Девятнадцать минут - Джоди Пиколт

Она перестала писать.

— Питер, можно тебя кое о чем спросить?

— Конечно.

— Даже если это не совсем по теме?

Питер кивнул.

— Ты заранее спланировал эти убийства?

Она опять наклонилась вперед, ее губы приоткрылись, словно каждое его слово — это глоток воды и хлеб на причастии, которого она всю жизнь ждала. Питер услышал за спиной шаги охранника, который прошел мимо двери, практически чувствовал через телефонную трубку вкус дыхания Елены. Ему хотелось дать ей правильный ответ, который звучал бы достаточно опасно, чтобы она была заинтригована, чтобы захотела прийти опять.

Он улыбнулся, как ему казалось, обольстительно.

— Скажем так, это нужно было остановить, — ответил Питер.

Журналы в приемной дантиста, к которому ходил Джордан, жили как динозавры. Они были настолько старыми, что у знаменитой невесты на обложке уже было двое детей, названных в честь то ли библейских персонажей, то ли фруктов, а президент, выбранный «Мужчиной года», уже покинул Белый дом. Поэтому, когда, ожидая возможности запломбировать зуб, Джордан наткнулся на свежий выпуск «Тайм», он испытал то же, что чувствует золотоискатель при виде самородка.

«СТЕРЛИНГ ХАЙ: НОВАЯ ЛИНИЯ ФРОНТА?» — было написано на обложке, и фотография школы, снятая с вертолета, на которой дети выбегали из всех дверей. Он рассеянно открыл на странице со статьей, поделенной на главы, не ожидая увидеть ничего, что ему было уже неизвестно или чего он еще не видел в газетах, но одна глава привлекла его внимание. «В мыслях убийцы» — гласил подзаголовок, и он увидел часто используемую фотографию.

Питера из школьного альбома за восьмой класс.

Тогда он начал читать.

— Черт! — воскликнул он, вскочил и направился к двери.

— Мистер МакАфи, — сказала секретарша, — доктор вас ждет.

— Я должен перенести прием…

— Но журналы нельзя выносить…

— Запишите это на мой счет, — рявкнул Джордан и побежал вниз к машине. Мобильный телефон зазвонил, как только он повернул ключ зажигания — он был почти уверен, что это Диана Левев хочет порадоваться неожиданной удаче, — но звонила Селена.

— Ну что, ты был у дантиста? Хочу, чтобы ты заехал в магазин и купил подгузников по пути домой. А то уже закончились.

— Я домой не еду. У меня сейчас есть дела посерьезнее.

— Дорогой, — сказала Селена, — серьезней проблем уже не бывает.

— Я объясню позже, — сказал Джордан и выключил телефон, чтобы, если Диана и позвонит, он был вне зоны досягаемости.

Он доехал до тюрьмы за двадцать шесть минут — личный рекорд — и ворвался внутрь. Там он прижал журнал к пластиковой стене, разделявшей его с охранником, который записывал его имя в журнал.

— Мне нужно взять это с собой на встречу с клиентом, — сказал Джордан.

— Простите, — сказал полицейский, — но вы не можете проносить предметы, в которых есть скрепки.

Джордан разочарованно прижал журнал к ноге и вырвал скрепки.

— Прекрасно. Теперь я могу встретиться с клиентом?

Его провели в ту же комнату для свиданий, где он всегда разговаривал со своими клиентами. Он метался взад-вперед, ожидая появления Питера. Когда его привели, Джордан громко хлопнул журналом о стол и раскрыл его на статье.

— О чем, черт возьми, ты только думал?

У Питера отвисла челюсть.

— Она… она не говорила, что работает в «Тайм». — Он быстро пробежал глазами текст. — Не могу поверить, — пробормотал он.

Джордан почувствовал, как вся Кровь прилила к голове. Именно так у людей и случается инсульт.

— Ты представляешь, насколько серьезны обвинения, которые тебе выдвигают? Как все безнадежно? Сколько улик против тебя? — Он хлопнул раскрытой ладонью по статье. — Ты действительно думаешь, что вот это вызовет к тебе сочувствие?

Питер нахмурился.

— Спасибо за лекцию. Может, если бы вы пришли сюда и прочли ее несколько недель назад, этого разговора не было бы.

— Превосходно, — сказал Джордан. — Я не прихожу сюда достаточно часто, поэтому ты решил достучаться до меня с помощью средств массовой информации?

— Она не была средством массовой информации. Она была моим другом.

— Знаешь, что я тебе скажу, — разозлился Джордан. — У тебя нет больше друзей.

— Какие еще новости? — огрызнулся Питер.

