Врата Мёртвого Дома - Стив Эриксон

Рипата отяжелела и сильно накренилась в сторону. Однообразное серое небо висело прямо над головой и слабо-слабо светилось. Наконец наступил штиль; единственным звуком, доносившимся до изнуренной команды, являлось слабое журчанье воды, заполнявшей какую-то пробоину в днище.

Геслер помог Истине подняться. Баудин, стоя до сих пор на коленях, судорожно сжимал правой рукой полу своей одежды. Кульп заметил, что большинство пальцев было вывихнуто из суставов, кожа над ними растрескалась и сильно кровоточила.

– Гебориец, – прошептал маг. Голова старика дернулась назад; было видно, что он практически задыхается, переживая произошедшие события. – Попробуй излечить и Баудина тем же чудесным образом, – произнес тихо Кульп. «И мы пока не будем думать, что за этим последует». – Если ты, конечно, можешь.

– Ну уж нет, – проворчал Баудин, пристально рассматривая Геборийца. – Не хочу, чтобы твой бог дотрагивался до меня, старик.

– Но ведь твои суставы все равно необходимо вправить, – возразил Кульп.

– Это вполне по силам Геслеру – тоже мне, проблема. Капрал посмотрел наверх, затем кивнул и приблизился к громиле.

– Где мы находимся? – забеспокоилась Фелисин. Кульп пожал плечами.

– Не уверен, но корабль постепенно идет ко дну.

– Да, он сел на рифы, – сказал Непоседа. – В днище четыре или пять пробоин, – солдат уставился на свое бедро, которое теперь украшали татуировки, и нахмурился.

Девушка покачнулась, однако вовремя схватилась за обожженную мачту. Та накренилась еще больше.

– Лодка может опрокинуться, – произнес глухим голосом Непоседа, продолжая рассматривать извилистые линии своего бедра. – Причем в любой момент.

Тем временем Путь Кульпа успокоился, и маг, почувствовав ужасную усталость, опустился на палубу. Он знал, что в подобном состоянии продержаться достаточно долго на плаву будет очень проблематично.

Лицо Баудина перекосила судорога, когда Геслер вправил первый палец. Взявшись за второй, капрал произнес:

– Если ты еще в состоянии ходить, то заполни бочки пресной водой и распредели их поровну среди всей команды. Фелисин, возьми продуктовые запасы – они находятся в ящике с этой стороны от полубака. Не оставляй ничего, – Баудин застонал, когда второй палец тоже встал на место. – Истина, ты поднимешься, чтобы принести несколько бинтов?

Его сухие хрипы пропали несколькими минутами ранее, и парень, встав на руки и колени, медленно пополз на корму.

Кульп взглянул на Фелисин. Она и не думала пошевелиться в ответ на приказ Геслера и, по всей видимости, была снедаема сомнениями.

– Пойдем, девушка, – произнес Кульп, поднимаясь на ноги. – Я дам тебе руку.

Опасения Непоседы по поводу того, что лодка может перевернуться, не оправдались: остановившись, «Рипата» начала медленно выравниваться. Вода бледно-голубого цвета заполнила пробоину и начала появляться на палубе. Она была вязкая, как суп.

– Дыханье Худа! – прошептал Непоседа. – Мы тонем в козьем молоке.

– Да, приправленном рассолом, – добавил Геслер, закончив манипуляции костоправа над правой рукой Баудина. Истина приблизился к ним, держа на вытянутой руке мешок с перевязочным материалом.

– Нам не придется плыть слишком далеко, – произнесла Фелисин, рассматривая водную гладь за правым бортом. Подойдя к девушке, Кульп проследил за ее взглядом и увидел большой корабль, который замер в плотной воде на расстоянии около пятидесяти размахов рук. Он был снабжен двумя рядами огромных весел, которые бесцельно свисали с боков. Сзади виднелось одиночное управляющее весло, а сверху – три мачты: длинная сзади и две поменьше спереди, с которых лохмотьями свисали квадратные паруса; бизань-мачта несла на себе следы другого треугольного полотна. Несмотря на подобное снаряжение, на палубе не было и следов жизни.

Баудин с перебинтованной правой рукой, которая стала теперь вдвое больше по объему, присоединился к наблюдателям; в шаге позади стоял капрал. Одноухий громила проворчал:

– Это галера Квон, которая раньше принадлежала империи.

– Ты знаешь свои корабли, – произнес Геслер, бросив на Баудина острый взгляд.

Тот пожал плечами:

– Я работал в тюремной бригаде, заполняя углем республиканский флот в гавани Квон. Это было двадцать лет назад – Дассем использовал корабли, чтобы переправить своих солдат...

