Спящая в огне - Карина де Сантис

надо убить. Что никто не должен узнать о том, что она приходила. Мы толком не поняли, зачем она принесла младенца и попросила убить его, ведь можно было отдать кому-то на воспитание. И только после того, как мы раскрыли тебя…

Женщина замолчала, качая головой. Этна склонила голову на бок. Улыбка медленно покидала ее лицо. Она вспоминала. Вспоминала ужасный жар. Обжигающий. Удушающий. Невыносимый. Боль, что опоясывала и не давала раскрыть глаз. Крики. Молитвы. Просьбы о помощи. Но это все было бесполезно. Все было тщетным перед маленьким чудовищем, чей огонь пугал сильнее того, кто жил на болотах на окраине Севера.

— Ты была полностью объята им. Ты и одеяльце, что не загоралось… Никакие молитвы и травы не помогали. Шаманы разводили руками, а их песнопения были такими же бесполезными, как мед на открытый перелом. И даже вода не гасила то пламя, — продолжала Калисто, рассматривая подол своего платья, предавшись пугающим воспоминаниям минувших лет. — Ты спала два года, Этна. Мы не могли тебя убить. Пламя не позволяло. За это время мы узнали, что в тот день, когда королева принесла нам тебя, она родила еще одну девочку. Твою сестру, которая должна была стать королевой… И что морской народец уже давно знал о пророчестве, в котором говорилось о Спящей, что вернет Смерть домой. Мы сразу поняли, что речь о тебе… Вряд ли королева Валенсия знала… скорее, ты просто сильно напугала ее.

Этна едва не рассмеялась. Горячий чай больше не обжигал. Они все знали о том, кто она. Все, Мать их побери. Они все всё знали и молчали. Пальцы сильнее вцепились в чашку. Злость, клокочущая внутри, набирала силу, разливаясь по венам, как реки разливаются по весне. Они все лгали ей. Все, кому она доверяла. Все, кого она любила и уважала. В с е. Лгали, сочувствовали, пытаясь проявить милосердие к ней. Но за всем этим был скрыт самый настоящий ужас. Страх, заставляющий молчать и лгать. Страх, что однажды чудовище, что скрыто в ней, проснется и перегрызет им всем глотки.

— Ты проснулась и впервые закричала. Огонь, оберегающий тебя, потух, оставив лишь темный след на твоем одеяльце. А еще эти шрамы… Мы решили, что должны сами тебя воспитать и всему обучить, сохранив в тайне то, кем ты являешься и…

— Вы молчали! Все это время! Я думала, что сирота и что никто не знает, где мои родители! Ты хоть знаешь, что каждую ночь я просто плакала в подушку из-за насмешек и оскорблений? — Этна вскочила с кровати, заставив Калисто вздрогнуть и поднять на нее глаза. Злость, бурлящая внутри, достигла своего пика. Ей было неприятно слышать правду, которую от нее скрывали всю жизнь. Из-за этого каждый ее день был полон горечи и ненависти к самой себе. Из-за того, что они все молчали и лгали. Как же это было о т в р а т и т е л ь н о.

— Зна…

— Ничего ты не знаешь, Калисто! Я искренне тебе верила и доверяла! Ты была мне как мать. Но все это время ты лгала мне и даже не думала раскрывать эту тайну!

— Я не могла. Мы все…

— Сколько раз меня называли ужасной, уродливой, некрасивой, странной и никому не нужной. Смотрите, от нее отказались родители тогда, когда в каждой семье ребенок — это искренне счастье! Смотрите, у нее шрамы, ее что, подрали дикие звери? Ты хоть знаешь, каково это — быть мной? Ты знаешь, каково это — смотреться в зеркало и испытывать отвращение каждый день к тому, что видишь в отражении? Ты не знаешь! Потому что ты нормальная, твои родители искренне любили тебя и хотели твоего появления. Моя же мать просто хотела убить меня! А сестра считает чудовищем. Она тоже хотела моей смерти и пыталась прикончить прямо во время Отбора. Так что не говори мне, что понимаешь меня! Тебе никогда не понять моей боли и моего сожаления! Как бы сильно я не старалась быть хорошей все всё равно смеялись надо мной! И это добавляло еще больше проклятых издевок! И все из-за вашей проклятой лжи!

Она кричала, глядя на свою бывшую наставницу, позволяя боли, злости и ненависти вырваться наружу. Она столько лет заглушала в себе эти чувства, что сейчас попросту взорвалась. Деревянная чашка в ее руке загорелась, быстро пожирая материал, добираясь до бурлящего чая внутри, который с шипением испарялся в беспощадном огне, исходившем прямо из ее ладони. Буря, что поднималась в ее груди, наконец нашла выход из ее тела.

— Этна, ты…

Она видела в глазах Калисто искренний ужас. Страх, застывший в водоемах глаз. Она оцепенела и сжимала пальцами свое платье. Этна одновременно видела и не видела, ослепленная своим искренним гневом. Ее глаза буравили бывшую наставницу, а та боялась пошевелиться — пол возле ее ног загорелся. Пламя трещало и с жадностью пожирало половицы, рискуя добраться до стула, на котором сидела Калисто.

— Этна!

Голос Велеса вывел молодую целительницу из ее состояния. Только сейчас она заметила, что стакан с чаем полностью объят пламенем, исходящим из ее ладони, а пол возле голых ступней Калисто трещит и горит, исчезая в жарких языках огня.

Она почти обернулась к старейшине, но ее взгляд оторопело замер в отражении зеркала. В этой глади она видела испуганную женщину, которую искренне любила и которую не могла простить. А еще она видела… Нет, не себя. Это не была она. Девушка в зеркале была чудовищем. Радужка ее темных глаз светилась пламенным светом. Шрамы, виднеющиеся на открытых участках тела, будто светились изнутри горящим блеском внутреннего огня. Ее руки были объяты этим жарким пламенем, но при этом она не ощущала боли от него. Она горела, но не обжигалась. Чудовище, что сидело в ней все эти годы, наконец вырвалось на свободу. И это пугало. Милостивая Мать, защити, помоги.

Глава 18

Она не могла отвести глаз от того, что видела в отражении зеркала. Это было настолько неправильно и противоестественно. Это было ужасно. Это была не она. Кто угодно, но не она. Не любопытная девушка, любящая встречать рассвет и в одиночестве собирать лесные травы. Не одинокая девушка, сломленная правдой. Не она, но чудовище с разрушительной силой и горящими от злости глазами.

Велес позвал Зару, прося принести воды. Пламя все ближе и ближе подбиралось к Калисто, которая от ступора и шока не могла двигаться, взирая на ужасный огонь, приближающийся к