Джордан открыл было рот, чтобы снова накричать на Питера, но не смог. Его поразила правдивость этих слов, когда он вспомнил разговор Селены несколькими днями ранее с Дереком Марковицем. Друзья Питера либо бросали его, либо предавали, либо выдавали его секреты миллионам читателей.

Если он хочет сделать свою работу правильно, нельзя быть для Питера только адвокатом. Он должен стать его доверенным лицом, а до сегодняшнего дня он только отмахивался от него, как и все остальные в его жизни.

Джордан сел рядом с Питером.

— Послушай, — тихо сказал он. — Ничего подобного больше делать нельзя. Если хоть кто-то свяжется с тобой, по какому угодно поводу, ты должен сказать мне. А взамен я буду приходить к тебе чаще, чем до этого. Хорошо?

Питер пожал плечами, соглашаясь. Они долго сидели рядом молча, не зная, что делать дальше.

— И что теперь? — спросил Питер. — Я опять должен рассказывать о Джойи? Или готовиться к разговору с психологом?

Джордан заколебался. Он приехал к Питеру только для того, чтобы растерзать его за разговор с корреспонденткой. Если бы не это, он вообще не появился бы в тюрьме. Он предполагал, что мог бы расспросить Питера о его детстве, или об учебе в школе, или о его чувствах, когда над ним издевались, но почему-то это тоже не казалось уместным.

— Честно говоря, мне нужен совет, — сказал он. — Моя жена подарила мне на прошлое рождество компьютерную игру «Агенты Стелс». Дело в том, что я не могу пройти первый уровень, чтобы меня не убили.

Питер искоса посмотрел на него.

— А вы зарегистрировались как Друид или как Королевский воин?

Откуда он знает? Он даже не доставал диск из коробки.

— Как Друид.

— Это ваша первая ошибка. Понимаете, вы не можете записаться в легион Перфоруса — нужно, чтобы вас назначили на службу. А для этого начинать нужно в школе, а не в шахтах. Понятно?

Джордан посмотрел на статью, все еще лежащую на столе. Она невероятно усложнила дело, но, возможно, это компенсировалось тем фактом, что отношения с клиентом стали намного лучше.

— Да, — сказал Джордан. — Я так и сделаю.

— Вам это не понравится, — сказала Элеонор, подавая Алекс документ.

— Почему?

— Это ходатайство о вашем отстранении от дела Хьютона. Прокурор настоятельно просит провести слушание.

Слушание означает, что будет присутствовать пресса, будут присутствовать пострадавшие, их семьи. Это значит, что Алекс окажется под пристальным вниманием, до того как можно будет продолжать процесс.

— Что ж, она этого не добьется, — сказала Алекс голосом, не терпящим возражений.

Помощница засомневалась.

— Я бы хорошо подумала.

Алекс посмотрела ей в глаза.

— Вы можете идти.

Она подождала, пока Элеонор закроет за собой дверь, и тогда закрыла глаза. Она не знала, что делать. Она и вправду волновалась во время предъявления обвинения сильнее, чем ожидала. Правдой было и то, что расстояние между нею и Джози измерялось ее вовлеченностью в этот процесс. К тому же, Алекс всегда считала себя неуязвимой — поскольку была твердо уверена, что сможет быть объективным судьей во время этого процесса, — она поймалась на уловку 22.[20] Одно дело, если бы она отказалась от этого дела до начала процесса. Но если она пойдет на попятную сейчас, то будет выглядеть в лучшем случае капризной, а в худшем — некомпетентной. Ни одну из этих характеристик ей не хотелось связывать со своей юридической карьерой. Если она не проведет слушание, о котором просит Диана Левей, создастся впечатление, будто Алекс прячется. Лучше позволить им высказать свое мнение и вести себя как взрослая девочка. Алекс нажала кнопку на своем телефоне.

— Элеонор, — сказала она, — назначьте время слушания.

Она запустила пальцы в волосы, потом опять пригладила прическу. Что ей нужно, так это сигарета. Она порылась в ящиках письменного стола, но обнаружила только пустую пачку.

— Черт, — беззвучно выругалась она и вспомнила о секретной пачке, спрятанной в багажнике машины. Схватив ключи, Алекс встала, вышла из кабинета и поспешила к служебной лестнице, ведущей на парковочную площадку.

Она резко толкнула дверь и услышала тошнотворный хруст, когда створка кого-то ударила.

— О Господи! — вскрикнула она, наклоняясь к мужчине, согнувшемуся пополам от боли. — С вами все в порядке?

Патрик Дюшарм выпрямился и поморщился.

— Ваша честь, — сказал он, — мне уже пора перестать на вас натыкаться. В прямом смысле.