Динамика бессознательного - Карл Густав Юнг

или обесценивание оказывают определенное воздействие на саморегуляцию психики, а сама эта функция может быть чрезвычайно перспективной (ср. сновидение Навуходоносора). Мы охотно связываем понятие «перспективный» с идеей строительства, подготовки, синтеза, но, чтобы понять упомянутые редуктивные сновидения, следует принудительно отделить понятие «перспективный» от любых подобных идей, поскольку редуктивные сновидения оказывают влияние, принципиально обратное идеям строительства, подготовки или синтеза: оно, скорее, разлагает, обесценивает, растворяет и даже разрушает. Разумеется, отсюда не вытекает, что ассимиляция редуктивного содержания должна деструктивно воздействовать на цельность индивидуума; напротив, ее влияние нередко оказывается оздоровляющим, именно потому, что затрагивается сама установка, а не личность в целом. Но это вторичное качество нисколько не изменяет сущность сновидения, которое демонстрирует редуцирующий, ретроспективный отпечаток и по этой причине не может быть обозначено как «перспективное». Для более точной классификации полезно, видимо, ввести обозначение редуктивных сновидений, а соответствующую функцию определить как редуцирующую функцию бессознательного, хотя, по сути, перед нами все та же компенсаторная функция. Мы должны усвоить тот факт, что бессознательное далеко не всегда выражает что-либо яснее сознательной установки. Оно меняет свой облик столь же часто, насколько это свойственно сознанию, а потому мы имеем лишнее доказательство того, как трудно составить сколько-нибудь внятное представление о природе бессознательного.

[497] Сведениям о редуктивной функции бессознательного мы обязаны, в первую очередь, исследованиям Фрейда. Его толкование сновидений, в сущности, сводится к установлению вытесненной личной подоплеки индивидуума и инфантильно-сексуальных ее проявлений. Дальнейшие исследования позволили перебросить мостик к архаическим элементам, к надличностным, историческим, филогенетическим и функциональным рудиментам в бессознательном. Сегодня мы можем с уверенностью утверждать, что редуктивная функция сновидений группирует материал, состоящий в основном из вытесненных инфантильно-сексуальных желаний (Фрейд), инфантильных притязаний на власть (Адлер) и надличностных архаических элементов мышления, чувства и инстинкта. Воспроизведение подобных элементов, которые отличаются сугубо ретроспективным характером, действенно, как ничто другое, избавляют от чрезмерного самомнения человека и низводят индивидуума до его человеческой ничтожности и зависимости от физиологических, исторических и филогенетических условий. Всякая видимость ложного величия рассыпается в прах перед редуцирующими образами сновидений, которые подвергают сознательную установку безжалостной критике и привлекают уничижительный материал, содержащий полный перечень самых его болезненных слабостей. Ни в коем случае нельзя обозначать такую функцию сновидения как перспективную, ведь все в этом сновидении, вплоть до мельчайших подробностей, ретроспективно и обращено вспять, к прошлому, которое индивидуум мнил давным-давно забытым. Конечно, ничто не мешает такому содержанию сна быть компенсирующим по отношению к сознательным элементам и финалистски ориентированным, поскольку редуцирующая направленность может порой быть крайне важной для адаптации. Пациенты часто и внезапно ощущают, что содержание их сновидений соотносится с сознательными ситуациями, причем воспринимают сон как перспективный, редуктивный или компенсирующий – сообразно с этим чувственным знанием. Но так бывает не всегда, далеко не всегда, и нужно особо подчеркнуть, что в целом, обычно в начале аналитического лечения, пациент обыкновенно склонен истолковывать результаты аналитического исследования своих материалов в рамках собственной патогенной установки.

[498] В подобных случаях необходима помощь аналитика, чтобы обеспечить правильное понимание сновидения. Поэтому чрезвычайно важно, как именно аналитик оценивает сознательную психологию своего пациента. Ведь анализ сновидений – это не просто практическое применение какого-то метода, которому научаются механически; скорее он предполагает близкое знакомство с аналитической точкой зрения в целом, чего возможно добиться, лишь если аналитик подвергнет анализу самого себя. Величайшая ошибка, которую может совершить аналитик, состоит в том, чтобы предположить у пациента психологию, аналогичную его собственной. Иногда такое проецирование может оказаться верным, но в большинстве случаев оно остается не более чем проекцией. Все, что бессознательно, так или иначе проецируется, а потому аналитик должен осознавать хотя бы наиважнейшие элементы своего бессознательного, не то бессознательные проекции начнут путать его суждения. Всякому, кто анализирует сновидения других людей, надлежит постоянно помнить о том, что не существует никакой простой и общепризнанной теории психических явлений или их природы, причин и целей. Значит, у нас нет общего критерия оценки. Мы знаем, что существуют всевозможные психические явления, но не знаем ничего достоверно об их сущностной природе. Нам известно только, что, пусть изучение психического с той или иной изолированной точки зрения способно принести очень ценные результаты, не получится вывести удовлетворительную теорию, на основании которой можно было бы делать дальнейшие выводы. Сексуальная теория и теория желаний, равно как и теория власти, сами по себе вносят ценный вклад в науку, но они не в силах воздать должное глубине и богатству человеческой психики. Будь в нашем распоряжении удовлетворительная теория, мы вполне могли бы довольствоваться механическим усвоением метода. Мы тогда просто-напросто считывали бы определенные знаки, обозначающие те или иные элементы, и для того нам понадобилось бы всего-навсего заучить наизусть некоторые семиотические правила. Знание и правильная оценка сознательной ситуации сделались бы излишними, как при поясничной пункции. Усердно практикующий специалист в наши дни узнает, к своему несказанному огорчению, что психическое до сих пор неподвластно исследованию какими угодно методами в рамках одной-единственной точки зрения. В настоящее время мы знаем об элементах бессознательного (кроме того, что они сублиминальны) только то, что они находятся в компенсирующем отношении к сознанию и потому, в сущности, его дополняют. Именно по этой причине знание о сознательной ситуации необходимо для понимания сновидений.

[499] Редуктивность, перспективность и компенсаторность сновидений не исчерпывают возможностей их толкования. Имеются такие сновидения, которые можно обозначить просто как реактивные. Велик соблазн отнести к этому типу все те сновидения, которые выглядят обыкновенными репродукциями каких-либо переживаний, заряженных аффектами, но анализ подобных сновидений открывает глубинные причины того, почему эти переживания столь скрупулезно отражаются в снах. Выясняется, что этим переживаниям присуще и символическое значение, которое ускользает от сновидца; как раз вследствие своей символики переживание репродуцируется в сновидении. Впрочем, такие сновидения нельзя считать реактивными; к этому типу принадлежат лишь те сны, когда определенные объективные события причинили урон, не просто нанесли психическую травму, но одновременно вызвали физическое повреждение нервной системы. Очень часто следы тяжелого шока встречаются на войне, где мы вправе ожидать обилия чисто реактивных сновидений, в которых травма оказывается определяющим фактором.

[500] Хотя для общего функционирования психического крайне важно, что травматическое содержание постепенно, за счет частых повторений утрачивает свою автономию и тем самым снова встраивается в психическую иерархию, но сновидения такого рода – по сути, репродукции травмы – едва ли возможно называть компенсирующими. По-видимому, они возвращают психическому какие-то отделившиеся, автономные его фрагменты, однако вскоре становится ясно, что сознательная ассимиляция фрагмента, репродуцируемого сновидением, ни в коей мере не уничтожает то нервное возбуждение, которое, собственно, и вылилось в конкретное сновидение. Сон благополучно продолжает