– Я знаю, – ответил Геслер, и по его тону стало понятно, откуда у капрала подобная информация.

– Такой молодой, а уже в тюремной бригаде? – удивился Непоседа, сидя на корточках среди бочек с водой. – Сколько же тебе было – десять, пятнадцать?

– Что-то около того, – ответил Баудин. – А какими ветрами меня туда занесло – не твоего ума дело, солдат.

После долгого молчания Геслер покачал головой и произнес:

– Ты закончил, Истина?

– Да, все заполнено.

– Хорошо. Пора плыть самим, пока наша леди не начала спешить на дно. Нет никакой радости в том, что мы отдадим концы вместе с этой посудиной.

– Я не считаю себя счастливцем, – произнес Непоседа, взглянув на галеру. – Ситуация повторяет те злополучные байки, которые травят в тавернах... Может быть, все это предвестники Худа, может быть, этот проклятый корабль, скажем, заражен чумой...

– А возможно, что через несколько минут единственное сухое место под ногами в округе огромного количества лиг от этого проклятого места окажется здесь, – произнес Геслер. – Просто ради интереса, подумай о той байке, которую ты поведаешь в следующий раз в очередной таверне, Непоседа. Ты обнаружишь там людей, которые мочатся в свои штаны, а затем бегут в близлежащий храм для благословения. Ты же превратишься перед ними в реальное воплощение божества.

– Что ж, может быть, у тебя просто не хватает мозгов для того, чтобы испытать чувство страха.

Капрал оскалился:

– Пришла пора нам всем принимать водные процедуры. Я слышал, что благородные дамы платят за подобное удовольствие бешеные деньги... Правильно, Фелисин?

Она не ответила.

Кульп кивнул головой, произнеся сакраментальную фразу:

– Главное счастье – просто оставаться живым.

– Чертовски прав, – ответил Геслер,

Вода оказалась холодной, скользкой и настолько плотной, что плыть в ней оказалось чудовищно трудным занятием. Рипата, оставшаяся за спиной, уже погрузилась по палубу в воду. Затем мачта склонилась еще сильнее, а через мгновение скользнула под поверхность.

По прошествии получаса путешественники добрались до галеры, фыркая и еле дыша от огромного напряжения. Истина оказался единственным человеком, способным забраться по рулевому веслу на борт. Он поднялся на полубак, и по прошествии нескольких секунд через перила была перекинута веревочная лестница. Несмотря на то что вся команда была практически полностью обессилена, они, помогая друг другу, все же поднялись на борт. Кульп посмотрел вниз на палубу корабля. На нем не было ни единой живой души, и это наводило на неприятные мысли. Свитые кольцом канаты и узлы со снастями, обернутые в тюленью кожу, лежали на палубе в огромном количестве. Рядом валялись брошенные латы, мечи и портупеи. Толстый слой тяжелой пыли обнаруживался на всем, чего касался взгляд.

Остальные путешественники присоединились к магу в недоуменном молчании.

– Кто-нибудь видел имя на корпусе? – спросил в конце концов Геслер. – Я пытался смотреть, но...

– «Силанда», – ответил Баудин. Непоседа проворчал:

– Сосок Тогга, мужик, там не было...

– Просто никому не нужно было знать об этом судне, – ответил громила. – Оно было брошено довольно давно, а прибыло сюда с течением Авалии. Силанда была единственным кораблем, которому было позволено вести торговлю с Тисте Анди.

Он был на пути к острову, когда силы императора захватили Квон. С тех пор корабль исчез.

За тирадой громилы последовало длительное молчание.

Оно было прервано мягким смехом Фелисин:

– Баудин – головорез. А твоя тюремная команда не работала и в библиотеках?

– Кто-нибудь еще заметил ватерлинию? – спросил Геслер, не обращая внимания на девушку. – Этот корабль не двигался с места в течение долгих лет. – Капрал в последний раз метнул на Баудина острый взгляд, а затем опустился на главную палубу. – Здесь мы можем нарваться на птичий помет, глубиной по колено, – произнес он, остановившись у одного тюка, обернутого тюленьей кожей. Присев на корточки, капрал откинул покров: лицо внезапно побледнело, и, прошептав проклятья, Геслер отпрянул назад. С глухим звуком покатилась по палубе голова.

Кульп оттолкнул застывшего от ужаса Геборийца, спрыгнул на палубу и приблизился к Геслеру.

– Что ты видишь? – крикнул бывший священник.

– Ничего хорошего, – ответил маг. Подойдя поближе, он присел рядом с головой на корточки. – Тисте Анди, – Кульп посмотрел на Геслера. – То, что мне приходит на ум, не очень приятно, однако...

Капрал с побелевшим лицом кивнул.