Афганская война Сталина. Битва за Центральную Азию - Юрий Тихонов

Чтобы не углублять конфликт с Германией и ее союзниками, раненого Ф. Брандта афганские власти поместили под арест в один из санаториев близ Кабула. По афганским законам его надо было судить, но Хашим-хан не хотел портить отношений с немцами, войска которых, по мнению многих афганских политиков, в скором времени должны были разгромить СССР и выйти к афганской границе.

Несмотря на это, Г. Пильгеру потребовалось приложить много усилий, чтобы афганцы разрешили ему и К. Расмусу посетить раненого разведчика. Немецкого резидента интересовали подробности «логарского инцидента». Ф. Брандт, видимо с испугу, сказал ему, что его и М. Обердорффера перехватили не афганские пограничники, а английские командос{28}. Эта информация немедленно была сообщена в Берлин, и руководство абвера поверило ей{29}. В провале своих разведчиков немцы больше всего винили П. Кварони и Э. Анцилотти, так как именно они отвечали за связь с Факиром из Ипи.

Афганская разведка, вероятнее всего, в тесном сотрудничестве с англичанами способствовала ухудшению отношений между итальянской и немецкой миссиями. Так, Ф. Брандту во время его пребывания под арестом капитан полиции Абдул Кадир-хан сообщил: «Анцилотти никогда не был у Факира. Афганская полиция смеется над рассказами Анцилотти о его пребывании у Факира (из Ипи. – Ю. Т.)»{30}. Чтобы немцы поверили этому, сам премьер-министр Хашим-хан встретился с Ф. Венгером и рассказал ему, что «из достоверных источников ему стало известно, что советник... Анцилотти не был у Факира из Ипи»{31}. Версия о коварстве итальянцев, которые подстроили абверовцам ловушку в Логарской долине, устраивала К. Расмуса, Д. Витцеля и Г. Пильгера, так как снимала с них ответственность за крах операции «Пожиратель огня», поэтому они с доверием отнеслись к полученной от афганцев информации.

До 1942 г. К. Расмус и Д. Витцель настойчиво пытались уличить П. Кварони в краже денежных средств, предназначенных для Факира из Ипи. И напрасно: в мае 1942 г. присланный в Кабул связной из Горвехта подтвердил факт поездки Э. Анцилотти к лидеру вазиров{32}. Но это уже не могло улучшить отношения между германским и итальянским посольствами.

Хашим-хан поручил афганскому послу в Берлине Алла Наваз-хану заявить протест правительству III рейха в связи с «логарским инцидентом». 23 июля 1941 г. Алла Наваз-хан посетил германское Министерство иностранных дел, где был принят В. Хентигом, которому в конце встречи заявил: «В Афганистане вы можете делать все, но только с согласия и при содействии афганского правительства»{33}. Тем самым афганский дипломат еще раз предостерег немцев от новых авантюр в Афганистане. Правда, дальнейшие события показали, что германское руководство отреагировало должным образом на это предупреждение.

Крах операции «Пожиратель огня» стал первым серьезным поражением германской разведки в Афганистане и зоне пуштунских племен. Абверу не удалось забросить своих агентов в Вазиристан и переправить туда оружие. Английская разведка еще раз продемонстрировала большие возможности своей обширной разведсети в Афганистане. События июня – июля 1941 г. в Афганистане также еще раз доказали Великобритании необходимость тесного сотрудничества с СССР на Среднем Востоке. Логикой истории бывшим соперникам в «Большой игре» в Азии предстояло стать союзниками.

Глава 34

Агреман В. Хентига

События на индо-афганской границе заставили Лондон активно добиваться от Москвы совместного демарша в Афганистане с целью выдворения немцев и итальянцев. Англичан крайне насторожил тот факт, что, несмотря на демарш в Берлине, Хашим-хан не отказался принять В. Хентига как посланника в Афганистане. Этот дипломат-разведчик с большим опытом деятельности в странах Востока мог даже с минимальными средствами и небольшим количеством агентов создать большие проблемы для Англии в зоне пуштунских племен.

В свою очередь, в Берлине понимали, что давление Великобритании на Хашим-хана после логарских событий резко возрастет. Если требования англичан поддержит СССР, афганское правительство неизбежно откажет В. Хентигу в агремане. Новому посланнику III рейха надо было очень спешить, чтобы поставить британских дипломатов перед свершившимся фактом. Поэтому летом 1941 г., по сведениям советской разведки, он уже был в Тегеране, откуда готовился отбыть в афганскую столицу. Его приезд мог в значительной степени компенсировать для немцев печальные результаты «логарского инцидента» как в политическим плане, так и при развертывании подрывных акций против Британской Индии. В связи с этим летом 1941 г. вокруг личности В. Хентига разгорелся ожесточенный дипломатический спор.

