Спящая в огне - Карина де Сантис

пожар, что мог бы заглушить само сердцебиение.

Хворост тихо зашипел. Молодая целительница поборола желание открыть глаза. Жар внутри тела ощущался сильнее и теперь она старалась представлять огонь перед собой. В ее сознании пламя упрямо и медленно начинало обволакивать влажный хворост, прогоняя из сучков остатки воды, подсушивая его изнутри и разжигая. Она улавливала тихое шипение, к которому добавился слабый треск и едва ощутимый запах загорающихся веток. Потянувшись наощупь к костру, она почувствовала жар, что медленно разгорался.

Распахнув глаза, Этна увидела, что хворост медленно загорелся. Пламя было слабым, но оно обняло своими языками осколки деревьев, баюкая их в своей колыбели. Ладони, вплотную прикасающиеся к этому маленькому чуду, не ощущали боли. Шрамы подсвечивались изнутри. Сила наконец нашла выход из тела и теперь тянулась к результату. Она едва не рассмеялась, не смея отвести горящих глаз от костра. У нее получилось. Подумать только! Она сама смогла развести огонь. Огонь, что мог навредить Калисто. Улыбка сошла с губ. Ее дар — ее проклятье.

Юная целительница убрала теплые ладони от огня, поднявшись на ноги. Слабые языки пламени лениво потянулись к ней, будто гонимые ветром. Однако, последнего в лесу не было и даже кроны деревьев затихли, будто пристально наблюдая за уничтожающей стихией, подвластной лишь ей. Она отошла на шаг назад, а огонь продолжал упрямо тянуться к своей хозяйке. Тогда она подошла ближе и пламя вернулось к веткам, однако, сильнее и ярче гореть оно пока не собиралось. Присев перед костром, Этна запустила ладонь в его огненную гриву. Жар охватывал кожу и одежду, которая и не думала загораться по всем законам этого мира. Пламя слабо целовало ее ладонь и кисть, не причиняя ни капли вреда, оставляя лишь тепло, расползающееся по всему телу. Она сжала ладонь, прикрыв глаза, заставляя огонь гореть ярче, набирая силу. Ветки захрустели сильнее, а пламя стало больше, взмывая вверх и дымом устремляясь к темным небесам.

Она не знала, сколько времени прошло и как долго она просидела возле костра, иногда поднимаясь, чтобы обойти его вокруг, глядя на причудливый танец стихии, что тянулся следом за ней. Даже голод и усталость после дороги будто отступили перед ее пробудившейся силой, а Этна все была возле своего давнего друга, слушая его приятный голос и ощущая ласку на своей коже. Думая, что способна лишь уничтожать и причинять вред, целительница поняла, что ошибалась. Там, где есть сила разрушения, всегда есть и сила созидания. Там, где есть вред, всегда найдется и польза. Нужно лишь найти этот хрупкий баланс и научиться управлять им. Может, она не такое уж и чудовище?

Огонь поглотил почти весь хворост, но при этом его сила не утихала. Теперь эта стихия полностью зависела от Этны, она чувствовала это. Чувствовала, как ее сила перетекает в огонь и возвращается к ней теплом. Казалось, что если она захочет, то пламя запросто перестанет гореть, подчинившись чужой воле.

Облака наконец перестали укрывать собой почерневшее небо. Будто капли росы, на нем появились первые звезды, сияющие как драгоценные камни. Три полные луны, источающие яркий свет, показались на небе. Обычно три ночных светила располагались на разных высотах ночного полотна, но теперь выстроились в единую линию. Летнее Лунностояние. Для северян это была самая неприятная ночь в году. Зато на следующий день целители и шаманы устраивали совместный праздничный обед, благодаря свою покровительницу за то, что не позволила болотнику потревожить их. Этна могла быть сейчас в безопасных стенах Дома. Могла смотреть в окно, наблюдая, не шелохнется ли что за окном из-за пришествия болотной твари. Но сейчас она была вдали от безопасности, потеряв счет времени. И никто в здравом уме не выйдет ее искать или спасать. Целители просто будут молиться Матери леса, чтобы Этна поскорей добралась до Дома живой.

Из темной чащи послышался хруст веток. Молодая целительница встрепенулась, резко поднявшись на ноги и устремив светящиеся глаза в том направлении, откуда послышался звук. Шум продолжался, похожий на то, будто некто волочил свое тело по земле, цепляясь руками за травинки. Никто из северян никогда не видел хозяина болота — они были слишком осторожны, чтобы в опасную ночь выходить на улицу. По преданиям старейшин болотник всегда описывался по-разному: кто-то описывал его прекрасным юношей, кто-то — ужасным старцем. Но одна черта в этих рассказах никогда не искажалась: ноги хозяина болота распухли от воды, склеившись вместе, как русалий хвост и поэтому он не мог ходить, лишь ползать.

Этна наклонилась, зачерпывая огонь в ладонь, пытаясь всмотреться в темноту и понять, что она скрывает. Сердце быстрее забилось в груди. Лучше всего было потушить огонь и бежать со всех ног домой, но она не смела пошевелиться, напрягая зрение и пытаясь высмотреть между деревьев тварь. Плясавшие на земле и стволах тени не позволяли этого сделать, но оно было и ни к чему.

Сначала послышалось его хриплое и тяжелое дыхание, прежде чем Этна увидела его. Хозяин болота полз по влажной земле, подтягивая огромное тело за собой с помощью разбухших рук. Его темные волосы были покрыты тиной и закрывали лицо. Серая кожа походила на цвет поганки и была усыпана странными наростами. То, что должно было быть ногами представляло собой ужасное зрелище — две сросшиеся вместе конечности, покрытые грязью и тиной, выглядящие абсолютно безжизненно, будто ненужный балласт.

— Здравствуй, дочь леса, — хрипло пророкотал хозяин болота, поднимая свою голову и заставляя Этну судорожно отступить на два шага назад. Волосы, облепившие лицо, не могли скрыть всего ужаса, представшего перед ней. Выцветшие огромные глаза смотрели кровожадно и будто слепо, в них, словно в зеркале, отражалось яркое пламя дрожащего огня. Нос жадно втягивал воздух, а потрескавшиеся синие губы растянулись в оскале, обнажая желтые гниющие клыки. — Чего не здороваешься? Аль низко это для тебя?

Раскатистый смех, пробирающий до самых костей, перешел в хриплый кашель. Чувствуя, как страх парализует тело, Этна не могла отвести глаз от болотника. От ужасной мерзости, что замерла лишь на миг, чтобы поздороваться и продолжить приближаться к ней. Шрамы на теле начали бледнеть, а огонь на ладони угас также просто, как свечка, которую задули. Спасал лишь свет трепыхающегося костра, который невесть как горел и не тух. Но молодая целительница понимала, что если не возьмет себя в руки, то и он скоро угаснет. И, оказавшись во тьме, она будет полностью бессильна перед болотником.

— Давно никто не выходил этой ночью из дому. Три ночные сестры мне свидетельницы, я давно не чуял