Екатерина Медичи - Владимир Москалев

— Бог гневается на нас и посылает нам свое зловещее знамение! — громовым голосом провозгласил пастор. — Неисчислимые беды ожидают всех нас. Шаток и неровен подписанный мир, но то — затишье перед бурей! Страшная буря грядет! Знамение повисло над нашими головами! Беда ждет нас всех!.. Горькая и неминуемая гибель.

— Но отчего же? — спросила Жанна. — Чем провинились мы перед Господом?

— Грехами нашими, порочащими веру, — ответил пастор.

— В чем же они, святой отец?

— Мир с католиками невозможен. Не будет с ними мира и не должно быть. Они — враги нашей веры и горе тому, кто забыл об этом и пытается завязать с ними дружбу. Господь ему этого не простит!

Жанна вздрогнула. Удар предназначался ей. Она молчала, сложив молитвенно руки, закрыв глаза и шепча молитву.

Пастор достал из-под мышки библию и прижал ее к груди:

— Молитесь Господу, дабы сохранил он жизни ваши!

И тут в небе раздался такой силы громовой раскат, что показалось, будто древний замок вот-вот рассыплется, развалится на части и все молящиеся, стоя на коленях, окажутся без стен и крыши над головой, один на один с Богом, посылающим на их головы с небес свою кару, свое возмездие за совершенный людьми грех.

— Молитесь Господу!!! — громко повторил пастор.

Но все и без того исступленно молились, встав на колени и воздев руки к небу.

А в городе и за его пределами бушевала стихия. Огромной силы ветер вырывал с корнями деревья и валил их наземь, иные падали на крыши домов и проламывали их до основания, люди в панике метались по городу, не зная, где укрыться от урагана, а огромные деревья, будто стражи Господа, ниспосланные им на землю, высматривали свои жертвы и, падая, давили и калечили их, не разбирая ни пола, ни возраста.

Жанна пошла к астрологам, жившим на самом верхнем этаже одной из боковых башен.

— Ваше величество, вспомните, о чем мы предостерегали вас, — сказали они ей.

— О чем же? — спросила она.

— О затишье. Не верьте ему! Оно — перед бурей! А буря — вот она! Но будет и еще одна… Дурное предзнаменование сулит неисчислимые беды для приверженцев нашей веры.

Жанна отшатнулась к стене.

— Звезды говорят об этом, — продолжали астрологи. — Хвостатая комета, сметающая все на своем пути, появилась на небе.

— Бог за что-то гневается на нас, — произнесла Жанна. — Но что сделали мы плохого во имя мира, в борьбе за веру?

— Кто-то тянет руку дружбы в стан врага. Богу это неугодно, и он не простит. Сегодняшняя буря — тому подтверждение. Но будет буря еще страшнее. Полетят тысячи голов, реками прольется кровь…

Жанна вздрогнула, и смертельная бледность покрыла лицо.

— Значит, снова война? — с болью в голосе спросила она.

— Кто знает… Но пламя огня гасилось кровью невинных жертв.

— Невинных?!.

— Они, безоружные, корчились и падали один за другим… Так показал огонь, а он не лжет.

— Кто «они»?

— Люди. Кто и какой веры — неизвестно. Эту тайну ни звезды, ни огонь нам не открыли.

Жанна вышла от них сама не своя. Ее шатало, она вот-вот готова была упасть. Прислонилась к стене, постояла так несколько минут, закрыв глаза, вся во власти только что услышанного. Но у этой мумии трепетали пальцы, слышно шептали губы:

— Кара небесная… Затишье предвещает бурю… Огонь… Невинные…

Вновь грянул страшной силы раскат грома. Заухало, загрохотало все вокруг, и дрогнула стена, у которой стояла, опершись на нее спиной, королева. Жанна вскрикнула, отпрянула от стены и в страхе бросилась бежать вниз. Навстречу ей кто-то поднимался, невидимый. Она остановилась, лицо помертвело. Уж, не за ней ли? Посланец Господа… Но почему без крыльев?.. Миновав лестничный марш, незнакомец повернул и двинулся прямо на нее. Она дико закричала.

— Жанна!

— Боже мой! Франсуа!!!

И она с плачем упала в его объятия.

Глава 3

Господин Бирон, посол Ее Величества королевы-матери

Целый час грохотал гром и небо озарялось серебристыми вспышками молний, раскалывавших его надвое от зенита до горизонта. Бурные потоки воды неслись по городским улицам, унося следы разрушения, причиненного ураганом.