Уже 20 июля 1941 г. С. Криппс по поручению Идена добился приема у В. Молотова и вручил ему памятную записку, в которой указывалось: «Правительство Его Величества полностью представляет себе ту опасность, о которой идет речь, и время от времени самостоятельно делает усилия – пока безуспешные – с целью убедить афганское и иранское правительства уменьшить количество немцев, проживающих в этих странах. Поскольку вопрос касается Афганистана, правительство Его Величества относится с особым беспокойством к недавнему назначению в Кабул г-на фон Хентига в качестве немецкого посланника, который возглавлял немецкую миссию в Кабуле в период войны 1914—1918 гг. и который в последнее время занимался интригами с Шами Пиром на северо-западной границе Индии. Правительство Его Величества считает это явным признаком, свидетельствующим о подчиненности афганского правительства Германии»{1}.

Далее в английской памятной записке излагался план «экономического давления» на Афганистан, чтобы заставить Кабул пересмотреть его намерения дать агреман В. Хентигу. Великобритания предлагала СССР одновременно свернуть торговлю с Афганистаном и ввести эмбарго на поставку нефтепродуктов в эту страну. В качестве крайних мер в памятной записке С. Криппса предлагалась полная «экономическая блокада» и «радиокампания критики» против правительства Хашим-хана{2}.

Далее в этом документе британское правительство, явно не доверяя своему новому советскому союзнику, предложило проект будущей ноты протеста СССР в Кабуле против пребывания «чрезмерно большой немецкой колонии в Афганистане» и выразило пожелание тесного сотрудничества между Лондоном и Москвой в подготовке общего дипломатического демарша в Афганистане{3}.

В. Молотов заявил, что Советское правительство изучит вопрос об Афганистане и даст ответ. Кремль, видимо, не устраивало, что Англия главной целью совместного демарша ставит вопрос о В. Хентиге и только потом соглашается предпринять шаги для выдворения подданных Германии и Италии из Афганистана. Англичан можно было понять: В. Хентиг слишком много им навредил в зоне пуштунских племен в годы Первой мировой войны, но для советской стороны было важнее ликвидировать фашистскую агентуру в Северном Афганистане, где в 1915—1916 гг. этот германский разведчик с дипломатическим паспортом активно себя не проявил. Поэтому решение согласиться удовлетворить просьбу британского правительства было принято не сразу, хотя Криппс неоднократно напоминал В. Молотову о своей записке от 20 июля 1941 г.

Совместная борьба против фашистской Германии и ее союзников требовала тесной координации союзников во всех сферах, включая разведку. Потенциальная фашистская угроза Индии, крайне болезненно воспринимавшаяся англичанами, значительно ускорила начало сотрудничества между спецслужбами СССР и Великобритании. В конце июля 1941 г. посол Великобритании обсудил со Сталиным проблему сотрудничества разведок двух стран против фашистской Германии и получил его принципиальное согласие на приезд в Москву представителя британской разведки, который должен был заключить с НКВД соглашение о сотрудничестве{4}.

Английский посланник в Афганистане В. Фрэзер-Тайтлер, как и его коллега в Москве, также получил из Лондона указание предпринять все возможное, чтобы приезд В. Хентига в Кабул не состоялся. Британский дипломат, не медля, 21 июля посетил советское посольство и проинформировал посла К. Михайлова, что при аресте М. Обердорффера и Ф. Брандта у них было обнаружено 7 пулеметов, пистолеты и патроны к ним{5}. После этого он сообщил К. Михайлову о поручении своего правительства С. Криппсу добиться от правительства СССР совместного нажима на Хашим-хана с целью заставить его отказать В. Хентигу в агремане. Далее англичанин пересказал в общих чертах компромат, собранный на Хентига британской разведкой. При этом Фрэзер-Тайтлер особо подчеркнул тесную связь немца с Шами Пиром и амануллистами{6}.

До получения указаний из Кремля К. Михайлов не имел права предпринять какие-либо шаги в поддержку английских требований к афганскому правительству. Поэтому британский посланник вынужден был действовать в одиночку. 26 июля 1941 г. он добился аудиенции у Хашим-хана, который принял его в присутствии начальника политического отдела афганского министерства иностранных дел Наджибуллы-хана и своего заместителя Наим-хана. Их приглашение не сулило В. Фрэзер-Тайтлеру ничего хорошего, так как эти члены афганского правительства были сторонниками воссоединения полосы «независимых» пуштунских племен Британской Индии с Афганистаном. По этой причине они придерживались прогерманской ориентации.