Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Малыш, – вдруг серьезно спросил его друг, – скажи мне, когда ты с темным ментальными ударами обменивался… он должен был раскрыться. Ты его не смог прочитать?
– Нет. Не смог, – ответил Тротт сухо, и пауза перед ответом была заметна лишь ему.
В дверь постучались, она распахнулась с выносящим мозги скрипом, и огромный Ситников, возникший на пороге, гулко проревел:
– Извините, профессор Тротт, можно к вам?
– Ситников, не орите, – огрызнулся лорд Максимилиан. Сощурился – из-за спины семикурсника выглядывала Богуславская, оказавшаяся принцессой Рудлог. Увидела его, покраснела и спряталась обратно.
– Извините, – гулким шепотом попытался оправдаться Матвей. – Мы на минуточку. Узнать, все ли у вас в порядке, профессор. Извините, Александр Данилович, здравствуйте. Ух ты, вы здорово выглядите. Димка тоже очнулся, только к нему пока не пускают…
– Здравствуйте, – ухмыльнулся Свидерский, поглядывая то на мрачнеющего Тротта, то на очень внимательного студента.
– Я не в порядке, Ситников, – язвительно сообщил лорд Тротт, – но это не ваша забота. Прекратите ко мне бегать с Богуславской, как заботливые бабушки. Увидимся на занятиях, если решите заниматься дальше.
Матвей сдвинул плечи, набычился. Обиделся.
– Он болеет, – быстро и тихо зашептала Ситникову сзади первокурсница, гладя его по руке, – поэтому такой злой. Не расстраивайся.
Тротт почувствовал глухое раздражение, а уж голова заныла так, будто кто-то со всей силы врезал ему по затылку.
– Богуславская, ваш анализ восхищает. Вы точно тот университет выбрали?
– Я Р-рудлог, – сказала Алина резко, выступая из-за спины угрюмого Ситникова.
– Вы думаете, это сделает меня добрее? – усмехнулся Тротт.
– Макс! – сурово рыкнул Свидерский, перевел взгляд на раскрасневшуюся девушку. – Ваше высочество, простите нашу неучтивость. Лорд Тротт тоже очень сожалеет о своей резкости.
Алина покраснела еще сильнее, хотя, кажется, уже некуда было, стояла с совершенно несчастным видом. Матвей бросил на своего преподавателя тяжелый взгляд и потянул ее из палаты.
– Да-да, – холодно сказал Тротт им вслед, – приношу свои извинения, ваше высочество.
Она услышала, но не обернулась, только расправила плечи и презрительно фыркнула. Совсем по-детски.
Алекс подождал, пока закроется дверь, постучал пальцами по опустевшему подносу. Тротт лежал с закрытыми глазами, кривился и молчал.
– Макс, не забывайся, – предупредил его Свидерский. – Эта девочка – пятый человек в Рудлоге и представительница одной из самых могущественных семей в мире.
– Хватит нудить, Данилыч, – инляндец открыл мутные от боли глаза, – сам всё знаю. Если она Рудлог, что с ее аурой?
Ректор пожал плечами.
– Самому хотелось бы понять.
– Алекс, ты иди, – попросил вдруг природник глухо. – К себе.
Свидерский покачал головой, встал.
– Я попрошу для тебя обезболивающего.
– Бесполезно, – Макс бледнел на глазах. – Иди, не стой над душой. И еще, Данилыч… – он вздохнул, сжал зубы, – организуй Поляне регенератор, у Марта должны были остаться.
Уже закрывая дверь, Алекс услышал из палаты друга болезненный, сдавленный выдох-стон.
Глава 2
30 октября, Иоаннесбург
Служба королевского протокола была в панике. Накануне бала предполагалось, что высочайшие гости переночуют в подготовленных покоях, с утра примут участие в прощальном завтраке и разъедутся по домам. Но проклятое чудовище сорвало все планы, и теперь в срочном порядке нужно было организовывать завтраки, планировать совместный обед, украшать для обеда залы – отдельно для членов королевских семей и отдельно для их свит, – думать, чем развлекать и отвлекать аристократов, проснувшихся раньше своих сюзеренов, и молиться, чтобы этим закончились изменения в протоколах.
Однако молитвы эти услышаны не были, и около полудня выспавшиеся величества решили посетить раненых в лазарете. Шаг был, безусловно, достойный и политически оправданный, но замученные врачи уже даже не находили сил кланяться и приветствовать венценосных посетителей. Впрочем, к этому все отнеслись со снисхождением.
Не остались без дозы сладкого и придворные сплетники. Все отметили, что принц-консорт, как обычно, держится рядом с ее величеством и что улыбается она ему так же мягко и спокойно. Значит, гроза миновала, пусть даже разлад в правящей семье и всколыхнул надежды у отдельных интриганов – ведь если барон впадет в немилость, то возможность оказать влияние на королеву станет вполне реальной. Но Байдек по-прежнему возвышался рядом с супругой, как скала, и дураков, не понявших намек, не оказалось. Так что пришлось утешаться оставшимися от невостребованного ужина десертами и шепотом обсуждать вчерашнего монстра и произошедший скандал. И трудно было сказать, что именно взволновало придворных больше. Но пирожные и кексы, пусть чуть подсохшие, уничтожались со страшной скоростью, наглядно демонстрируя действенность сладкого для снятия стресса.
