Лучший мир. Пробуждение - Дмитрий Анатольевич Васильев

пока они не испустят дух под лучами палящего солнца, остается десяток городских стражников. Хотя, чего я рассказываю, пойдемте туда, — гвардеец показал рукой на нагромождение камней в основании холма. — Там находятся раненые стражники, ждут, когда маги закончат с распятыми преступниками и отправят их телепортом в город.

В тени камней расположились трое раненых стражников, причем двое из них были в тяжелом состоянии, они были без сознания, а шкала их здоровья находилась глубоко в красной зоне. Третий стражник, с нашивкой десятника, был ранен в правое плечо и неловко обмахивал своих раненых товарищей небольшим щитом, с трудом держа его в левой руке.

— Дружище, расскажи-ка его сиятельству, что тут у вас произошло, — потребовал гвардеец у десятника. Олега вначале покоробило от такого нарушения субординации, но потом он вспомнил, что гвардейские чины всегда были на один выше, чем в обычных армейских подразделениях, так, видимо, было и здесь, обычный гвардеец, при переводе в пехоту, автоматически становился десятником и поэтому обычный гвардеец мог себе позволить подобный тон, как равный с равным.

— Да что рассказывать, — десятник сотого уровня перестал махать щитом, пожал плечами и скривился от боли. — Всё пошло не так, как обычно, с самого начала. Этот вон, дроу, отказался тащить свой крест, заявив, что ему не по статусу работать. Ребята тогда ещё посмеялись над ним, не аристократ ли он, а тот лишь криво улыбнулся, и сказал, что здоровался за руку с личностями королевских кровей, которым наш эмир даже в подметки не годится. Мы, понятное дело, избили его за такие слова, но, дураки, не подумали, что в таком состоянии он уже точно не сможет тащить крест на холм. А мы же преступников из тюрьмы на казнь выводим затемно, чтобы добираться до места казни, пока прохладно. На улицах никого нет, кому крест тащить? — стражник вопросительно посмотрел на Олега.

— Не знаю, — честно ответил Олег.

— Вот и я не знал, хорошо, подвернулся какой-то горожанин. Мутный, конечно, какой-то, мы его заставили тащить крест вместо этого Тазенрина Золы, а он возмущался, говорил, что он честный торговец, и у него мол дела. А что может быть важнее казни, ваша милость? Да ничего!

— Действительно, — не скрывая сарказма поддакнул Олег. — Разве что только война!

— Ну-у-у, — с сомнением протянул вояка. — Может быть вы и правы, ваше сиятельство, вот только на войне нас, солдат, как правило, убивают. А оно нам надо? Нет уж, мы лучше за горожанами последим, и бока им намнем, если что. Но исключительно в целях охраны правопорядка…

— Так что было потом? — Олег перебил рассуждения стражника, направляя его поток мысли в нужное русло.

— Так что потом, всю дорогу до Холма Страданий, этот дроу пророчил нам, что грядут перемены. Что, мол, скоро проснутся боги, представляете? Тысячу лет они спят, а тут возьмут и проснутся! — десятник хмыкнул, дернув головой и тут же скорчился от боли в плече. — Много чего говорил. Говорил, что этот мир сплошная иллюзия, и мы не настоящие. Мол, живем не так, как хотим, а как нам предписано сверху и не можем изменить свою судьбу, пока не поймем и не примем этот постулат. Что по-настоящему в этом мире живут лишь бессмертные. И мы тоже сможем стать бессмертными и жить так, как хотим, но лишь после того, как пожертвуем своей жизнью ради любви к ближнему!

— Очень интересно, — задумчиво произнес Олег, внимательно слушая десятника.

— А ещё этот горе-пророк говорил, что он уже умирал и воскресал. И вновь умрет, и воскреснет, ибо умрет он, осознавая, что жизнь — это иллюзия, а любовь это и есть жизнь. И не каждому дано познать жизнь, пока он живет. Ибо и любовь, и жизнь есть иллюзия. А самопожертвование, это величайшая добродетель, ибо только тот, кто познал основы мироздания, кто понял, что всё в этом мире иллюзорно, способен на самопожертвование. Вон оно как, ваше сиятельство! Всё с подвывертом, куда не глянь.

— Интересная философия, — Олег покачал головой и спросил: — А что было потом?

— Потом он сам лег на крест. Когда бронзовые гвозди пробивали его руки и ноги, он не произнес ни одного звука, в отличие от двух других разбойников. Только улыбался блаженно. А когда крест воздвигли, он молвил, что спасение близко и либо ангел заберет его на небо, либо его утащат под землю! — практически перейдя на шёпот, закончил фразу десятник и воздел указательный палец вверх.

— И что потом?

— Потом мы других разбойников распяли. Бросили жребий, кому достанутся верхние одежды распятых, я, кстати, заполучил вещи дроу, — улыбнулся стражник, но тут же убрал улыбку с лица и продолжил: — А затем появились они. Как из-под земли вылезли и набросились на нас.

— Кто они?

— Троглодиты. Два десятка. Все опытные воины! Что они делают у нас в пустыне, они же любят болотистые местности?!

— Не знаю, что было потом?

— Я успел по амулету связи вызвать подмогу. Хорошо, что с гвардейцами прибыли три мага, иначе нам бы несдобровать. Но и так, почитай, семерых бойцов я потерял. Да и гвардейцев эти троглодиты знатно потрепали, почитай половина ранена была. А у этих мерзких созданий наконечники копий смазаны каким-то ядом… Если бы не господа маги, — десятник тяжело вздохнул и махнул рукой. — Да чего тут говорить. С самого начала всё пошло не так…

— Гвардеец, мне можно подняться на холм.

— Вам, ваше сиятельство, конечно можно. Поднимайтесь!

* * *

— Граф Хельг де Годар?! — дорогу Олегу преградил один из трех магов. Был он невысок, но широк в кости, не иначе в нем текла кровь дварфа или гнома. Маг был сто девяностого уровня и судя по нашивке на мантии, являлся гранд-мастером магии «Хаоса». — Госплей, личный маг его светлейшего величества эмира Бараза, к вашим услугам.

— Добрый день, Госплей. Если не секрет, что вы сейчас делаете на этом холме?

— Пытались выяснить, каким образом здесь оказались троглодиты, но даже нашему магу крови, — Госплей показал рукой на высокого, лысого, худощавого человека с тяжелым взглядом карих глаз. — Даже ему не удалось найти следов какой-либо ворожбы. Складывается впечатление, что троглодиты оказались на холме задолго до того, как сюда привели на казнь преступников. Запутанный случай, ваша сиятельство.

— И что вы теперь намерены делать?

— Надо умертвить оставшихся в живых разбойников и возвращаться во дворец, эмир ждет меня с докладом.

— А что будет с телами казненных?

— Их снимут с крестов и оставят на холме, — маг показал рукой на повсюду разбросанные человеческие кости. — После заката солнца на холм придут хищные звери