Уж замуж невтерпеж - Надежда Тутова

— Эредет, что приуныла? Пойдем к костру, похлебка уже почти готова, — словно из-под земли передо мной вырос Эфиан.

— Иду, — мрачно киваю, с недовольным кряхтением поднимаясь — ноги затекли от долго сидения на земле.

Эфиан молча подает руку, зная, что сейчас от помощи не откажусь.

Кто такой Эфиан? Ох… Была у меня неприятность одна в Латрире, точнее за стенами города: рыцарю какому-то отдали мой плащ, Сирин решила догнать его, а уж когда догнали… Идеал старостиной дочки Гдыси и благодетель латрирского мальчишки с весьма приметными глазами был совсем не Фларимон, а Жармю — молодой человек лет двадцати (по мне так парень еще!). Да, волосы у него цвета шоколада, но скорее молочного листигского, еще и волнистые в придачу: под тяжестью волос локоны ложатся крупные, но у висков короткие прядки завиваются мелкими кольцами. Да, глаза фиалковые, но светлей, чем у супруга моего, почти темно-сиреневые. В общем, ошибочка вышла. Тем паче, при знакомстве Жармю вел себя весьма надменно, даже грубо, совсем не так, как Фларимон. Впрочем, новый знакомый и сейчас не лучше. По поводу плаща тогда очень удивился, возмущался долго, еле-еле уговорили отдать. Кстати, вышивка на его плаще совсем не танцующий бес, а летящий феникс — это я успела рассмотреть, пока друг уговаривал Жармю успокоиться и отдать мне мою покупку. Собственно, Эфиан и есть друг Жармю. Эльф, и этим многое сказано. Высокий, красивый — стандартное описание для эльфа, — все же чем-то отличался от своих сородичей. Волосы бледно серебристо-желтые — иных слов и не найду — в косу затейливую заплетенные, точно колос пшеничный, всегда уравновешенный, в то же время готовый улыбнуться смешному и сожалеть грустному, он казался старше всех, кого я знала. Но самое удивительное в нем — это глаза: сине-карие. Да-да, именно так: по ободку черно-коричневые, потом светлее, а к середине становятся полночно-синими. Не так уж много эльфов я и видела — только в Давро, в порту, но таких глаз не замечала. А еще у эльфов совсем не длинные уши, какие принято рисовать в книгах и на гравюрах. Скорее слегка с вытянутыми кончиками, как у кошек. Если подумать, то и сам Эфиан напоминал кота: в меру ласковый, в меру вежливый, но всегда блюдет собственные интересы. Знать бы еще какой интерес сподвиг его на путешествие с нами: нет, они не собираются сопровождать нас постоянно, но до Хледвига едем вместе — так было решено вскоре после знакомства.

— Скажи, Сирин всегда так странно ведет себя? — прервал мои мысли Эфиан.

— В каком смысле "странно"? — уточняю на всякий случай, хотя догадываюсь, о чем это эльф спрашивает.

— Едва мы приближаемся к какому-нибудь поселению, как она кутается в свой плащ. Сирин скрывается от властей?

— Э… честь девичью блюдет, — невнятно бурчу, но не зря говорят "эльфийский слух" — Эфиан таки разобрал слова.

— Честь? Но…

Эх, если бы это было так легко понять. Даже старейшим эльфам не под силу разгадать загадочную девичью душу, а уж девичьи поступки… Нет, он ведь догадывается, что таким образом Сирин старается выглядеть загадочней, чтобы привлечь внимание мужчин, но почему именно этим — ему невдомек.

— Пойдем, а то сейчас все Феве съедят!

Вот уж кто остался верен себе во всем: их не смущает высокомерие Жармю, всезнание Эфиана — как ели, так и едят.

Эльф молча кивнул, с затуманенным взором шагая рядом — видимо все еще о Сирин думает. Что ж, Всевышний в помощь.

