для этой доли. Хотел ли он, чтобы ее разделил сын от любимой женщины? И хотела ли Сервилия этого своему старшему сыну, лишь на полгода младше Квинта, судьбы и жизни его отца, которого она утешала на своей груди чуть ли не каждый день?

В общем, Сервилий имел все, что хотел, и его единственной заботой было благополучие своего старшего брата. Отец Квинта и Сервилия нашли даже эффективный механизм, чтобы именно так и было. До появления наследников Квинта или достижения ими совешеннолетия, имено Сервилий наследовал титул Консула. Правильное воспитание, а также наглядное пособие по тому, что этот титул несет с собой, сделали Сервилия самым лояльным и преданным сторонником Квинта во Вселенной. Если честно, Квинт несколько раз пытался спихнуть наследный титул на братика, но тот каждый раз успешно отбрыкивался, ограничивая свои функции безопасностью и управлением делами своего старшего.

Так что то, что Сервилий решился нарушить его последобеденный покой, было вполне убедительным поводом думать, что случилось что-то серьезное. А даже если и не случилось, ему можно.

— Винт, ты давно интересовался делами Секста? — поинтересовался он, подойдя к сидевшему в кресле Квинту и обращаясь к брату по детскому прозвищу.

— Не томи, Сер, что там с ним могло стрястись? Последний раз я проверял, он выбрался в реальность и что-то монументальное творил на Корнелии Пять, а потом отправился с флотом в пространство Сергиев. Выкрасть какой-то секрет у них хочет. Играется все, ребенок. Дите дурное…

— А тебя не беспокоит, если его выловят?

— В пустом приграничном пространстве у периферийного мирка? С целым флотом, которого они не ожидают? В крайнем случае потреплют слегка, так ему давно пора учиться думать, что делаешь, и ответственности за поступки. Успокойся. Лучше своими детьми займись.

Отец Квинта сделал своего бастарда эквитом, так что у Сервилия была настоящая семья и дети.

— А я и занимался. Пока нужно было. Сын — адмирал флота, дочь замужем за легатом Корнелии Пятнадцать. С ними все в порядке. Это наследник у нас все еще внимания требует. В любом случае, я не об этом. Ты знаешь, что его научный отдел устроил целый заговор?