Между «Правдой» и «Временем». История советского Центрального телевидения - Кристин Эванс

отсутствие механизма разрешения реальных конфликтов.

Телеигра «Что? Где? Когда?» оставалась в эфире и в 1990‐х годах и, конечно, продолжала меняться, чтобы отображать меняющееся общество. Поскольку правила, связывавшие игроков в экономической и политической игре России, рушились, а риски возрастали, Ворошилов стал называть игру «интеллектуальным казино» – одним из многих казино в новом московском ландшафте. Уже в 1991 году знатоки стали играть на деньги, что отразило новые порядки 1990‐х. Элитный статус знатоков стал новым акцентом в быстро расслаивающемся обществе: в 1994 году они начали одеваться в смокинги, а к «хрустальной сове» – учрежденному в 1985‐м году призу зрительских симпатий для лучшего знатока года – в 1995‐м добавилась «бриллиантовая звезда», а в 2002‐м – «бриллиантовая сова», представлявшая собой свыше восьми килограммов серебра, кристаллов и рубинов795.

Праздничный дух игры в «Артлото» и трансформации «Что? Где? Когда?» с конца 1970‐х до конца 1990‐х годов указывают на парадоксальное место телевидения и множества других государственных средств массовой информации и развлечений в жизни позднего СССР. На пике застоя «Артлото» могло вообразить такой мир, где партия отказалась от контроля над музыкальными стилями и нарядами поп-звезд. В начале 1980‐х, когда старение режима стало совершенно очевидным по цепочке государственных похорон, игра «Что? Где? Когда?» могла поместить элитарную интеллектуальную молодежь в казино и вовлечь их в энергичные дебаты за круглым столом, отразив конкурентный и непредсказуемый реальный мир и подчеркнув необходимость саморазвития личности для процветания в этом мире, – и все это в относительно комфортных для нее рамках дозволенного на телевидении, одном из самых цензурируемых СМИ в Советском Союзе. Политические интриги на высшем уровне советского государства, отказ от веры в близкое наступление коммунистического будущего и острая необходимость в приобщении молодежи к советским культурным продуктам и ценностям в свете огромной популярности западной массовой культуры – все это создавало значительное пространство для культурной игры. К середине 1980‐х годов эта игра и эти эксперименты были абсолютно независимы от догматов марксизма-ленинизма и совершенно открыты для интерпретации, но при этом сильно политизированы.

В интервью 2007 года Эдуард Сагалаев четко обозначил эту связь, объяснив, что их с Ворошиловым работа над «Что? Где? Когда?» сильно повлияла на создание двух очень влиятельных информационных программ конца 1980‐х годов – «Взгляда» и «Двенадцатого этажа». «Что? Где? Когда?», вспоминал он, «несла вот этот дух сомнения, дух споров, дух открытых дискуссий… она конечно не касалась политики, но все равно этот дух был. И тогда, когда началась другая эпоха в жизни страны», продолжал Сагалаев, он и его коллеги уже знали, что они хотят сделать и как должно выглядеть и ощущаться новое политическое ток-шоу796.

Эпилог

ИСТОКИ ПЕРЕСТРОЙКИ НА ЦЕНТРАЛЬНОМ ТЕЛЕВИДЕНИИ

Избрание Михаила Горбачева генеральным секретарем Коммунистической партии ознаменовало собой начало новой эры на Центральном телевидении. Сперва изменения были незначительными; так, в 1985 году в новостях стали освещать некоторые стихийные бедствия, происходившие в СССР797. Однако в дальнейшем наметились и более значительные перемены. Начиная с 1985‐го и с нарастающей интенсивностью в первые месяцы 1986 года информационная и молодежная редакции Центрального телевидения получали от ЦК указание: создавать новые информационные и развлекательные программы, направленные на привлечение молодежи798. Целью этих новых передач, как и многих предыдущих программ информационной и молодежной редакций, была борьба с влиянием иностранных медиа, теперь включавших в себя не только радиопередачи, но и нелегально скопированные видеокассеты, распространявшиеся среди населения по мере растущей доступности видеомагнитофонов799. В последующие месяцы и годы, когда чернобыльская катастрофа и фатально запоздалая реакция на нее советских СМИ подтвердили актуальность их проекта, сотрудники информационной и молодежной редакций Центрального телевидения создали культовые, новаторские передачи горбачевской эпохи: «Двенадцатый этаж», «До и после полуночи», «Взгляд» и «Прожектор перестройки»800. Эти передачи были высоко оценены (и в свое время, и в ретроспективе) западными учеными и журналистами – как нечто совершенно новое для советского телевидения: они шли в прямом эфире и в быстром темпе, приводили противоречивые точки зрения и затрагивали ранее не упоминавшиеся темы, такие как массовые репрессии при Сталине, человеческие и экономические издержки войны в Афганистане, условия жизни и труда бастующих советских шахтеров и даже возможность захоронения тела Ленина801.

Радикальная новизна содержания этих передач, однако, мешает увидеть их глубокие корни в прошлом Центрального телевидения, в частности в брежневской эпохе. Весной 1986 года, когда сотрудникам молодежной редакции предложили в кратчайшие сроки создать новостную программу, которая могла бы привлечь молодых зрителей, они не стали брать пример с западных новостных программ, хотя, конечно, были достаточно хорошо о них информированы. Вместо этого они просмотрели старые предложения, найденные в столе Эдуарда Сагалаева, главного редактора молодежной редакции. Одним из них было отвергнутое предложение 1972 года под названием «У нас на кухне после одиннадцати», которое должно было вызывать в памяти те непринужденные разговоры, какие в эпоху Брежнева велись между друзьями и родственниками на кухнях частных квартир по всему Советскому Союзу802. По первоначальному замыслу авторов и ведущих молодежной редакции Анатолия Лысенко и Киры Прошутинской, передача должна была собирать гостей для неформальных, интимных и спонтанных бесед в декорациях, оформленных в виде кухни. В 1986 году Лысенко несколько месяцев перерабатывал эту идею вместе с Григорием Шевелевым и еще несколькими коллегами803. По словам Лысенко, они так долго работали, что редакция решила отказаться от сотрудничества и создать собственную программу в том же духе. Так предложение 1972 года превратилось в две разные программы: «До и после полуночи», которую готовила редакция новостей и вел комментатор международных событий Владимир Молчанов, и «Взгляд», созданный Лысенко и его командой в молодежной редакции804.

Впрочем, преемственность между главными новостными и дискуссионными программами перестройки и программами Центрального телевидения до 1985 года не ограничивалась возрождением одного отвергнутого предложения. Свои важнейшие формальные и визуальные особенности, равно как и подход к привлечению аудитории, новые информационные программы черпали из различных жанров, с которыми сотрудники Центрального телевидения наиболее часто и открыто экспериментировали с 1950‐х по 1980‐е годы: из телеигр и музыкальных конкурсов, а также из разговорных программ вроде «От всей души» и нескольких ранних информационных программ, ориентированных на молодежь, включая «Международную панораму» (1969–1987) и «Сегодня в мире» (1978–1988). Основная задача была знакомой – сделать программу, которая привлечет аудиторию, и сотрудники Центрального телевидения обратились к давно известным стратегиям, чтобы придать новым программам захватывающий вид, вовлечь аудиторию и сделать ее участие видимым.

Эти связи были вполне естественны, ведь