На ночлег мы устроились у подножия небольшого холма: и лошадкам какой-никакой корм — трава еще не вся высохла, местами даже зеленая, будто ранней весной, и нам небольшая защита от ветерка. Кашеварить не стала принципиально: я могу и не раз уже варила (ладно бы в старой компании, где больше никто не умел, так и с новыми попутчиками похожее твориться), но ведь не обязанность же?! Сирин не умеет и учиться не спешит. Пришлось взяться за котелок… Жармю. Да-да, именно ему. Эфиан очень ловко отвертелся, припомнив другу какую-то Миуду-кружевницу. Тяжко вздохнув, будто прощаясь с белым светом, едва не пустив скупую мужскую слезу, Жармю подхватил котелок, мешочек с крупой, деревянную ложку и отправился к разожженному мной костру.

— Воду забыл, мастер, — ехидно бросил ему вслед эльф, за что и схлопотал небезызвестной деревянной ложкой аккурат по лбу.

Лоб остался цел, а ложка треснула. Пришлось мне рыться в ридикюле в поисках маленького ковшика, купленного в Меэринке — небольшом селе на Еженском тракте. Чем мне этот ковшик приглянулся, сказать не могу: неглубокий, деревянный, без вычурной росписи — только на ручке веточка плюща выточена, не был он особо ярким и необходимым. Но купила все-таки. А теперь ох как пригодился.

И вот, наконец, ужин готов. Выглядело это не очень, хотя запах был неплох.

— Что это? — Эфиан недоуменно воззрился на коричневую массу в котелке.

— Для похлебки воды было мало, специй много, крупы как положено, — небрежно пожал плечами Жармю, уверенно зачерпывая ковшиком собственное творение и плюхая его в свою плошку.

— И это ты считаешь оправданием? — возмутился эльф.

— Приятного аппетита, — вместо пояснений ответил молодой человек, отправляя в рот первую ложку варева.

Все заворожено следили за ним. Вот он тщательно прожевал варево, покатал на языке и проглотил. В стане царила полная тишина, изредка нарушаемая треском веток в костре. Но никто не отрывал взора от Жармю, ожидая какого-нибудь подвоха.

— Хм, перцу маловато, но с солью не переборщил, — прокомментировал парень.

Близнецы решились первыми: переглянувшись, осенили себя кругом большим (первый раз на моей памяти — не считала их особо верующими) и решительно шлепнули в свои плошки по ковшику. Теперь внимательно следили за ними: как жевали, как глотали, как оценивали. Собственно словесной оценки и не было, все показали действия: братья наперегонки бросились к котелку, соревнуясь, кто первым ухватит ковшик. Дружное чавканье Феве соблазнило и нас с Сирин.

Дольше всех сомневался Эфиан. Он долго принюхивался к вареву в котелке, разглядывал его на свет (чуть в костер ковшик не уронил!), примерялся и так, и этак.

— Это вполне съедобно, даже немного вкусно, — не вытерпел Жармю.

— А я вот подожду, пока полчаса пройдет, если никто не умрет за это время, значит и правда съедобно, — пояснил свои действия эльф.

Жармю с сомнением поглядел на пустеющий котелок, что-то посчитал и небрежно пожал плечами:

— Твое право. Только не ворчи потом, что тебе ничего не досталось.

Осенний костер, словно солнышко в эту пору: не больно-то греет, да и то лишь один бок, повернутый к огню. А зимой еще хуже: сколько веток не бросай, теплее не будет. Но что вообще может согреть в мороз? Не знаю. Эх, похоже, у меня опять череда вопросов, ответов на которые снова нет. Ночь давно опустилась на землю, спутники мои спокойно спят, ко мне же сон и на миг заглянуть не хочет. А ведь с вечера я даже дремать начала. Видно голос у Эфиана такой. Он им играет, словно жонглер шарами на празднике вертит: то менестрелем говорит, то скоморохом, то будто колыбельную напевает.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});