Кто есть кто. На диване президента Кучмы - Николай Мельниченко

В ответ на переданное украинцами коммерческое предложение Болданюк просто рассмеялся в глаза Мельниченко и попросил его вернуться и проводить гостей.

Так Ляшко и Левочкин улетели ни с чем. A у нас потом состоялся трудный и напряженный разговор с майором. Он продолжался всю ночь.

Мельниченко пытался обмануть меня с Болданюком уже не первый раз. Мы знали об этом и неоднократно говорили ему. Но майор всегда пояснял, что не желает нас ставить в затруднительное положение и именно поэтому берет всю инициативу на себя, а также в целях конспирации старается избежать ненужной утечки информации. Кроме того, по его словам, существуют вещи, которые известны лишь ему одному, и он их никому не доверяет.

– Хватит этих фокусов. Давай договариваться всерьез и окончательно, – сказал ему на это Болданюк.

Мы проговорили с Мельниченко до 5 часов утра. Говорили обо всем, что связано с историей кассетного скандала. Вспоминали подробно о том, как начинал Мельниченко, как действовал по ходу развития событий, что сейчас делает. С кем сотрудничал, какие имел контакты за этот период. Какие делал ошибки. Кому он помог, кому причинил неприятности и неудобства. То есть мы сделали анализ всего произошедшего с момента отъезда майора из Украины.

Во время нашего разговора было заметно, что Мельниченко бесконечно устал от этой истории. Перед ним сидели двое, кто помог ему в трудную минуту, сохранил записи. Те, кому он мог доверять.

Мы заявили ему, что пора со всем этим заканчивать. Так дальше не может продолжаться. Мельниченко к этому времени не имел уже контактов ни с оппозицией, ни с парламентской комиссией. Им манипулировали люди, не имевшие ни малейшего отношения к Украине. Мы предложили ему обратиться официально к украинским властям с тем, чтобы все эти записи отправить на исследование. Должна быть, наконец, дана оценка этому на государственном уровне, поскольку записи не являются собственностью СШA, Чехии или Германии, а собственностью Украины. Независимо от мотивов, которыми руководствовался Мельниченко, вывозя свой архив. То есть, мы требовали от майора определеться с передачей записей в Украину.

В результате за эту ночь Мельниченко от руки написал доверенность. Этим документом он уполномочил меня вести от его имени переговоры с официальными представителями Украины. Это могли быть Президент, Верховный Совет, Министерство юстиции, Генпрокуратура, СБУ. Мельниченко заявлял, что не желает, чтобы его дальше эксплуатировал кто угодно. Он желал избавиться от давления госслужб СШA, которые требовали записи под предлогом расследования дела Лазаренко. Майор заявлял, что не хочет, чтобы госсекреты Украины стали известны за рубежом. Он соглашался полностью отойти от этого всего, но хотел знать, какие ему могут быть предложены гарантии и вознаграждение. Он готов был выслушать предложение украинской стороны. Мельниченко сообщал, что готов передать все записи в обусловленном месте (он предлагал сделать это в Посольстве Украины в Вашингтоне) в распоряжение представителей украинского государства. Чтобы эти компакт-диски были опечатаны под его роспись, чтобы при этом присутствовали его адвокаты и пресса. С целью нераспространения государственных секретов и других данных, которые бы могли повредить Украине. A что касается информации относительно зафиксированных на записях свидетельств преступлений, то это внутреннее дело Украины, и именно украинские компетентные органы должны использовать эти сведения и дать им правовую оценку. Так считал майор.

Единственной оговоркой было то, что он не может изменить свои показания, данные следственной комиссии Верховного Совета Украины по Гонгадзе и Ельяшкевичу. Речь шла исключительно о юридической процедуре.

Я позвонил Верховскому. Спросил его, что делали Левочкин и Ляшко в Вене и кем это санкционировано. Верховский дал понять, что он уже в курсе происходящего. Он сказал, что они со Степаном срочно вылетают в Вену.

Я сделал еще один звонок. На этот раз – секретарю СНБО Украины.

– Не переживайте, Владимир Иванович, – саркастически бросил в ответ Радченко. – Игорь Петрович – государственный человек. Разберется.

Обращение Мыколы Мельниченко к официальной Украине в течение 24 часов лежало на столе «государственного человека».

С того времени прошло 7 месяцев. Официальная Украина по поводу обращения Мельниченко молчит. Два месяца молчит майор. A государственные секреты Украины из кабинета главы государства продолжают гулять по миру.