Пепел богов. Трилогия - Сергей Вацлавович Малицкий

Разложив одежду на песке и насадив сапоги на воткнутые в песок речные коряги, Лук снова провалился в сон. Среди ночи он слышал где-то недалеко блеяние овец и даже как будто скрип тележных осей, но ни желания, ни сил выбираться на высокий берег не было. Рано утром Лук почувствовал, что тяжело, медленно, но идти он все-таки может. Одежда еще не просохла, но в летний день должна была высохнуть за считаные часы прямо на теле. Жаль, что пропал вместе с мешком колпак — без головного убора арува не считался за арува. А луззи, да не просто луззи, а бродягой, Луку быть не хотелось. Впрочем, приобретение колпака было не самой трудной задачей.

Лук разрыл песок под приметным кустом и извлек из временного тайника все, что сумел уберечь после речного путешествия. К счастью, главное не пропало. Меч остался при нем и никак не пострадал от воды, даже ножны почти не впитали в себя сырости. Ярлык арува, который был укреплен на плотном шнурке, вернулся на свое место на шее рядом с таинственной глинкой от черного сиуна. Широкий нож в ножнах занял место на поясе напротив меча. Каменный нож некуманза, к которому Лук теперь прикасался с опаской, отправился в один из не успевших просохнуть сапог. Десяток метательных ножей, которыми с Луком поделилась Нега, вернулись в прорези на втором поясе, который скрывался под одеждой. Три кошеля, между которыми Лук поделил золотые и серебряные монеты, тоже нашли себе место в сапогах, впрочем, один из них, с тремя белыми кругляшками, остался на поясе, хотя лучше бы в нем оказалась горсть меди. Теперь еще моток веревки и сведения об укрытиях Куранта. Последние Нега заставила Лука вызубрить наизусть. Осталось только решить, воспользоваться ли укрытием в Зене, или оставить его на самый крайний случай?

Лук с сомнением оглядел самого себя. Нет, теперь он никак не походил даже на обедневшего арува. Рабом он тоже не был, все-таки ни на одном из запястий не имелось ни тавра, ни подозрительного шрама от выведения рабской метки. Зато оставался аккуратный, но все-таки приметный шрам на лбу. На палец спускался к переносице. Эх, волосы были пока коротковаты, дать бы им еще месяц роста, челка бы спрятала отметину, а так…

Лук подумал, выдернул из портов рубаху и аккуратно оторвал от подола полосу шириной в ладонь. Сложил ее пару раз и перехватил голову повязкой. Ювелиры с такими лентами на лбах ходили в Хилане, чтобы случайный волос с головы не упал в жидкую эмаль, да и подмастерья, чуть ли не все поголовно, лепили на лоб платки. Для форсу, конечно, не для пользы. Бисером старались их расшить или вовсе принимали в подарок вязаные украшения от невест, но удивить такая тряпка на лбу не должна была никого. Значит, пока подмастерье? Немало их брело по дорогам Текана, готовых наняться за мелкую монету, а то и за прокорм и крышу к любому ремесленнику, лишь бы учил понемногу мастерству. Учение, правда, чаще всего затягивалось на годы, вместо него приходилось тянуть всю работу по дому и двору, но это уж как водится. Зато сколько шуток и баек перекидывалось с уст на уста о таких вот подмастерьях и хозяйских женушках и дочках!

Лук вспомнил взгляд Неги, с которым она провожала названого брата в плавание до Текана, и вздохнул. Вот ведь глупая девчонка — «не называй меня сестренкой». А как ее тогда называть? Просто Нега? А сама-то как только не называла Лука! И «лучок», и «лучик», и «братишка — глиняная крышка», и «обормотик — прожорливый животик», и «травяной глаз», и «мечник-запечник», и «суженый-простуженный», тьфу!

Лук отчего-то обозлился и принялся стягивать с плеч ставшую заскорузлой и свалявшейся овчинную куртку. Ну конечно, только не хватало ему показаться на тракте в одежде оборванца с мечом на поясе. Спустившись к воде, он собрал охапку почерневших от воды сучьев, вывернул куртку наизнанку, положил на нее сомнительные дровишки, внутрь сунул меч и перетянул получившуюся вязанку веревкой. На веревке же повесил на шею и сапоги. Так и надо. Лето, дорога устлана пылью, нечего обувку портить, пусть арува ее портят, а луззи да безчинные, к коим решил себя причислить Лук, и босиком обойдутся. Осталось только отломить от оставшегося у Лука весла лопасть да с получившимся посохом вскарабкаться на крутой берег.

Сомнений не осталось, когда Лук разглядел травяные косогоры, первые летние копны сена и силуэты ветряных мельниц: он выбрался из воды примерно в полусотне лиг южнее Зены. Не раз повозка Куранта проезжала по пыльному тракту, который тянулся от города клана Солнца к городу клана Руки, то приближаясь вплотную к берегу величественной реки, то уходя вместе с проселком в светлые южные леса, в которых имелись и густая трава, и сытные ягоды, и потайные ручьи. Деревеньки тут попадались не в пример чаще, чем где-нибудь под Гиеной, да и народ был зажиточнее, но на пришлых смотрели с подозрением, хотя нанимать молодых бедолаг для работы в поле, в огороде, на мельнице, по дому не чурались. Впрочем, не все бедолаги рвались тянуть спины за мелкую монету и еду в деревнях, каждому хотелось не только найти временное пристанище, но и овладеть каким-нибудь ремеслом. В начале лета подобные искатели с большей охотой отправлялись за удачей к Хилану, к его богатым слободкам. Кроме именно таких охотников, которых Лук с известкового косогора разглядел не меньше десятка, на тракте обнаружился обоз, шедший на юг, явно из числа участников водяной ярмарки, да несколько крестьянских телег с зевающими возницами, которые волоклись за унылыми конягами неизвестно по какой надобности, а судя по тому, что ехали они навстречу друг другу, то и вовсе без оной. Лук сделал вид, что поправляет порты, и, прихрамывая и морщась от боли в бедре, пересек узкую полоску луговины и тоже побрел в сторону Зены. Странно было бы идти в другую сторону, и уж тем более навстречу молодцам, которые, с учетом обветшалой одежды, походили на Лука чуть ли не как братья.

Не прошло и пары часов, как он уже вышагивал в компании двух долговязых пареньков из Ака, которые втемяшили себе в голову, что нет ничего выгоднее, чем наняться учениками к хорошему сапожнику. Вероятно, подтверждением их мыслей служили их собственные сапоги, которые хоть и висели у них на груди точно так же, как и сапоги Лука, но с таким же успехом могли валяться на ближайшей помойке. Лук не