Под тенью проклятья. Город не для всех - Владимир Лещенко

— фыркнул «кентавр», однако пропуск взял.

— От Гленда? — спросил второй, перехватывая оружие двумя руками. — Пусть идет — я его знаю, это наш внештатный эксперт. В конце концов, если что мы лишь выполнили приказ.

— Хорошо, — бросил первый, возвращая пропуск. — Только будьте осторожны — он очень опасен. И во внутреннюю камеру вас может впустить только смотритель.

— А имени у него нет? — осведомился эльф.

— Как же, имя ему скажи. — Второй спецназовец хохотнул. — Чтобы его потом было легче проклинать? Нет уж…

Двойная герметичная дверь бесшумно растворилась перед Индоэ. «Что ж, умно…» — подумал он.

— Встретиться лично с Сандарраном? — Смотритель, ещё молодой человек с серым лицом, перевёл взор с бумаги на Эмериэля, глядя на него словно на умалишенного. — Я сомневаюсь, что это хорошая идея.

— Вы слишком много думаете. — Эльф чувствовал, что его терпение иссякает. — Это совершенно необязательно — за вас уже подумал подполковник Гленд. А за меня можете не беспокоиться.

— Я беспокоюсь за себя! — огрызнулся тот. — Хорошо, я пущу вас внутрь. Через какое-то время я открою дверь. Через сколько именно, я сказать не могу. Вы должны будете выйти немедленно, иначе мне придётся запереть вас там вместе с некромантом. Вы знаете все правила: во-первых, в камеру нельзя ничего вносить или что-либо из неё выносить…

«Я знаю правила слишком хорошо, лучше, чем любой из вас, — подумал Индоэ, не обращая внимания на монотонный голос Смотрителя. — Я и проверял их на себе, и помогал писать как-никак».

Стоя в закрытом тамбуре, эльф слушал жужжание каких-то механизмов.

Мысль о том, что он сейчас встретится с магом, которого боится чуть ли не весь Вуорм, не внушала спокойствия. Наконец, все затихло, и дверь перед ним раскрылась.

Камера больше всего напоминала келью в ундарагском монастыре — сходство достигалось не только скудной обстановкой, но и размерами пространства, предоставленного заключенному.

Индоэ окинул помещение ледяным взглядом. Сандарран, одетый в весьма необычный наряд: сапоги, шёлковые штаны, облегающий колет, зашнурованный под горло, и что-то среднее между плащом с высоким воротом и пиджаком, сидел на простой табуретке посередине комнаты. Единственными в нём, что соответствовало

ожиданиям, были необычайная бледность кожи и однородно-чёрный цвет одежды. На столике стояла тарелка с парой засохших ложек тюремной каши а рядом с ней лежали две единственно разрешенные опасным заключенным книги - «Закон» и «Пророки» -оба тома «Писания».

— У меня уже есть один адвокат, — не поднимая головы, сказал маг на эльфийском.

— Я не адвокат, — как можно спокойнее произнес Эмериэль, прислушиваясь к своим ощущениям.

И сразу понял, что в присутствии этого некроманта контролировать ситуацию полностью он не сможет.

— Значит, вы инспектор по правам заключенных — пришли осмотреть мои апартаменты? — Каждое слово Сандарран произносил вкрадчиво, но с нажимом. — Неужто эти идиоты думают, что одного недоумка недостаточно? На сей раз они хотя бы нашли кого-то, у кого хватило смелости… или глупости зайти внутрь.

Индоэ почувствовал нарастающий гнев:

— Для человека в вашем положении, вы слишком храбры в суждениях.

— А-а, значит, дело всё-таки в глупости. — Сандарран медленно поднялся на ноги. — Хотя вам вот хватило же здравого смысла сотрудничать с et’hann. Возможно, нам удастся кое о чём договориться… Как вас, кстати, называть?

— Зовите меня Индоэ...

— А-а, — понимающе улыбнулся некромант. — Старая школа... Истинные имена... Наследие глупцов из Мангергарита, воображавших, что прокляты не они, а всего лишь их имя... Жалким кретинам, с чего-то взбрело в голову, что они имеют какое-то влияние на Богов! Впрочем, пусть будет так. — Сандарран на мгновение закрыл глаза.

— Но давайте я поговорю о том, что беспокоит вас и, видимо, того, кто вас послал, я не имею в виду этих болванов из КОБ. — И прежде чем страх от того, что знать может не только некромант, уколол гостя, старец продолжил: — Знаете, Индоэ, рано или поздно приходит такой момент в жизни каждого живого и разумного существа, когда он начинает просыпаться по утрам в страхе, считая дни до своей кончины. Жизнь заканчивается, она уходит из тела, и всё теряет своё значение: богатство, власть, связи… и последними уступают накопленные знания. Остаётся лишь безнадежность, унылая и мрачная, как разверзнутая пасть склепа.

Сандарран внезапно открыл глаза, сложил руки на груди в причудливом жесте и продолжил:

— И он гадает день за днём, когда же ему суждено наконец уснуть навсегда, с завистью смотря на могучих магов, отыскавших тот или иной способ продлевать свой век. Некоторые смиряются со своей участью, притворяясь, что они довольны ею, обманывая себя до тех пор, пока они не посмотрят в лицо смерти, рассеивающей все заблуждения. Но и для эльфов — даже для Высокой Крови, ныне, видимо, сгинувшей, и для самых могучих магов приходят эти времена — и они начинают завидовать — древним бессмертным прародителям, которые то ли были, то ли нет, древним магам, что открыли секрет вечной жизни, тем, кто продался демонам в обмен на продление земных дней до бесконечности…

Не шевелясь, Индоэ смотрел на бледные руки некроманта. Сандарран всё вещал, неотрывно глядя на стену перед собой:

— И вот все они стараются отыскать секрет бессмертия, обращаются к нам, некромантам и целителям, но получают в лучшем случае совет, как облегчить собственную гибель, или же просто наглый обман ради облегчения их карманов. Смерть приходит и за ними, волоча за собой их души, так отчаянно цеплявшиеся