А Майло Тандаджи, разлепив глаза как раз к полудню, сидел на кровати, замотанный в полотенце, и со стоическим видом пил добытый где-то непривычно тихой супругой пенный кумыс. Окна оказались предусмотрительно занавешены темно-зелеными шторами, и в спальне был полумрак, не так бросалась в глаза раздражавшая хозяина дома яркая обстановка. Таби была с юга Тидусса, а там любили пестроту и разноцветье, в отличие от почти монашеской скромности пригорных районов, где родился Майло. Но за дом всегда отвечала женщина, а он не хотел ее обижать.
Напиток был кисловато-сладкий, он считался в Тидуссе лучшим средством от похмелья. Но голова все равно осталась тяжелой и гулкой, несмотря ни на принятую таблетку, ни на холодный до ломоты в зубах душ после пробуждения. И как это Кембритч ухитряется постоянно напиваться и оставаться при этом в рабочем состоянии?
Скромно опустившая глаза жена принесла прямо в спальню любимые оладьи Майло, как бы ненароком погладила его по бедру и выскользнула из комнаты. Матушка вообще не появлялась, и это было бы полноценное семейное счастье, если бы не пропущенное совещание. Хотя Стрелковский все-таки дозвонился и отчитался по итогам и текущей работе, ощущение было странным.
Тандаджи, несмотря на протестующий желудок, все-таки протянул руку за оладьей и незаметно для себя проглотил почти полмиски. Сразу стало хорошо и бодро.
На огромной кухне, совмещенной со столовой, шуршала посудой жена, и он вышел, сел на хозяйское место во главе стола, поймал ее взгляд – настороженный, даже опасливый.
– Таби, сделай мне кофе, – сказал он, – побольше и покрепче.
Она обрадовалась, достала зерна, ручную кофемолку – жена считала, что вкус у вручную перемолотых зерен и готового молотого кофе очень отличается. Ополоснула большую джезву кипятком, поставила в духовку просыхать. Это был целый ритуал, и Майло почти впадал в транс, наблюдая за процессом.
Первый раз она приготовила ему кофе наутро после брачной ночи. Кофе он тогда так и не допил – потащил смущающуюся новобрачную в спальню, – но вкус ее кожи, смешанный с горьковато-жестким, чуть дымным кофейным послевкусием, остался в памяти на всю жизнь.
Сейчас Таби оставалась такой же стройной и гибкой и совсем без седины, ухаживала за собой, и кожа ее была мягкой, и грудь высокой… и наряды она любила такие же – цветные, длинные, тидусские. И так же плела черную косу, только теперь она была гораздо длиннее – ниже ягодиц.
Поскрипывала кофемолка, пахло кофе и кардамоном, вскипала вода в джезве, куда клалось ровно две чайные ложки гречишного меда, а транс куда-то испарялся, оставляя вместо себя вполне приземленные мужские желания.
– Таби, иди в спальню, – сказал он сурово, и сам, не дожидаясь растерявшейся супруги, встал и пошел в их комнату. Растянулся на кровати, чувствуя спиной прохладный хлопок, прикрыл глаза.
– Ты будешь меня наказывать? – робко спросила жена от двери.
– Великие духи, Таби, ты о чем? – раздраженно спросил Тандаджи. – Подойди ко мне. Разве я тебя когда-нибудь бил?
– Но я ведь плохая жена, – сказала она грустно, подходя к кровати.
– Хорошая, – возразил он, сощурившись и наблюдая за ней.
– Старая, – пожаловалась она.
– Талия как у девочки, – и Майло обхватил супругу за эту самую талию, потянул на себя.
– Хотела уйти от тебя…
– Женщина, – произнес он строго и глухо, разматывая жену из ее цветных тряпок, – ты так хорошо молчала все утро. Ну вот, а я уже и забыл с этой работой, какая ты красивая.
С кухни послышалось шипение.
– Кофе, – дернулась она.
– Отставить! – рявкнул тидусс, торопливо сдирая последние тряпки.
– Кухня сгорит, Мали…
Он уже целовал ее оливковые руки, распускал косу – обнаженная, сидящая на нем сверху, укрытая черными волосами, жена была восхитительна.
– Куплю новую, – отрезал он, обхватывая ее за бедра, поднимаясь и касаясь губами ее груди и чувствуя, как тренированное ежедневными занятиями тело отзывается, как в юности. – Замолчи наконец, женщина. Разрешаю открывать рот, только чтобы называть мое имя.
- Две сестры. Честь рода - Елена Малиновская - Книги магов
- Шут виноградной воды - Николай Поддубный - Книги магов
- Хеджания. Магия Океана - Анна Филенко - Книги магов
- Хроники Нижних Миров. Камень Крови. Часть 1. - Торубарова Светлана - Книги магов
- Академия Истины - Виктория Карелова - Книги магов
- Повелитель Запретной Магии - Владимир Упоров - Книги магов
- Влюбленный дух, или Путешествие на край мира - Юрий Ландарь - Книги магов
- Играть, чтобы жить. Кн. V. Битва. Кн. VI. Война. Кн. VII. Исход - Дмитрий Рус - Книги магов
- Отпуск - Дмитрий Кружевский - Книги магов
- Школа Сказок - Ирина Эльба - Книги магов