Проклятье на последнем вздохе или Underground - Елена Гладышева

— Дети хорошо, слава богу, — смущённо улыбалась Жанна. — Сюда проходите, — пригласила она гостей к низенькому столу с разложенными возле него тюфячками. И тут же, как в сказке, на столе появился чайник с пиалами, лепёшки и сладости.

Движения Жанны были размеренны и бесшумны. В этой кроткой, немного располневшей женщине в цветастом узбекском платье Альберт сразу и не узнал ту, прежнюю, которая так резко прошлась по его жизни. Несмотря на приобретенную смуглость, в ней всё же проглядывалось европейское происхождение, которое сильно портил столь характерный для онкологии, землистый оттенок её миловидного лица.

Рита невольно отметила, что Альберт на фоне Жанны выглядел непростительно хорошо.

Жанна, жена узбека, с очень подкорректированным жизнью сознанием, поначалу сильно смущалась своих московских гостей, что накладывало неловкость на общение. Импозантный Альберт и его юная худенькая жена вызывали в Жанне некоторую робость. Наверно Альберт это предвидел и поэтому был так предупредительно вежлив. И Рита в этом увидела ещё одно из его достоинств и перестала злиться почти до самого вечера.

Вечер, как и прошедший день, был душным и Жанна накрыла стол в саду, где было прохладнее, чем в доме.

Свёкор Жанны, молчаливый сухощавый старик, тоже страдавший каким — то недугом, немного побыл вместе с гостями, следуя восточному обычаю, по которому неуважением к гостю будет не покушать с ним за одним столом.

За столом главенствовал он. Сидел он на ковре, по — восточному поджав ноги, а говорил только на русском, даже без акцента. К представительному Альберту обращался не иначе, как «уважаемый»! А свою сухонькую, и так немногословную жену периодически затыкал фразой — Молчи, женщина!

Рита так и не услышала её имени.

Свёкор не спеша налил чай в пиалу, снова перелил его в чайник, потом опять разлил по пиалам и подал каждому.

Рите это показалось забавным, но, глядя на невозмутимо спокойного Альберта, она потупила глаза в пол, стараясь сдержать улыбку. Чужие обычаи надо уважать, особенно, когда ты в гостях.

А для гостей не пожалели заварки и настоявшийся зелёный чай оказался немного терпким. Зато розоватый, рассыпчатый плов был, безусловно, вкусным. Жаль, что его подали так поздно. Есть много жирного на ночь и Рита и Альберт не решились.

Вскоре родители Рустама и его младшая сестра ушли спать в дом и забрали с собой детей.

А Рите с Альбертом, не смотря на усталость от перелёта, спать не хотелось. Бархатное небо, усыпанное алмазами, холодно мерцающих звёзд, зачаровывало. А вокруг бесшумно дышала густая жара.

— Ты счастлива? — спросил вдруг Альберт Жанну.

И Рита недовольно отметила, что голос его дрогнул.

— Я не знаю, — очень тихо ответила Жанна, словно боялась, что их могут подслушивать. Видимо, она уже усвоила восточный менталитет: не отвечать на вопросы прямо, не говорить слов: да и нет.

— Когда мы приехали в Самарканд на практику, нам устроили экскурсию. За день мы, осмотрели архитектурный ансамбль Регистан, мечеть Биби — Ханум с огромным куполом, отливающей на солнце глазурью — зачарованно рассказывала Жанна. — Меня ни на минуту не покидало ощущение восторга, будто я и впрямь попала в сказку.

Уже под вечер мы попали в мавзолей, где храниться мумия Амира Тимура по прозвищу Тамерлан. При жизни он был жестоким завоевателем. Считается, что его гробницу трогать нельзя, потому, что вместе с ним в саркофаге захоронен кровожадный бог войны.

И действительно, при двух раскопках в мавзолее учёные свидетельствовали, что при вскрытии саркофага в воздухе появлялось прозрачное, розовое облачко со сладковатым запахом. И оба раза потом начинались кровавые войны. Последняя — в сорок первом году.

Альберт не мог отвести от Жанны глаз. Сейчас, в тёплой темноте ночи, при свете тускло мерцающей лампы, она казалась ему сказочной Шахерезадой. Только её рассказы мало напоминали сладкие сказки.

— Сам Тамерлан покоится не в той гробнице, которую показывают туристам, а в другой, которая находится в небольшом нижнем зале. И наша староста Марина — любительница острых ощущений, из кожи вон вылезла и за деньги уговорила сторожа провести нас в нижний зал. Там я, Марина и её подружка Светлана вдоволь нафоткались возле настоящей гробницы с нефритовым покрытием, которое сдерживает низменные страсти человека и сторожит злобный дух войны.

Сторож нас предупредил, что это нам даром не пройдёт и обязательно аукнется.

Так и случилось.

Светлана потом на раскопках сильно поранила руку. Так сильно, что ей пришлось вернуться в Москву.

— А мы с девчонками тогда на практике уже на второй неделе раскопок нашли амфоры, посуду целую и черепках и золотые украшения. Много золота, — нехотя вспоминала Жанна. — Мы так радовались и тогда ещё не знали, что у пустыни тоже есть уши. И нас услышали.

Бандиты пришли той же ночью. Они увезли с собой всё золото. И ещё увезли Маринку. И больше мы её не видели.

А на утро приехала милиция и нас всех препроводили в дежурную часть. Следователя ещё не было. Я плакала. Меня трясло от пережитого страха и полной неизвестности нашего будущего. Тогда я впервые поняла, что нет ничего более ошибочного, чем полная уверенность в собственной неуязвимости.

Рите показалось, что Альберт как — то изменился в лице и даже не пытался скрывать этого. Понятно, что судьба Жанны — его первой настоящей любви, до сих пор была ему не безразлична.

— А Рустам сказал мне и Амине: уходите, — продолжала свой монолог Жанна, словно её прорвало и теперь она хотела кому — то высказаться. Тому, кто не мог бы причинить ей вреда.

— Почему? — возмутился другой милиционер.

— Они ничего не знают, я вижу, — и Рустам вытолкал нас за дверь.

Мы вернулись в наш лагерь. Мне было страшно. На другой день наших всех отпустили, но следователь приезжал ещё несколько раз.

Мне больше не нужна была никакая археология. Я хотела домой. Но меня не отпускали до конца практики. Руководителя нашего посадили, а у нас начались финансовые проблемы. Короче говоря, нам нечего было есть.

Рустам привозил нам продукты, потом пригласил меня в гости к себе домой.

Я тогда подумала, что это моя судьба. Ведь не зря я с детства бредила Востоком. А оказалось, что я просто не умею держать удар и я прогнулась. А жизнь обошлась со мной, как пьяня сваха: выбор у нас небольшой — что можем, то и подложим.

А может это мне начал мстить мой рок.

Жанна на какое — то время примолкла, уставившись непроницаемым взглядом в угол двора. Она, молча, с горечью вспомнила, как Рустам первый раз избил её в этом дворе, когда она плохо отутюжила стрелки на его форменных брюках.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});