Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра - Джаспер Ффорде

— Пустынном в переносном или прямом смысле?

— В смысле, что туда никто не заходит, за исключением водонадзорных чиновников, а у нас имеются ничем не подтвержденные данные, преподносимые нами как факт, что несколько официальных лиц пропали там без вести. В любом случае район недоступен, поскольку окружен оградой под напряжением.

— Чтобы люди туда не совались?

— Нет, — медленно проговорил Мильон, — чтобы наружу не повылезли результаты голиафовских экспериментов. Весь Сектор номер двадцать один кишит химерами. У меня куча файлов с сомнительными историями о людях, сумевших туда попасть и, по слухам, исчезнувших без следа. А почему вас так интересует эланская лаборатория?

— Наша ангелоподобная транснациональная корпорация тайно проводила незаконные генетические эксперименты на людях.

Мильон едва не хлопнулся в обморок от количества обрушившихся ему на голову сведений. Очухавшись, он предложил свою помощь.

— Найдите любые снимки, планы, схемы — все, что может пригодиться при посещении объекта, — попросила я.

Мильон вытаращил глаза и нацарапал что-то в своем блокноте.

— Вы собираетесь проникнуть в Сектор номер двадцать один?

— Нет, — поправила я, — мы. Завтра. Выезжаем ровно в семь утра. Сумеете разыскать требуемое?

Он прищурился.

— Я могу добыть для вас информацию, мисс Нонетот, — произнес он, сверкнув глазами, — но не за так. Позвольте мне быть вашим официальным биографом.

Я протянула руку, и он с благодарностью ее пожал.

— Договорились.

Вернувшись в дом, я застала Лондэна за разговором с крашенным в блондинистую масть мужиком. Очки в яркой оправе и крошечная эспаньолка под нижней губой дополняли образ панка.

— Дорогая, — сказал Лондэн, хватая меня за руку, которую я только что положила ему на плечо, — это мой добрый друг Шелки О'Пер.

Я поприветствовала гостя. Он мало отличался от прочих писателей-фантастов, виденных мною в жизни. Придурковат, но в целом приятный парень.

— Это вы написали сериал про императора Зарка, — сообразила я.

— Ну почему никто никогда не говорит о моих нормальных книгах? — поморщился он. — Всем только Зарка и подавай! Я ведь затеял это в шутку: просто свалил в кучу дурные штампы фантастической литературы, и разрази меня гром, если не получилась самая популярная вещь из когда-либо мной написанных!

Я вспомнила, о чем мне говорил император Зарк.

— Кажется, вы собираетесь его прикончить?

Шелки подскочил.

— Откуда вы знаете?

— Она работает на ТИПА-27, — объяснил Лондэн, — а они знают все.

— Мне-то казалось, там помешаны на классике.

— Мы работаем со всеми жанрами, — заверила его я. — По причинам, которые я не могу вам открыть, советую высадить Зарка на необитаемую планету, а не подвергать его унижению публичной казни.

Шелки рассмеялся.

— Вы говорите о нем как о живом человеке!

— Она очень серьезно относится к своей работе, — заметил Лондэн без тени улыбки. — Рекомендую тебе внимательно прислушаться ко всему, что она скажет. Тут дело непростое.

Но О'Пер уперся.

— Я хочу прикончить его раз и навсегда, чтобы никто не мог заставить меня написать еще один роман о Зарке. Спасибо за книжку, Лонд. Провожать не надо.

— Шелки грозит опасность? — спросил Лондэн, как только тот ушел.

— Вполне возможно. Не уверена, работают ли заркийские лучи смерти в реальном мире, но как-то не хочется проверять это на О'Пере.

— Но ведь эта штука вымышленная? Давай сменим тему. Чего хотел твой сталкер?

— Знаешь, Лондэн, дела идут на лад, — улыбнулась я. — Надо звякнуть Безотказэну.

Я быстро набрала номер.