Понемногу все стихло, и как неожиданно налетела буря, так же стремглав и умчалась дальше, повернув где-то у Лиможа на юг. Люди осторожно выходили из домов, с тревогой и недоверием глядели в просветлевшее небо, в ужасе взирая на трупы, задавленные упавшими деревьями и сорванными с домов крышами. Такого бедствия не помнил здесь никто. И все с надеждой уповали на Господа, веря, что, несмотря на такое страшное предзнаменование, Он не даст их город в обиду, и благодарили Его за то, что Он даровал им жизнь.

И, скорбно опустив головы, рядом с ними оплакивали погибших их соседи.

Вечером в приемной зале донжона Жанна принимала королевского посла господина Бирона. Кроме них присутствовали ее сын Генрих вместе с сестрой и кузеном, вернувшиеся в Ла Рошель около двух часов тому назад; адмирал Колиньи, Ла Ну, принц Людовик Нассаусский — германец, протестант — и Лесдигьер.

— Ее величество выражает уверенность, что Жанна Наваррская не станет чинить препятствий браку их детей, несущему обеим королевам взаимную и вечную дружбу, а французскому королевству мир во веки веков и равенство в отправлении религиозных обрядов, — провозгласил Бирон.

— Слова, господин посол! — воскликнула Жанна. — Только слова и ничего больше. Я не вижу результатов выполнения тех статей мирного договора, которые регулируют религиозный вопрос и разрешают гугенотам богослужение близ всех городов Франции. Маршал Дамвиль, например, по-прежнему притесняет наших братьев у себя в Лангедоке, а из городов Гиени до сих пор не выведены королевские гарнизоны. Где же выполнение условий мирного договора, о котором так клятвенно заверяла меня вдовствующая королева?

— Мадам, ее величество королева-мать просила меня передать вам, что она принимает надлежащие меры к тому, чтобы все пункты эдикта безоговорочно выполнялись. В Лангедок уже посланы ее эмиссары, а в Гиень отправлен маршал де Косее, которому и поручено вывести оттуда королевские войска.

Жанна хлопнула ладонью по столу так, что опрокинулась ваза вместе с цветами.

— Господин посол! — повысила она голос до такой степени, что посол опешил от удивления. — Ваша королева блюдет только свои выгоды, но совершенно не заботится о наших! Она принимает меры!.. Целый год прошел со дня подписания мирного договора, а ваша, простите, итальянская интриганка, которую вы называете королевой, лишь сейчас соизволила обратить внимание в нашу сторону. Да и то потому, что она никак не может выдать замуж свою толстуху, которую вы называете «первой и прекраснейшей дамой Франции».

Бирон от такого выпада на миг потерял дар речи.

— Ваше величество, — произнес адмирал, покосившись на королеву, — простите меня, но вам следует немного сдерживать себя.

— Помолчите, господин адмирал, — стремительно обернулась к нему Жанна. — Вы будете говорить тогда, когда вам дадут слово! Я — королева Наваррская и прошу вас не забывать об атом. Не вы жените своего сына и отдаете его в семью Валуа, этих вымирающих королей, тянущих один за другим к трону Франции свои пальцы, испачканные в крови своих же братьев-предшественников или тех, кто мешал им на пути к этому трону!

Генрих Наваррский сжал ладонь матери. Она кивнула сыну, дав понять, что сейчас успокоится.

— Господа, — произнес Генрих, — моя мать сильно перенервничала в последнее время, к тому же врачи нашли у нее некоторые отклонения в состоянии здоровья, поэтому вы должны быть снисходительны. — И к матери: — Матушка, вам нельзя волноваться, вам надлежит всегда помнить об этом.

— Спасибо, Генрих, — ответила она, положив свою ладонь на его, — я уже успокоилась.

— Нам сообщили из Англии, — снова начал посол, — что кардинал де Шатильон отправил вам письмо, в котором сообщал о намерении королевы Елизаветы Английской выйти замуж за принца Наваррского королевства. Его величество король Карл IX весьма обеспокоен этим и желает знать, не потому ли королева Наваррская не спешит с подписанием брачного договора, что дала согласие королеве Английской? Если это так, — то почему вы, ваше величество, не сообщите об этом прямо нашему королю?

— Что же он не спросит об этом у самого кардинала? — вскинула на него глаза Жанна. — Ведь я давно бы уже известила его об этом.

— Кардинал де Шатильон неожиданно скончался в марте этого года, ваше величество. Я думал, вам это известно.

Жанна устремила на посла пронизывающий взгляд, от которого тому стало не по себе, и произнесла:

— Кардинал де Шатильон был отравлен по приказу Екатерины Медичи, господин посол. Ему подсыпали яд в вино, которое он имел неосторожность выпить однажды вечером перед сном.