Доверяю, как себе - Noel*

Рон повел Гарри к кровати, на ходу раздеваясь сам и раздевая любовника. На покрывало они упали уже вдвоем и обнаженные. Некоторое время они целовались, пытаясь соприкоснуться как можно большей площадью тела.

Рыжий зарычал сквозь зубы, и в Гарри толкнулось нечто огромное и скользкое. Он закричал от невыносимой боли, по щекам поползли тонкие дорожки слез. Гарри попытался отодвинуться, судорожно сжался, но от этого стало еще хуже.

- Больно, не надо, пожалуйста, больно, - шептал Гарри, умоляюще вглядываясь в затуманенные, почти черные глаза любовника. Тот не отвечал ничего, только гладил его по бедру и медленно, но неумолимо притискивался внутрь.

Если бы у Гарри в тот момент спросили, что он чувствует, он бы наверняка затруднился ответить. Подобной смеси стыда, отвращения и боли он не испытывал уже давно. А еще он чувствовал себя виноватым. Его целует - и неплохо целует! - один, а думает он совсем о другом. Гарри виновато посмотрел на Драко. Тот отпрянул, несколько раз хлопнул ресницами, будто к чему-то прислушиваясь, вскочил на ноги и убежал.

Гарри не пошел за ним. Это был еще один человек, которому он не нужен. Розалинда хотя бы сразу призналась, что больше не хочет его. Что ж, Гарри примет и такой вариант подобного признания.

Глава 30. 8 октября, окончание

Драко брел по Хогвартсу, не разбирая дороги. Ему было тоскливо и плохо. Остановился он, лишь уткнувшись в какую-то дверь. Подняв голову, Драко понял, что стоит перед дверью на Астрономическую башню. В голове юноши нагло поселилась мысль, что раз он никому не нужен и Поттеру противен, почему бы не окончить свою бесполезную, полную страданий и лишений, жизнь. Воображение нарисовало убивающегося на его гробу Поттера, длинную шеренгу слизеринцев с венками из его любимых белых лилий в руках, Снейпа, говорящего речь на его могиле…А он будет взирать на всех них сверху и смеяться.

Драко сжал кулаки и побежал вверх по ступеням. На двери, ведущей на смотровую площадку, было запирающее заклинание, но Малфой его проигнорировал. Он просто бросит Ступефаи на незадачливых влюбленных, милующихся на основном месте свиданий всей школы, а потом ему будет все равно.

Выбежав на площадку, Драко резко остановился: на его глазах огромный ворон превратился в человека. Причем не просто в какого-то абстрактного человека, а в его крестного. Малфою стало еще обиднее. Он всем безразличен, над ним насмехаются даже самые близкие люди.

И не думая слушать, что начал говорить ему Снейп, Драко сжал в кулаке кулон-портключ до своих покоев. Оказавшись в тишине собственной комнаты, юноша бросил в дверь самое мощное защитное заклинание. Теперь его дверь сможет открыть разве что Дамблдор. Малфой бросился на кровать и, уткнувшись в подушку, разрыдался.

Хотя он и был девственником, целоваться он любил и умел. По крайней мере, до середины пятого курса, когда понял, что поцелуи больше не приносят таких ощущений, как раньше. До этого его поцелуи вызывали у людей какие угодно чувства, но не отвращение и разочарование. Поттеру было стыдно, он считал себя виноватым и определенно подыскивал слова, чтобы сказать Драко о том, что ему неприятно. Хорошо, что он ушел раньше, чем гриффиндорец собрался с мыслями.

Малфой чувствовал себя уязвленным, раздавленным и оплеванным. И то, что ворон, которому он с самого детства доверял свои тайны, оказался его крестным, не добавляло радости.

Стены комнаты мелко задрожали. Со стены свалилась картина, стекла в окне покрылись трещинами. Драко тяжело вздохнул: сдерживать себя у него получалось все хуже. Вдруг ему захотелось почувствовать, что он красивый и желанный, что он кому-то нужен. Захотелось, чтобы его приласкали, защитили от всего мира…

Люциус мастурбировал. Откинувшись на спинку дивана, по которой рассыпались пряди его платиновых волос, и закусив нижнюю губу, он легонько гладил аккуратный, довольно длинный, но не особенно толстый член по всей длине, большим пальцем лаская головку. Вторая рука скользила по его телу: длинные аристократические пальцы потерли сосок, пробежались по животу, серебристым волоскам в паху, осторожно сжали яички и продолжили свое путешествие в обратном направлении.

Драко не мог отвести восхищенного взгляда. Уйти сейчас казалось ему просто кощунством. Это было самое восхитительное и возбуждающее зрелище, которое он видел. Тем более, что…у него была эрекция! Собственно, первый раз в жизни. Ранее он был лишен подобных подростковых «радостей».

Люциус поднялся и подошел к сжавшемуся в кресле сыну. Приподняв его голову за подбородок, он мягкими ласкающими движениями скользнул большим пальцем по его щеке и губам.

Малфой-старший ухмыльнулся:

- Наваждение легче лечить исполнением его в жизнь. То, что ты не хотел заставлять меня, я бы еще понял. Но любой другой человек? Это слабость, сын.

Люциус затаил дыхание, наблюдая, как сгусток чистой энергии растворяется в его теле. Было настолько хорошо, что его состояние можно было сравнить с сотней оргазмов сразу. Он выгнулся, не сдержав стона удовольствия, и отключился. Испугавшись, Драко подхватил отца на руки и, облегчив вес, отнес его на кровать. Прежде чем произнести Эннервейт, он дотронулся кончиками пальцев до нижней губы отца и сразу же отдернул руку, будто обжегшись.

Старший Малфой, следящий все время за эмоциями сына, вдруг перевернулся на спину. Глаза цвета серебра и глаза цвета стали встретились:

- Сын, второй - я?

- Да, - ответил Драко, зажмурившись и пожелав оказаться где-нибудь в другом месте.

Открыв глаза, он с удивлением осмотрел обои собственных покоев. Секундой позднее в комнату ворвался встревоженный отец. Прижав Драко к обнаженной груди, он поцеловал его в макушку и прошептал:

- Никогда больше не смей так меня пугать! Никогда, слышишь…

Драко улыбнулся, понимая, что есть на этом свете человек, которому он буден нужен всегда. Юноша поднялся с кровати, удовлетворенно заметив, что стены перестали дрожать, умылся, сбросил мантию и направился в спальню своего отца.

* * *

Люциус сидел в кресле у камина и ждал. Пять минут назад заглянул Северус, предупредив его, что Драко, очень расстроенный, исчез порталом с Астрономической башни. Малфой успокоил друга, что Драко в своей комнате. Снейп исчез, а Люциус заблокировал камин и стал ждать визита сына. Тот не поставил ментальный щит, значит он либо настолько расстроен, что не вспомнил о нем, либо хочет поделиться своей бедой со всем миром в лице собственного отца. Какой из этих двух вариантов бы не был правильным, к сыну Люциус не пойдет. Во-первых, Драко наверняка поставил очень мощное запирающее заклинание, во-вторых, попадать наследнику под горячую руку не хотелось. На этот раз не будет Поттера, чтобы его подлечить.