— Без? Это Четверг. Я придумала, как перебраться через границу. Приготовь все к завтрашнему утру. Встречаемся на «Лее Деламар» в восемь… потом расскажу… Брек и Мильон… там и встретимся. Пока.

Я позвонила Бреку и сказала ему то же самое, затем поцеловала Лондэна и спросила, не согласится ли он покормить Пятницу самостоятельно. Конечно, он согласился, и я рванула на встречу с Майкрофтом.

Вернувшись, я как раз успела помочь Лондэну вымыть Пятницу, рассказать малышу сказку и уложить его спать. Было еще не поздно, но мы отправились в постель. Нынешней ночью от смущения не осталось и следа, и мы быстро разделись. Он потянул меня на кровать и кончиками пальцев…

— Подожди! — крикнула я.

— Что случилось?

— Я не могу сосредоточиться, когда вокруг столько народу…

Лондэн обвел взглядом пустую спальню.

— Какого такого народу?

— Ну, этих, — повторила я, показывая рукой в пространство, — которые нас читают.

Лондэн уставился на меня и выгнул бровь. Я почувствовала себя дурой, расслабилась и нервно хихикнула.

— Извини. Я слишком долго прожила в книгах. Иногда у меня возникает странное ощущение, будто мы с тобой и все остальные — персонажи какого-то романа.

— По-моему, чушь.

— Я знаю, знаю. На чем мы остановились?

— Да вот на этом.

Глава 32

Сектор 21: Элан

— Итак, каков наш план? — спросил Безотказэн, когда около десяти утра мы на его «гриффин-спортинас» валлийской сборки подъехали к пограничному городку Хей-он-Уай.

Брек и Мильон де Роз жались на заднем сиденье, следом шел конвой из десяти грузовиков, нагруженных датскими книгами.

— Скажи, тебя не удивляет парламент, который каждый раз поворачивается нужным местом и делает все, о чем ни попросит Ган?

— Я уже давно прекратил всякие попытки понять парламент, — ответил Безотказэн.

— Сопливые лизоблюды, — встрял Мильон.

— Форма жизни, принципиально нуждающаяся в правительстве, порочна по определению, — добавил Брек.

— Вот и меня это смущает, — продолжала я. — Правительство с готовностью соглашается на самые нелепые выходки Гана, а это может означать только одно: беспринципные политические воротилы обзавелись неким средством для контроля над разумом на близком расстоянии.

— Теория вполне в моем духе! — возбужденно воскликнул Мильон де Роз.

— Поначалу до меня никак не доходило, но затем я побывала в Голиафополисе и испытала это действие на своей шкуре. Незаметно накатило отупение и желание плыть по течению, стремление следовать по пути наименьшего сопротивления, независимо от того, к какой цели я плыву и вообще туда ли меня несет. Аналогичный эффект я наблюдала во время съемок передачи «Уклонись от ответа»: первый ряд смотрел Гану в рот, какую бы ахинею тот ни нес.

— И какая тут связь?

— Очередной раз я поймала это ощущение в лаборатории Майкрофта. Но осенило меня после язвительного замечания Лондэна. Все дело в овинаторе! Мы все думали, что корень «овин» имеет отношение к яйцам, но на самом деле пишется не «овин», а «овен»! Баран! Овенатор передает субальфа-волны, подавляющие свободу воли, и заставляет находящихся поблизости людей вести себя подобно овцам. Владелец может настроить прибор так, чтобы самому под его действие не подпадать. Вероятно, «Голиаф» создал дальнобойный вариант, «Овенотрон», и блокиратор к нему. Скорее всего, Майкрофт изобрел эту штуку для передачи оздоровительных влияний, но точно он вспомнить не может. Устройством завладел «Голиаф», Стрихнен передал образец Гану — и дело в шляпе: парламент пляшет под дудку канцлера. А Формби до сих пор не прогнулся под Гана только потому, что наотрез отказывается к нему приближаться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});